— Степан, слушай, а мне показалось, когда по лесу бродил, будто голоса детские слышал. Что это может быть?
Степан, увлеченно до этого обсуждающий вечную тему, что все бабы, в общем-то, дуры, да только без них никуда, изменился в лице и перекрестился.
— Свят, свят… А никого не видел?
— Никого…
— Ой, повезло тебе, Мишка…
— А что такое?
— Старая это история. Я в нее не особо верю, да только… В общем, старые люди говорят, колдун в этих краях жил. Из попов-расстриг. Что-то с церковным начальством не поладил и сана лишился. Поселился здесь, вдали ото всех. Но колдовскую силу имел, людей лечил, никому от него вреда не было. Сколько ему лет было, никто не знал, но очень старый. Жил один-одинешенек. Хозяином был крепким, деньжата у него водились. И прибились как-то к нему двое сироток — мальчишка с девчонкой. Откуда взялись, никто не знал, но полюбились они старику. Больше года так прожили, пока беда не случилась. Старик в лес отлучился, а лихие люди решили его дом ограбить. Все знали, что колдун не бедствует. Влезли в дом, а там детишки. Не захотели душегубы свидетелей оставлять. Золото нашли и ушли до того, как старик вернулся. В общем, нашел как-то их старик, когда они в трактире пьянствовали. Проклял всех, повернулся и ушел. Похоронил детишек и исчез, больше его никто не видел. И с тех пор в доме, где он жил, всякая чертовщина твориться начала. Перестали люди туда ходить. И все душегубы, которых колдун проклял, плохо кончили. Больше двух месяцев никто не прожил. Кого в драке прирезали, кто с коня упал и насмерть расшибся, а кто от неведомой хвори помер в страшных муках. Самый последний из них заживо сгнил, мясо от костей отваливалось. Вот он-то и рассказал эту историю перед смертью. Раскаялся, да поздно. Вот такие дела, Михайло…
— А что там за чертовщина творится?
— Сказывают, появляется иногда колдун с детишками. Почему, неизвестно. А только те, кто с ним встречался, плохо заканчивали. Давал он золото людям, да никому это колдовское золото счастья не принесло.
— Так может, не надо было брать это золото?
— Чудак-человек ты, Михаил! Кто же не возьмет, если дают? Считай, что повезло тебе…
Какое-то время ехали молча, и Михаил переваривал полученную информацию. Наконец решил уточнить.
— А как звали этого старика? И когда это было?
— Звали его отец Серафим. А было это очень давно. Мужики, кому уже за пятьдесят лет, говорят, что когда это случилось, их еще и на свете не было…
Михель зашел в каюту и открыл сейф… Все, что произошло сорок лет назад, пронеслось перед глазами. Он прошел один раз свой жизненный путь… И он готов к возвращению… Он долго готовился к этому дню; теперь у него есть возможность попытаться сделать все так, чтобы ужасы, через которые ему пришлось пройти, больше не повторились. Получится ли у него то, что он задумал, это другой вопрос. Но он может дать второй шанс всем…
Нельзя войти в одну воду дважды. Так говорили древние. Но попытаться можно…
Когда он вернулся домой в Петрограде и увидел своих близких, исколотых штыками, он поседел. И он понял, о чем говорил отец Серафим. И он вызвал его, положив ладонь на серебряный оберег, который хранил его уже вторую войну.
Отец Серафим был немногословен.
— Ты можешь вернуться, Михаил. Вернуться в тот день и в то место, где мы расстались на лесной дороге. И попытаться пройти свой жизненный путь заново, избегая ошибок, которые совершил. Один раз ты можешь это сделать, если захочешь.
— Да, я хочу этого!!! Прямо сейчас!!!
— Нет, сейчас не получится. Должно пройти не менее сорока лет с того дня, как ты получил оберег. Ты должен набраться мудрости, Михаил, и не поддаваться чувствам. Гнев — плохой советчик.
— Хорошо! Я выжду сорок лет и вернусь. Но как я вернусь? Ведь все поймут, что я — это не я? Ведь мне будет больше шестидесяти лет!
— Тебе будет по-прежнему двадцать два года, и никто ничего не заметит. А как ты воспользуешься этим, зависит только от тебя.
— Могу я взять что-нибудь с собой из будущего?
— Ишь, какой ты шустрый… Знал, что об этом спросишь… Хорошо, возьми мою сумку. Все, что положишь в нее, сможешь забрать с собой. Но не больше…
Михель вынул из сейфа большую кожаную сумку и расправил ее. Со дня их второй встречи у него возник план, как попытаться не допустить то, что постигло Россию и ее народ. Он приложит к этому все силы. Дай бог, чтобы ему их хватило…
Для экономии места начал с самых крупногабаритных вещей. Отсоединил магазин от автомата и положил его в сумку. Все снаряженные магазины сложил вместе, скрепил изолентой и отправил следом за автоматом. Затем настала очередь его офицерского «Вальтера» и старого «Парабеллума», который верой и правдой служил ему всю германскую и Гражданскую войну, а также во время его китайских приключений. Следом отправились запасные пистолетные магазины с тремя пачками патронов. Такое оружие там очень пригодится. Затем пришла очередь небольшого «Вальтера ППК», который он частенько брал при выходах на берег в качестве запасного пистолета. В городе пошаливало не только французское Сопротивление, но и обычные уголовники. Жаль, что не удастся захватить пулемет MG-34. Такое оружие в русской армии очень бы пригодилось… Покончив с оружием, Михель продолжил сборы. Четыре коробки, полные проявленных фотопленок. Пачка фотографий — и старых и снятых недавно. Фотоаппарат. Шкатулка с бриллиантами, результат жизни в Китае. Оба свои кортика — и старый русский и новый немецкий. Старые награды Российской Империи и новые — Третьего рейха. Что ни говори, но он их заслужил честно. Положил коробку со всеми своими документами. Пригодятся… Место в сумке еще оставалось. Сгреб с полок в каюте все чертежи лодки, какие были. Немного свободного места еще есть. Больше брать с собой было нечего. Усмехнувшись, Михель затолкал свою форму и придавил все сверху командирской фуражкой. А потом добавил серебряные стаканчики, часы и секундомер. Вот теперь действительно все… Прощай, «малышка». Спасибо тебе, что не подвела… Прощайте, камрады… Дай бог нам больше никогда не встречаться. А если и встречаться, то как друзья, а не враги…
Михель перебросил через плечо ремень значительно потяжелевшей сумки, закрыл глаза, положил руку на медальон и начал читать древнее заклинание, данное ему отцом Серафимом и выученное наизусть. Яркий свет залил все вокруг, проникнув даже сквозь закрытые веки. Прохладный ветерок дунул в лицо, и запах металла, солярки и еще бог знает чего сменился запахом осеннего леса…
Михель открыл глаза. Совсем рядом шумел лес, и он стоял один на лесной дороге. Сначала он даже не понял. Не приснилось ли ему все?! Лямки рюкзака чувствовались очень ощутимо. На одном плече висело ружье, а на втором — тяжелая кожаная сумка. Сбросив сумку, Михель открыл ее и увидел сверху свою командирскую фуражку. Значит, получилось!!! У него все получилось!!! Проведя ладонью по лицу, он не нашел многодневной щетины, которую так и не успел сбрить. И он больше не фрегаттен-капитан Михель Корф, герой Третьего рейха, кавалер Рыцарского креста, командир подводной лодки. Он снова никому не известный Михаил Рудольфович Корф, молодой штурман торгового флота, которому до настоящего морского волка еще ой как далеко. Просунув руку под куртку, убедился, что медальон на месте. Ну и слава богу… Спасибо тебе, отец Серафим…
