Почти час мы считали ящики. В результате оказалось 300 ящиков 152-мм, 500 ящиков 122-мм, 500 ящиков 76-мм снарядов. Результаты подсчета были доложены в дивизион.
Через пол часа меня вызвал Абросимов и сказал:
— Машины за боеприпасами придут к 20–00. К этому времени постарайтесь организовать людей для погрузки. Вывозить будем всю ночь, сколько успеем. В первую очередь грузить наш калибр. Задача ясна?
— Так точно!
Легко сказать, но где их взять, этих людей. Наши ящики весом почти по сто килограмм. А 152-х мм еще тяжелее. А ведь надо не только поднять их в кузов, но и хорошо уложить. Придется обращаться к начальнику станции. Очевидно увидев в окно, что мы направляемся в сторону вокзала, он сам вышел нам навстречу.
— Ну что, пан офицер, посмотрели?
— Посмотрели, хочу и Вам кое — что показать.
Подойдя к открытому нами ящику, я приподнял крышку и спросил.
— Знаете, что это?
— Как не знать, воевал в первую мировую!
— Представляете, что будет, если все это взорвется!
— Большая беда будет!
— Вы можете нам помочь с людьми для погрузки, наши машины придут к вечеру, а людей у нас нет. Ведь это и в Ваших интересах избавиться от такого опасного соседства. Чем больше будет народу, тем быстрей управимся.
— Я понял, пан офицер. Соберу сколько смогу. Вы правы, такое соседство нам ни к чему.
— Пока есть время, подготовьте и десятка два толстых досок, длинной метра по 4, что бы по ним волоком затягивать ящики в кузов.
Он пошел к домикам станционных рабочих, через время оттуда выскочил мальчуган и побежал в сторону села. Только теперь я обратил внимание, что на окраине села собралась небольшая толп любопытных, в основном женщин, которым хотелось узнать, что же происходит, но и подойти ближе они боялись.
Наблюдая в бинокль, я видел, как они окружили подбежавшего мальчугана, а через время стали быстро расходиться, опасливо оглядываясь на станцию.
Начальник станции сдержал свое слово. К тому времени, как стемнело, возле станции собралось человек пятьдесят. В основном крепкие мужики, лет сорок — сорок пять, но были и молодые парни. Принесенные доски были аккуратно разложены возле указанных мной штабелей. Вскоре из леса послышался гул двигателей. Первой появилась ЗСУ-шка. Не доходя до станции она повернула направо и заняла позицию на вершине небольшого холма. Крутанув туда-сюда башней, она замерла, только тарелка локатора продолжала вращаться. Следом за ней из леса показались 131-е ЗИЛы. Подойдя к станции, колонна остановилась.
Из головной машины появился мой комбат Кравцов. Доложившись ему, я указал, к каким штабелям подгонять машины. Началась погрузка. Все работали молча и сосредоточенно. Груженные машины немедленно уходили в ночь не дожидаясь остальных. Оказывается, Абросимов приказал во всех точках поворота маршрута поставить регулировщиков, так что заблудиться было не возможно.
К часу ночи наш калибр был весь вывезен и начали грузить 152-мм, но подбежавший солдат передал распоряжение Абросимова грузить 76-мм снаряды, а 152-мм оставить на потом. К утру все было закончено. Первые лучи солнца осветили развороченную колесами луговину. Шатаясь от усталости наши помощники расходились по домам. Поблагодарив за помощь, мы попрощались с усталым, но довольным начальником станции, погрузились в свой броник и поехали за уходящей колонной. Все устали так, что даже не хотелось есть. Пожевав сухарей, солдаты стали устраиваться подремать. Только отдохнувший водитель, которого я в двенадцать часов снял с погрузки и отправил отдохнуть, был бодр.
Как рассказал мне капитан Кравцов, часть снарядов отвезли в дивизион, а основную массу складировали в большом овраге, на пол пути от станции.
Последние машины с 76-мм снарядами приказали не разгружать. Они должны были идти к Гелевере.
— Интересно, — подумал я, — зачем это Мишке 76-миллиметровые снаряды?
Под убаюкивающий звук мотора броник мягко покачивало и облокотившись на радиостанцию я не заметил как задремал.
23 июня. Лейтенант Гелеверя.
Проснулся я от того, что кто то тормошил меня за плечё. Светящиеся стрелки часов показывали 18 минут первого. Оказывается, заступивший в полночь на дежурство у пулеметов Сорочан, вылез из БТРа проветриться и услышал какие то непонятные звуки. Постепенно они приближались, и Сорочан решил разбудить меня. Высунув голову в люк, я затаил дыхание и прислушался. Продолжавшаяся весь день канонада стихла, в верхушках деревьев шумел ветер. Однако в шум ночного леса добавлялись другие, непонятные звуки. Слышался мерный топот, позвякивание металла. Отправив Сорочана поднимать остальных, я перебрался на место водителя и включил прибор ночного вождения. Этот прибор работал в инфракрасной части спектра и его мощный инфракрасный прожектор был не видим простым зрением. На зеленом экране прибора хорошо была видна дорога на расстоянии 150 метров, т. е. практически до поворота. Звуки становились все громче и громче. Уже разбирались удары конских копыт о землю. Вскоре из за поворота показалась первая лошадь. Сидящий на ней человек был вооружен ППД, висевшим у него на груди. Вслед за ним шла четверка лошадей, тащившая небольшую пушку. За ней виднелась еще одна четверка с орудием. Оставив Сорочана наблюдать, я выбрался наружу и стараясь не шуметь, отправился к находящемуся недалеко окопчику Коровина. Он уже был у пулемета и напряженно вглядывался в темноту.
— Что за шум? — шепотом поинтересовался он.
— Скорее всего, наши отступающие, орудия на конной тяге.
— А как вы определили? Темно ведь, ничего не видно.
— На БТР-е есть специальный прибор, позволяющий видеть в темноте.
— Ух ты! — как мальчишка удивился он.
— Будьте на готове, но без моей команды огня не открывать!
Возвратившись в БТР, я продолжил наблюдение за приближающейся колонной.
Вскоре колонна была у наших ворот. Ехавший впереди, очевидно командир, спешился, и подсвечивая себе фонариком с синим светофильтром, стал рассматривать ворота и дорогу. Аккуратно открыв водительский люк, я высунул голову наружу и громко крикнул.
— Всем стоять, не двигаться! При попытке сопротивления, открываю огонь на поражение!
Фонарик погас, но человек продолжал оставаться на месте. В колонне защелкали затворы, но никто не стрелял.
— Эй, в колонне, я что, неясно сказал?
Повернувшись назад, стоящий у ворот крикнул.
— Отставить! Не стрелять!
— Кто командир? Подойдите ко мне! — скомандовал я.
Солдаты Коровина приоткрыли ворота, а он сам провел вошедшего в ворота к БТР-у. Открыв боковой люк я пригласил подошедших в машину. Закрыв люк, я включил внутреннее освещение. После темноты, неяркий свет плафонов казался ослепительным. Привыкнув к свету, я стал рассматривать вошедшего, он рассматривал меня, а Коровин крутил головой, с любопытством рассматривая внутренности БТР-а.
