сверху заложенный камнями, изнутри был помещен в бревенчатый сруб. И бревна эти совершенно не пострадали от времени.
Мне вдруг вспомнилась Венеция и ее не гниющие сваи. Я присел на корточки, провел по древесине ладонью и спросил:
— Лиственница?
— Точно, — подтвердил Тоха. — Два бревна пришлось разрубить.
Он махнул рукой в сторону. Я пригляделся. Там действительно лежали обломки бревен.
Тохе усмехнулся:
— Ну как, нравится?
— Охренеть, — ответил я честно. — Мощное сооружение. Это захоронение?
— Да, — сказал Коля. — До покойника, к счастью, эти неразумные пока не добрались. Там в стене водой пробило брешь, намыло грунта. Копать и копать. Хотя, будь моя воля, я бы не стал тут ничего трогать. Опасно.
— Кому опасно? — На этот раз Наташа сдерживаться не стала. — Что тут опасного?
— Шаман там лежит, — Колин голос перешел на хриплый шепот. — Спит. Ждет своего часа. Духи ждут. Я чую хозяина. Он тоже чует.
И Коля ткнул в меня пальцем. От неожиданности я шарахнулся, едва не завалился в раскоп.
Санжай только кивнул и добавил страсти:
— Если потревожить кости, он всех к себе заберет.
Наташа, как истинная комсомолка, только фыркнула.
— Спятил? Как он нас заберет? Он же мертвец!
Коля загадочно улыбнулся, хотел ей ответить, но Тоха отодвинул его в сторону.
— Все, хватит, — сказал он. — Религиозные споры оставим на потом. Мы сюда не для этого пришли.
Улыбка сползла с лица Санжая. Он сокрушенно покачал головой и вышел из круга. Только послышалось тихое:
— …пошли им разума…
* * *
К кому была обращена молитва, я не знал. Антон вздохнул, проводил парня взглядом, потом сказал:
— Ты спрашивал, когда мы нашли онгон? Так вот, как раз вечером перед тем, как ты по кумполу получил.
Я отошел подальше от раскопа, встал так, чтобы видеть его хоть краем глаза. Точно боялся упустить момент, когда покойник полезет из-под земли. Стыдно признаться, но слова Санжая о хозяине произвели на меня сильное впечатление.
— На что он похож, этот онгон?
Ответила Наташа, помогая себе жестами:
— Золотая фигурка. Очень грубо сделана. Напоминает оскаленную морду медведя. Чуть-чуть.
Она бросила быстрый взгляд на Колю. Тот подтвердил убежденно:
— Медведь это. Хозяин.
Тоха снова хмыкнул:
— Я тоже там особого сходства не заметил. Но Санжаю виднее.
— Нельзя было его доставать.
— Да хватит уже! — взорвалась Наташа. — Откуда это мракобесие? Мы же вместе в школе учились! Как можно? Ладно бабки старые, но ты…
Коля молча поджал губы. Было видно, что мнения своего он не изменит. Антон остановил бурю:
— Наташ, погоди, не спорь. У каждого народа свои обычаи.
Девушка распахнула глаза:
— Скажи еще, что ты в это все веришь?
Во мне шевельнулось сомнение. Слишком пламенные речи, слишком сильное возмущение, слишком… Все слишком! А, между тем, Наташа учится на актерском. Для чего это выступление? На кого рассчитано? Но тут же сам себя остановил. Я же не знаю, как она себя ведет обычно. Вдруг это — привычная норма?
— Нет, не верю, — ответил Тоха. — Но много ты знаешь о шаманах?
Наташа покачала головой. В этом она была честна. И Тоха продолжил:
— Может, и нельзя. Про шаманов нам с тобой известно не больше, чем про марсиан. Кто их знает, может в могилу добавляли какие яды? Или ловушки там какие? Отсюда и слухи, что любой вскрывший шаманское захоронение, скоро погибнет.
А это была мысль.
— Как с египетскими гробницами, — сказал я, — о них каких только ужасов не писали.
— Вот! — Тоха поднял вверх палец. — Слушай, Наталочка, умных людей хоть иногда.
— Нет тут никаких ядов, — проворчал Коля, из-за границы круга, — и ловушек нет. Тут другое. А вы слепцы.
Для Наташи его фраза стала чем-то вроде красной тряпки для быка. Она раздула ноздри, воткнула руки в боки. Вот-вот была готова взорваться речью. Я поспешил ее перебить:
— Вы только онгон нашли?
— А? — девушка сбилась, потеряла настрой. Посмотрела на меня. — Нет, не только.
* * *
Коля вздрогнул. Быстро вошел в круг. На лице его отразилась неподдельная тревога. Над поляной разлилось волнение. Мне стало жутко. Захотелось уйти отсюда, как можно дальше. Тоже самое ощутил и Антон. Я заметил, как зябко он поежился. Лес неожиданно затих. Исчезли привычные звуки. Вновь закричала кукушка.
Санжай схватил Наташу за запястье. Спросил тревожно:
— Что? Что еще нашла?
— Отстань!
Девушка вырвала руку из его хватки, отошла на шаг. Сказала:
— Совсем помешался на своих шаманах. Ничего особенного не нашла. Ерунду.
Она просунула пальцы за ворот кофты, вытянула наружу шерстяную нитку. На нитке висели четыре бусины. Три — овальные, не очень большие. Сплошь покрытые непонятной резьбой. Четвертая была похожа на голову медведя.
Коля сплюнул от досады, но промолчал. Просто отодвинулся от девушки, отвернулся. Мне подумалось, что он сейчас боится наговорить ей лишнего. Такого, о чем потом придется сожалеть.
Наташа хотела спрятать нитку обратно за ворот, но я не дал. Перехватил бусины. Попросил:
— Дай, пожалуйста, я верну.
Она глянула с сомнением. Пришлось пообещать:
— Честно, верну.
Скоро это странное ожерелье оказалось в моих руках. И с ним я повернулся к Коле. Протянул, спросил:
— Это что-то значит?
Рядом тут же встал Тоха. Ему тоже было интересно. Наташа с любопытством прислушивалась, но сама не подходила.
Санжай брать нитку не стал. Ткнул пальцем на расстоянии в медвежью голову, ответил:
— Хозяин.
Мог бы и не говорить, об этом я уже догадался сам. Впрочем, Коле удалось меня удивить:
— Онгон бывает разный, — сказал он. — Это тоже онгоны. В них живут духи.
Палец его поочередно тыкал в каждую бусину, Коля перечислял:
— Медведь, дождь, ветер, тайга. С духами можно говорить. Они выполняют просьбы шаманов. Наташа — не шаманка.
Мне показалось, что он сейчас скажет: «Наташа дура!» И точно вызовет бурю. Но Коля сдержался, произнес нейтральное:
— Опасный набор в неумелых руках.
Он бросил на Наташу выразительный взгляд. А она ожидаемо возмутилась:
— Скажи еще, что это все работает!
Я думал, что парень сейчас отступит, но он неожиданно предложил:
— Хочешь, докажу?
Это было сильно. Я аж затаил дыхание.
— Хочу, — прищурилась девушка. — Ну?
Коля расплылся в улыбке. Куда-то исчез недавний молчун и тихоня. В нем появилось что-то от хищника.
— Сама напросилась, — сказал он и коснулся пальцем одной из бусин. Прикрыл глаза. Напевно что-то произнес на своем языке.
Получилось красиво, загадочно, но непонятно.
— И что я должна понять? — ехидно спросила Наташа.
Коля открыл глаза.
— Я сказал, — перевел он, — что зову дождь.
Мы втроем, как по команде, задрали головы к небесам. Солнце светило ярко. В голубой бездне не было ни облачка. Наташа даже рассмеялась.
— Щас! — сказала она. — Размечтался. Прям вот тут,
