- Да уж. Вот так - недоглядишь за дитем неразумным, а он по молодости да глупости уже в таких проблемах, что и не выпутать.
- Молодо-зелено. Да что уже сокрушать? Что сделано, то сделано. Так вот, эти заводские по пьяному делу такого наговорили, что я не знал - верить или нет. Били себя в грудь все как один, что за царя любимого на все пойдут. Как будто сговорились.
- Да боялись, небось, что донесут, ежели что плохое про него скажут.
- Я тоже так подумал, ну и решил схитрить - выведать у них, отчего они так любят его. Вдруг, проговорятся о том, что на самом деле думают. И вы знаете, Аристарх Иванович, им действительно есть, за что его любить. Никогда не слышал, чтобы какой заводчик так к своим рабочим относился. Шутка ли, рабочий день всего восемь часов! И зарплата хорошая - не каждый служащий при покойном Императоре столько получал. Да библиотека публичная, школа, где бесплатно грамоте их учат. Больница бесплатная, заводская, да не барак какой-нибудь, а очень добротная и толковая. И врачи есть, и сестры, и сиделки. Даже кормят и то - бесплатно, причем не помоями какими, а хорошей едой. Кто увечье в деле получил - он не бросает. Пенсию ему назначает, небольшую, конечно, но на жизнь хватает. И прочих вещей интересных наговорили мне эти юнцы. Ежели хотя бы часть того правда, то пущай Александр Александрович сминает в порошок любого, кто встанет на его пути.
- Эко у него рабочие живут! Неужели молва не врет?
- Дыма без огня не бывает, любезный Аристарх Иванович. Да, суров Император. Этого у него не отнять. Но справедлив, и о своих людях печется. Не бросает в беде.
- Вашими устами, Демьян Кириллович, только мед пить.
- Ну, верить или нет - ваше дело, любезный друг. Я вот верю. Мне, конечно, с него ничего не перепало, но я видел тех молодых молодцев, что с женихом на свадьбе племянницы были… видел и верю им. Я уже стар, Аристарх Иванович и мое дело маленькое. А им жить. И… мне нравится то, что он для них делает.
- А ежели осень повторится?
- И что с того?
- Как?! - Неподдельно удивился Аристарх Иванович. - Вы что, не слышали как эти жутковатого вида служащие его Комитета Государственной Безопасности боролись с душегубами?
- Вы о том, что ходят слухи, будто в лесах за Санкт-Петербургом слышали выстрели?
- Да! Именно об этом! Они ведь их без суда и следствия! В лесу! Как каких-то шелудивых псов расстреливали!
- Так вы жалеете, что лихих людей постреляли?
- Ну что вы, Демьян Кириллович, все не так. Мне их не жалко совсем. Говорят, что крови они пустили в столице изрядно. Но то, как Император с ними поступил, меня пугает. Судил бы открыто, да головы снимал. Никто и слова бы не молвил против таких мер, ибо заслужили. А тут… страшно все это.
- Лихие времена требуют суровых мер. Сколько он наводил порядок в Санкт-Петербурге? Месяца два. Так там до сих пор - кража - событие! Таких кошмаров на лихих людишек еще никто не наводил. Да и осталось их мало. Но вы зря опасаетесь. Мне намедни сестра письмо прислала. Если вы помните, она работала экономкой у покойного Эразма Эдуардовича.
- Марфа Кирилловна?
- Она самая. Так вот она пишет, что после тех дел, которые творили эти разбойники, народ буквально ликовал, встречая с искренней радостью смерть очередного лихого человечка. Ведь крови-то они им попили знатно. По улицам пройти нельзя было. А девок сколько снасильничали? Для петербуржцев Император стал поистине спасителем. Так что, все эти ваши переживания пустые, Аристарх Иванович. Наш новый царь не боится крови, но разум имеет и за своих горой. А то от душегубов уже и ни пройти, не проехать. Хоть порядок наведет.
- То да. На днях слышал, что в Ростове поймали надворного советника, что держал банду для своих тайных дел. Как обычно поступали раньше? Советника этого от дел отвести, да на другое кресло посадить, а душегубов через шпицрутен и на каторгу.
- А те оттуда потом бежали… и снова за старое.
- Именно что. Причем атаман их, в чине оставался и охотно принимал этих разбойничков обратно. Но те времена прошли!
- Что, неужто всех повесили?
- Хуже! Надворного советника того полностью поразили в чинах и заслугах, все имущество конфисковали в пользу государства и сослали на пожизненные дорожные работы.
- Ну, надо же! - Искренне удивился Демьян Кириллович
- Да, да! Причем жену и двоих детей выслали в Оренбург на постоянное жительство. Говорят, что домик им там выделили на окраине и к работе какой пристойной поставили. Но все одно - такая даль! Ни родственников, ни знакомых.
- А что с душегубами стало?
- Троих, что уже имели за спиной суд, да руки в большой крови, приговорили к смертной казни через опыты…
- Спаси и сохрани! - Спешно перекрестился Демьян Кириллович.
- Страшная смерть. Поговаривают, что этих 'молодцев' выносили из зала суда. Чуть рассудка не лишились от ужаса. Смерть-то она может и страшна, но такая смерть особенно, - покачал головой Аристарх Иванович.
- Да, жутко становится. - Слегка поежился Демьян Кириллович. - А с остальными что сталось?
- По-разному. Но одно верно - всем дали сроки дорожных работ.
- Да… дела… но оно и правильно. Так и надо. А то распустились люди. И что примечательно - за дело ведь их наказали.
- Но все одно боязно.
- А вы злого умысла не держите, он вас и не тронет. Слышали чтобы Император кого без дела притеснял? Вот то-то и оно. Суров он больно, но справедлив. Всем боязно, но против него рта не открывают, те, что с разумом. Ибо оно хоть и страшно, но правильно. Нутром чую, правильно.
Николай Алексеевич прогуливался по парку опытного санатория при НИИ Медицины. Он знал, что на нем отрабатывались лечебно-профилактические процедуры. Но подобные вещи его не беспокоили, ибо только тут он смог обрести покой, хоть на какое-то время и банально выспаться.
Ключом к лечебно-оздоровительным процедурам являлся, прежде всего, 'Его Величество Режим', то есть весь день Николая Алексеевича был расписан с точностью до минуты от рассвета до заката, невзирая на воскресенья и прочие праздники, как светские, так и церковные. Все процедуры и упражнения начинались всегда в строго отведённое время и продолжались ровно столько, сколько считали нужным врачи. А вмещалось в день немало: полуторачасовая пешая прогулка бодрым шагом, краткие гимнастические упражнения в атлетическом зале (без силовых нагрузок), массаж, солевые ванны, плавание в бассейне, усиленное питание с упором на фрукты и многое другое. Любые газеты были под строжайшим запретом, разрешалось лишь чтение художественной литературы, да и то, без острых драматических коллизий. Ни минуты свободного времени. Даже отбой и подъем (включая обеденный 'тихий час') - строго по расписанию. И так день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем. Режим не нарушали даже церковные праздники, ибо никаких постов и прочих нюансов на Милютина не распространялось.