на меня в упор, Файнс.
— Российская империя.
Похоже, никто из присутствующих не скрывал, для чего прилетел в Ниццу. Так что я тоже счёл лишним изображать что-то.
— Составьте нам компанию, — предложил британец. — Вы ведь не против, господа?
От меня не укрылось, что с вопросом он обращался к немцу и итальянцу. Присутствие чернокожего и азиата им игнорировалось. Правильно говорят, что нет больших расистов, чем сыны туманного Альбиона. Уверен, Файнс и остальных считал не более, чем варварами. Хотя его король и в родстве с нашим и кайзером.
Мы расположились за столом. Я подозвал жестом дежурившего у парапета слугу и попросил принести нам с Софией прохладительные напитки.
— А моя супруга осталась дома, — сказал Файнс, с улыбкой глядя на мою спутницу. — Приболела. Разлитие желчи, полагаю.
Для англичанина он был слишком болтлив и недостаточно чопорен. Похоже, играл роль своего парня — так, как представлял её себе.
— А я решил, что тут будут цыпочки, — сказал итальянец с ленцой. — Вот и припёрся один. Но не похоже, чтобы тут было, с кем приятно провести вечер.
— Мы тут не для этого, — холодно вставил пруссак.
Итальянец усмехнулся.
— Одно другому не мешает. Верно я говорю? — обратился он ко мне.
— Именно так я и подумал, — ответил я. — Позвольте представиться, господа. Граф Оболонский.
— Ого! — хмыкнул итальянец. — Граф!
— Моя спутница — София.
Все мужчины за столом слегка поклонились девушке.
— Очень приятно, — проговорил азиат.
Представляться не стал. Чернокожий же и вовсе хранил молчание. Хотя и не делал вид, будто не слушает разговор.
— Много ли уже собралось гостей? — задал я весьма интересующий меня вопрос.
— Не имею представления, — ответил англичанин. — И никто, кажется, не знает. Полагаю, мы выясним это на обеде. Который, кстати, уже скоро.
— Да, меня предупредили. Удивительно, что на вилле так мало народу.
— Немало, — сказал немец. — Просто большинство сидит по комнатам.
— Кажется, вы прибыли последним, граф, — заметил Файнс.
— Не выпить ли нам за удачу? — предложил вдруг, поднимая свой бокал, итальянец. — И пусть победит сильнейший! Надеюсь, это буду… — он вдруг замер, глядя мне за спину.
Красивое лицо брезгливо скривилось, рука с бокалом замерла на полпути.
Мне очень захотелось обернуться, но я сдержался. Прислушался к звуку приближавшихся шагов.
— Добрый день, синьоры, — проговорил мягкий баритон с таким же акцентом, как у произнесшего тост. — Позвольте представиться. Лучано Каппони. Могу я к вам присоединиться?
София обернулась, чтобы посмотреть на говорившего. Мне же этого не требовалось: правую руку главы итальянской Камарильи я знал прекрасно. Не лично, конечно. И ничего хорошего про него ни сказать, ни подумать не мог.
Впрочем, его присутствие на подобных торгах нисколько не удивляло. Было бы странно, если б это братство никого не прислало. Значит, правительство Италии будет конкурировать с тайной организацией. Вот, почему Антонио так скривился при появлении земляка. Очень интересно! Сейчас мы все сидим за одним столом, но очень скоро кто-нибудь попытается избавиться от конкурентов любыми способами.
И всё же, меня куда сильнее интересовало, кто тот анимансер, который прислал карту с пиковой дамой. Едва ли он кто-то из присутствующих. Нет, тут действовал не иностранец. Нужно искать среди своих, так сказать.
Так что я очень ждал обеда.
Перед самым началом трапезы пришлось зайти в номер и переодеться. Не мне. София решила, что другое платье подойдёт лучше. Возражать я не стал. В таких вопросах лучше довериться женщине. Наконец, мы отправились в столовую. Немного поплутали: дом вдруг оказался куда больше, чем я думал. Не такой огромный, как мой особняк в Петербурге, и всё же. Незнакомое место оно и есть незнакомое. В конце концов, нам попался слуга, который, узнав о нашей проблеме, вызвался нас проводить. И вот мы вошли в большой прямоугольный зал, оформленный преимущественно в светлых тонах. Через окна проникал солнечный свет, но благодаря тонким занавескам не слепил.
Наши новые знакомые по террасе были уже здесь. Помимо них присутствовали белокурая женщина с подведёнными стрелками голубыми глазами и тонким носом с горбинкой. Как потом выяснилось, говорила она с лёгким французским акцентом, из чего я сделал вывод, что она представляет Наполеона Четвёртого. Напротив неё расположился курчавый блондин с большим носом и глазами навыкате. Он тоже был из Франции. Пока гости знакомились, представился виконтом Мирабо. Я не сомневался, что он был из галльского братства — Ордена Золотой Печати. Так наши конкуренты и отчасти союзники пафосно себя именовали. Мелкое общество и не особо влиятельное. Но, видимо, решили тоже побороться за главный приз. Только куда им против казны Наполеона. Без шансов. Так, обозначает присутствие. Разве что прикончит сидевшую напротив красотку, присланную от правительства. Но это вряд ли. Кишка тонка.
Был ещё один азиат. Кажется, китаец. Видимо, от триад. Вот у этих денег немеряно. На одних поставках героина зарабатывают баснословные бабки. Сильный конкурент. Пожалуй, даже, что и основной. Вёл себя за столом скромно, молчаливо и больше слушал, чем говорил. Его имени я так и не услышал.
Также в столовой присутствовали два араба, бросавшие друг на друга злобные взгляды. Ну, и, конечно, Америку представляли как официальный посланец, так и член мафии — некто Тони, как он представился, белозубо улыбаясь всем подряд. Только в тёмных глазах не было и намёка на приветливость или весёлость. Типичный убийца, взобравшийся на вершину пирамиды благодаря жестокости и цинизму. Тем не менее, они с представителем Штатов уселись вместе — как старые друзья. Интересно, сколько мафиози решили потратить на торги. Едва ли им удастся перебить ставку представителя госдепа, но вот прикончить конкурента Тони вполне способен. Правда, дома ему и его дружкам от правительства тогда достанется по полной программе: обычные мафизи не умеют оставаться в тени. Слишком многими делами ворочают и слишком многим кладут в карман. Такие махинации в тайне не сохранишь. Так что вряд ли представителю американского правительства есть, чего опасаться от Тони. Скорее уж, он других гостей.
Было ещё несколько человек, принадлежность которых я определить не мог. Пока, по всяком случае. Никто по-русски не говорил, а по акценту, как я ни прислушивался, понять, кто из гостей мой соотечественник и вероятный анимансер, было нельзя. И потом, в России полно выходцев из других стран — Пруссии,
