представления — телевизор не в счет. Да шли за телегами навьюченные кони, захваченные после учиненной бойни. Идти было уже недалеко, а там будет долгожданный отдых — по крайней мере, о том обещал своеземец, была у него заимка в густом лесу, у озерца.
— Куда мне князю служить, боярину Федору Семеновичу — он мне землицу дал, разрешил обустроиться на новом месте.
С деланным огорчением взмахнул рукой своеземец, вот только взгляд, который он бросил на него, Андрею Владимировичу очень не понравился. Это была пусть не откровенная ложь, скорее, попытка обмана — к такому прибегает нерадивый студент, что «шпаргалкой» на экзамене воспользовался. А это настораживало, как и то, что новгородец постоянно посматривал на одноклубников, задерживаясь взглядом на мушкетах.
— Просьба у меня к тебе, боярин — Христом богом заклинаю. Видишь, что твориться, настигнут людишек моих московиты, побьют без жалости, мы ведь для них тати шатучие, что их князю измену замыслили. Воины у тебя справные, «огненным боем» обучены биться — а до тверской землицы еще сорок верст. Но и туда ратные людишки князя Ивана добраться могут — а у меня только пара воинов, у меня самого десница негожа, рубиться не смогу. А с мужиков с топорами толка мало — посекут их сразу. А я тебе телеги дам — вон, сколько оружия и справы ратной захватили. В Твери все охотно купят — там сейчас к московитам неприязненно относятся, понимают, что вслед за Новгородом их черед придет. Вот беспокойство и одолевает.
— Хочешь, чтобы я под охрану твое добро и людишек взял, — усмехнулся Андрей Владимирович. — Чтобы моих людей за твои починки побили⁈ А у меня ратников не так много осталось, сам видишь. В очередной сечи можно погубить всех воев запросто. И запросто так⁈
— Что ты, боярин, и мысли не было. Но мы не по дороге пойдем, там догонят быстро. В обход, чащоба густая, но дорожка торная есть. А на ней куда сподручней «огненным боем» биться, чем в усадьбе — конные на «ручницы» твои не полезут. Мужики с бабами и детьми еще с утра ушли, как только «порубежники» предупредили. Они скотину ведут, а мы догонять их будем, налегке пойдем — нам ведь можно и поспешать. Свиней и курей на озере оставлю, а то если шуметь начнут, плохо будет. Запоздал братец мой — он из Торжка на двух телегах подошел, спасаясь от московитов.
На последних словах Андрей Владимирович моментально насторожился, но вида не подал — ощущение как в детстве во время игры — «теплее, еще теплее». Стало понятно, что охрана своеземцу нужна позарез, серебро доставить в Тверь обязательно нужно. И если его догадка верна, то Мефодий сейчас все силы приложит, чтобы уговорить его на сопровождение. Лукавит — он прекрасно видел бой, и выводы сделал, когда собственными глазами убедился в действенности огнестрельного оружия. Так что специально сам прибыл, и телег куда больше привел, чем нужно.
Охрана ему нужна, охрана — а значит, серебро где-то рядом. То самое серебро, ради которого вся каша заварилась!
— По лесу тишком пойдем, хоть медленно, и дорогой длинной, но московиты вряд ли те места знают — не любят их у нас. Путь ведь по Тверце идет, а мы в обход. А нападут ежели, так «ручницами» вы легко отобьетесь. Да и вои твои устали — чай из заморских земель давно идете. А за ночь отдохнете, да и на пути тоже домишки есть. И деньги я заплачу… Пять рублей дам, последнее у меня серебро. Жалко монетки, но так жизнь куда дороже, а вместе с вами до тверских земель, глядишь, и дойдем. И от татей, и от московитов отобьемся с легкостью — сам ведь видел, сколько вы ратных людей убили с легкостью, за одного своего воя убиенного. А вместе тем паче легче будет, если ворога в пути повстречаем…
Своеземец продолжил уговоры, а Воеводин делал вид, что раздумывает, но мысленно предложение уже принял. Интересная заминка на озвученной сумме вышла у новгородца, словно споткнулся, перед тем как ее произнести. Явно мог бы предложить намного больше — когда деньги последние, то сумму четко знают, над цифирью не думают.
— Как до тверских земель дойдем, то еще денег раздобуду — меня знают, ссудят серебро. По рублю каждому твоему ратнику выйдет, да твоему сотнику двойная плата, тебе, боярин, сам пять рублей положу. Это очень большие деньги, никто из богатых купцов столько не заплатит…
— Хорошо, уговорил ты меня, речистый, согласен — деньги и нам нужны. Поиздержались в дороге, пока к единоверцам добирались. Да пороховое зелье прикупить нужно, свинец опять.
После сознательно затянутой паузы кивнул головой Воеводин, теперь он знал все, что нужно. Получалось к полной выгоде — доставив новгородское серебро тверскому князю, в котором тот нуждался, они получали приличный шанс на вполне официальную «легализацию» в этом мире.
— Зелья у меня нет, но у тверичей купить можно — бочонок-другой раздобуду. А свинец имеется, немного — на две большие гривны веса. Но купить можно будет, как в тверские земли придем.
— Надеюсь, что не обманешь нас, Мефодий.
— Что-ты, боярин, вот тебе крест, — своеземец истово перекрестился, достал гайтан с серебреным крестиком, поцеловал. — Верь мне, все без обману, боярин. Как прибудем, расплачусь — задаток дам. Ехать недолго, еще полчаса и на месте будем, а там всех приветят…
Река Тверца — в ее устье Тверь и находится…
Самые благостные дни для ночевки на свежем воздухе, жаль что последние — всякий кровожадный гнус чуть позже появится, и житья никому не даст на этих болотах. Места здешние Пашка знал хорошо, и на этом островке бывал не раз, трава тут хорошо растет. Отделен от леса небольшой протокой, через которую сейчас были переброшены мостки на бревнах — в его времени была гать, гораздо топче стало, берега совсем заросли, болотина — а тут рыба вовсю плескается, и крупная. Действительно, правильно говорят, что цивилизация природу совершенно изгадила, за прошедшие сутки он в этом убедился собственными глазами.
Теми самыми, которые выжег у другого человека…
— Как я мог, как я мог⁈
Воспоминание обожгло душу, Пашка с трудом сдержал тошноту, подкатившую в горло. Вчера пришлось выстрелить в человека первый раз в жизни, и он видел, к чему это привело. Вначале просто стрельнул,
