не полученном на складе ХОЗУ мундире.
Вчера он появился более помпезно. И объявил себя с гораздо большим апломбом.
— Министерство внутренних дел Союза, полковник Мелентьев Аркадий Семенович! — сочным баритоном представился старшему следователю Клюйко вошедший, — Центральный аппарат, заместитель начальника отдела Главка уголовного розыска! — столичный гость достал из нагрудного кармана рубашки красную книжечку в даже на вид дорогой сафьяновой обложке.
Достал и протянул Эльвире Юрьевне, без малейших сомнений передав удостоверение ей в руки. Красноречиво продемонстрировав тем самым своё полнейшее доверие и межкорпоративное уважение.
Если Эльвира Юрьевна, когда и слышала эпитеты «холёный» и «вальяжный», то сейчас она отчетливо поняла, что это говорилось именно про этого мужика. Внимательно рассмотрев солидный документ, внизу которого стояла подпись самого министра, советник юстиции Клюйко протянула его обратно.
— Старший следователь по ОВД советник юстиции Клюйко Эльвира Юрьевна! — ответно представилась она, исполнив необходимый ритуал.
Потом он пытался ее раскачать и даже заваливал столичными сплетнями и комплиментами. Но Эльвира Юрьевна на мишуру не повелась и дала понять столичному гостю, что ценит свое рабочее время и хотела бы общаться по существу и в рамках уголовного дела. Мелентьев тогда быстро переориентировался и начал пытаться расставлять акценты. Очень скоро Клюйко поняла, что московский полковник решил сосредоточиться на лейтенанте Корнееве. Москвич толково аргументировал свою позицию, ссылаясь на готовность членов банды Воронецкого дать развернутые показания на лейтенанта. Показания, изобличающие Корнеева, как второго после Воронецкого руководителя их преступной группы.
И вот он опять в ее кабинете. И все также напорист и уверен в себе.
— Присесть разрешите, Эльвира Юрьевна? — полковник, не упуская инициативы, выдвинул понравившийся ему стул и уселся, не обременяя себя ожиданием испрошенного разрешения.
— Да, садитесь, товарищ Мелентьев! — Клюйко принципиально дождалась, когда москвич усядется и только после этого выразила свое позволение.
Получилось как-то несуразно и эта несуразность выглядела слишком уж выпуклой. Полковник удивленно стрельнул взглядом на хозяйку кабинета и заметил, что ее прежде добродушно-открытый взор сменился прищуром. И прищур этот ему не понравился. Надо было менять тактику и направить нехорошо начатое общение, если не в доверительное русло, то хотя бы в рабочее.
— Дорогая, Эльвира Юрьевна, мне передали ваше приглашение и вот я здесь! У ваших ног, так сказать! — Аркадий Семенович лучился обаянием и смотрел на Клюйко максимально доброжелательно. Он бы и влюбленно смотрел, но уже однажды переборщив, опасался рецидива. Баба могла разозлиться.
— Готов к общению, как говорится! Со всей откровенностью и в полной мере! — закидывая эту местечковую курицу словесной шелухой, Мелентьев пытался понять, зачем она его пригласила. Да еще так настоятельно. Он сам хотел напроситься на контакт и по первости даже обрадовался такой оказии, а вот теперь насторожился. Что-то в этой сегодняшней Клюйко не так! Какая-то она другая.
— Отлично! Аркадий Семенович, я рада, что у нас с вами сложилось конструктивное взаимопонимание! Тогда давайте начнем работать!
Эльвира достала из стола бланк допроса свидетеля и начала заполнять верх шапки.
— Будьте любезны, товарищ полковник, дайте мне на минутку еще раз ваше удостоверение! — не поднимая головы от документа, попросила следователь.
— Зачем вам мое удостоверение?! — Мелентьев пересел на стул ближе и попытался рассмотреть, что там пишет эта баба и какой она бланк заполняет, — Я же вам вчера его уже предъявлял!
— Вчера мы с вами, товарищ Мелентьев, знакомились, а сейчас будем работать! Я должна вас допросить, давайте свой документ, полковник! — голос Клюйко уже не был добрым и излишне женственным.
— Позвольте, товарищ Клюйко, вы, что, допрашивать меня собрались?! Вы в своём уме?!! — лицо москвича тоже изменилось, оно уже не лучилось прежним добродушием и обаянием. — Что вы собираетесь выяснить в результате этого допроса?
— Полковник, по какому праву вы произвели незаконный обыск гаража за номером сто сорок три в гаражном кооперативе «Строймаш»? Это один из вопросов, который меня интересует.
— У вас есть и второй? — глаза напрягшегося москвича были уже совсем не добрыми, но особой тревоги в них еще не было.
— Есть, Аркадий Семенович! Скажите пожалуйста, где находится алюминиевая молочная ёмкость с преступно добытыми ценностями? Которую Воронецкий и его бандиты хранили в том самом гараже? Да, в том самом, который вы втайне от официального следствия и в нарушение закона подвергли обыску? Где ценности?!
Разменяв трёшник, я зашел в кабинку. Вчерашняя история повторилась. Сначала первый звонок и короткий диалог с пластмассово бесцветным голосом неизвестного мужика. Потом, через пять минут трубку поднял Севостьянов.
— Здравствуй, Сергей! — ответил он на мое приветствие, — Как ты там? Надеюсь, все хорошо?
— Все в норме, Григорий Трофимович, со здоровьем вот только проблема образовалась, — пожаловался я, — Чесотку где-то подхватил, пришлось на больничный срочно уйти!
— Это очень плохо, Сережа! — оживился мой старший товарищ по прошлогодним баталиям с мясной коза нострой, — Но ты молодец, что вовремя к врачу обратился! Очень, очень грамотное решение, должен тебе сказать!
— Григорий Трофимович, чем-нибудь порадуете? — с надеждой обратился я к деду за позитивом или, на худой конец, за дополнительной информацией.
— Люди пока еще роют, но одно могу сказать тебе со всей определенностью. Косвенное подтверждение того, что Мелентьев пересекался в Мордовии с Воронецким, есть! — речь Севостьянова была спокойной, но и доля бодрости в ней присутствовала, — Давай, мы с тобой обольщаться пока не будем, но совершенно точно установлено, что, когда осужденный Воронецкий прибыл этапом в ИК-10, начальником этой колонии был Мелентьев.
Это уже что-то! И далеко не косвенное. Мудрый и осторожный Севастьянов просто перестраховывается. Теперь я уже был уверен, что московский полкан приехал за кассой Воронецкого. Как за дополнительным бонусом. Главной его задачей, конечно же является обеспечение собственной непотопляемости. Но и упускать накопленные бандой за несколько лет ценности, он тоже не намерен. Уж я-то знал, чего и сколько содержит бидончик.
— А у тебя там чего нового, Сергей? — прервал мои мысли старик Севостьянов. — Как там наш Аркадий Семенович, бьет копытом?
— Бьет, Григорий Трофимович! — не стал я его разочаровывать, — Вот в это самое время он областную прокуратуру под себя наклонить пытается. Чтобы меня обвиняемым сделать. Убеждает следователя, что я вместе с Воронецким бандой руководил! — как мог фискалил я на министерского посланца.
— И как прокурорские? Не пойдет следователь на поводу
