— Я здесь второй раз, майор, — усмехнулся Камински, обращаясь к сидевшему впереди, рядом с водителем, адъютанту, державшему на коленях мощный ноутбук в кевларовом чехле, заменивший прежние папки с бумагами. — Черт возьми, и не думал даже, что мое возвращение будет таким! Двадцать лет прошло, а Москва все так же хороша! Тогда только распался Советский Союз, и все мы, майор, были счастливы. Ожидание войны, державшее весь мир в напряжении, отступило, русские вдруг стали нашими друзьями, и мы тогда вовсю обменивались гостями, посылали всякие делегации. Это потом наступило отрезвление, мы снова начали бряцать оружием, а в те дни все просто радовались, что миру больше не грозит Апокалипсис. Я был тогда всего лишь юным курсантом Вест-Пойнта, и провел здесь всего три дня. Черт возьми, русские тогда показались мне отличными парнями. Это хорошо, что нам не пришлось теперь убивать их слишком много, хорошо и для них, и для нас!
Мэтью Камински любовался из окна стремительно летевшего по опустевшим улицам "Хаммера" видами русской столицы, на несколько мгновений забыв о своей миссии. И все же он видел – Москва изменилась за те недели, что прошли с подписания капитуляции Самойловым, теперь ожидавшим решения своей участи все в том же Раменском, под усиленной охраной. На улицах стало меньше машин, в десятки раз меньше, так что москвичи забыли о вечной беде своего города – кошмарных пробках, многокилометровых заторах, парализовавших жизнь всего города. Люди теперь предпочитали отсиживаться дома, а если уж очень требовалось куда-то съездить, пользовались "подземкой" – страх бомбардировок глубоко укоренился в их сердцах, а метро обеспечивало хотя бы видимость защиты. Здесь мало кто верил, что война завершилась так быстро.
— Полагаю, сэр, русские уже собрались, — произнес адъютант, обернувшись к неожиданно предавшемуся ностальгии командиру дивизии. — Наверняка ждут вас и гадают, зачем их туда согнали!
— Если они так быстро исполнили наш приказ – эти русские ничего не стоят, и их слова едва ли будут иметь хоть какой-то вес для всех остальных. — Мэтью Камински не ответил на ухмылку своего подчиненного, будучи уже целиком поглощен предстоящей миссией, делом, для которого явно был необходим кто-то более опытный, чем простой офицер, пусть и имевший опыт двух войн, а теперь еще и третьей. — Нам предстоит тяжелая работа, это потруднее, чем поражать цели на поле боя. Там хотя бы четко видишь, кто враг, а кто – друг. А здесь все иначе. Но мы, черт возьми, должны обеспечить здесь стабильность, и мы сделаем это!
"Хаммеры", ревевшие дизельными двигателями, мчались по улицам покоренного города, и прохожие невольно прижимались к стенам домов, провожая колонну испуганно-удивленными взглядами. здесь не так уж часто видели американских солдат, тем более, не видели их сразу так много, если не считать тот день, когда в Москве высадилась Восемьдесят вторая воздушно-десантная дивизия, которая и нанесла решающий удар.
Десантникам досталась вся слава победителей, но Мэтью Камински был не в обиде – он точно знал, что если бы не шесть сотен его парней, что сдохли в русских степях, погибли под гусеницами русских танков, этот город и теперь продолжал бы сопротивляться, пожирая все больше и больше жизней американских солдат. Это они, бойцы Десятой пехотной, да еще отчаянные парни из Сто первой воздушно-штурмовой, вырвали победу, сломив волю русских к сопротивлению и расчистив своим товарищам по оружию кратчайший путь к Москве.
Колонна свернула с широкого проспекта, промчавшись по Садовому кольцу. По городским улицам словно прошлись гигантской метлой, куда-то сметая немногочисленные автомобили, так что кортеж генерала Камински мчал на полной скорости под рев моторов и завывание "сирены" патрульной машины. Еще один поворот – и впереди вознеслись к небу красные башни под зеленой кровлей, царапавшие облака алыми звездами. Кремль, древняя цитадель русских правителей, повидавшая всякое за минувшие века, и жестокие сражения, и пожары, стиравшие порой весь город до основания, обращая его в пепел, встречал победителей гостеприимно распахнутыми воротами. Командующий Десятой пехотной дивизией усмехнулся – он увидел свою цель.
Сержант Александр Колобов бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида, убедившись, что "Хаммеры", разрисованные неровными "кляксами" камуфляжа, держатся сзади, точно привязанные. Столичная милиция среагировала оперативно, и колонна мчалась по почти пустым улицам, заранее очищенным от и без того немногочисленного транспорта. В эти дни по городу ездили почти одни только машины экстренных служб, да еще вездесущие "маршрутки" – отчаянные водители, кажется, были готовы заниматься извозом и под градом бомб, а сейчас небо было чистым, ничто не напоминало о недавних боях едва ли не в центре Москвы.
Милицейский "Форд", завывая сиреной, летел по мостовой, и столичные высотки стремительно уносились куда-то назад. А в нескольких метрах позади катились покрытые камуфляжной окраской "Хаммеры". На фоне этих "мини-танков", с плоских крыш которых грозно взирали на притихшие кварталы трехствольные пулеметы пятидесятого калибра GECAL-50, патрульная машина казалась яркой блестящей игрушкой.
— Ублюдки! — Колобов взглянул на своего напарника, расслабленно откинувшегося на спинку пассажирского сидения. — Это же враги! Мы в них стреляли, а теперь должны охранять!
Обычный московский милиционер – пусть герой, орденоносец, но теперь таких из каждой "командировки" на Кавказ возвращается двенадцать из дюжины – и представить не мог, какими могут быть повороты судьбы. Еще несколько дней назад, когда Александр пришел в себя на летном поле аэропорта Внуково, первыми, кого он увидел, были столпившиеся вокруг американские солдаты, после выигранного боя собиравшие раненых – своих и чужих, тех, кому можно было помочь прямо здесь подручными средствами, тем, что каждый солдат всегда имеет в своей аптечке.
Раненых набралось десятка полтора, в основном – такие же милиционеры, была еще пара солдат и несколько бойцов Внутренних войск. Оглушенных, контуженных, наспех перевязанных прямо на летном поле, ничего не понимающих, их всех погнали в пассажирский терминал, в зал ожидания, выставив чисто символическую охрану, всего пару десантников, пусть и вооруженных до зубов. В эти минуты пленные ожидали всего, хотя бы и немедленного расстрела, ведь врага, пусть измотанного боем, обезоруженного, но отнюдь не сломленного, опасно оставлять рядом с собой. Однако страхи оказались напрасны, и появившийся в зале ожидания офицер – Александр Колобов не разбирался в знаках различия Армии США – просто притащил пару динамиков. Он ничего тогда не сказал, да лишние объяснения и не понадобились – спустя уже несколько минут все вопросы отпали сами собой, получив исчерпывающие ответы.
