– Хорошо, включай.
– Готово.
– Ну, тогда, господа офицеры, держитесь крепче… Это – ни фига не диверсия. Вернее, диверсия, но не просто так. Их задачей было по-тихому вырезать нас и часть постов охранения на периметре станицы и связать боем Охранную Роту и Дорожную Стражу, не давая им покинуть казармы. Это война, мужики. Это, мать ее, большая война! Поднимайте всех, кто вооружен, объявляйте 'Крепость', 'Кольцо', 'Зарево'[151], не знаю, как у вас сейчас этот план называется. И оповестите остальные Комендатуры и Ханкалу. Нападать будут на всех разом.
В трубке повисает тяжелое молчание.
– Я тебя понял, Миша, – враз севшим голосом хрипит Игорь и бросает трубку.
Я оборачиваюсь и гляжу на вытянувшиеся и побледневшие лица друзей.
– Да, парни, вот такая вот пришла задница. Как там у Гайдара: 'Пришла беда, откуда не ждали'… А даже если и ждали, то, один хрен, как обычно, ни к чему не готовы!
– Ну, не то чтобы совсем ни к чему, – хрустит костяшками пальцев Убивец и, нажав на тангенту рации, командует. – 'Псарня', внимание. 'Вьюга'. Как приняли меня? 'Вьюга'. Общий сбор через пять минут во внутреннем дворе.
Потом посмотрел на меня.
– Ну что, Миша, через пять минут жду тебя и парней твоих во дворе при полном параде, в смысле, по полной боевой.
– Понял, – киваю я и ломлюсь по лестнице к себе.
По дороге забегаю к Руслану.
– Весело у вас тут, – заявляет он мне, едва открыв на мой стук. – И часто у вас тут отношения при помощи гранат выясняют?
– Ха-ха – три раза. А теперь слушай внимательно, – шутить мне некогда, а вот ввести парня в курс дела – просто необходимо. – Не знаю, что ты там решил по поводу моего предложения, но повоевать тебе все равно придется. К нам тут в гости мамелюки забредали. Одного мы живым взяли. Короче, они – всего лишь отмычка. А вслед за ними полезут Непримиримые при поддержке турок.
– Так это что же получается, война?
– Она самая!
И, словно подтверждая мои слова, где-то в направлении Аргуна глухо, но отчетливо загрохотала канонада, а низкие серые облака подсветились красными вспышками взрывов. А буквально через пару секунд протяжно и заунывно завыли висящие на столбах по всей станице репродукторы. Началось…
– Так, парни, – оглядел свое небольшое, но весьма грозно выглядящее войско, построившееся во дворе 'Псарни', Убивец, – взаимодействие с вояками у нас давно отработано. Связь…
Костя кивнул на двух посыльных из Комендатуры, грузящих в свой УАЗ окровавленного, но все еще живого мамелюка.
– Связь с Комендантом держим через меня. Пока что мы – оперативный резерв. Периметр держать будут военные и ополченцы. У них там все роли давно расписаны. А мы – палочка-выручалочка, на всякий пожарный. Мало ли что, вдруг где поддержать нужно будет. Вопросы?
Вопросов, как это издавна повелось во всех армиях и военизированных структурах, не было.
– Ну, тогда еще пять минут на окончательную подгонку снаряжения и амуниции и – выдвигаемся к Комендатуре. Кстати, машины диверсантов тоже к делу пристройте. Чувствую, пригодятся они нам. Да, Миша, подойди-ка.
Оставив Курсанта помогать Руслану, который, что называется, в темпе вальса подгонял по своему размеру запасную Толину РПС и распихивал по подсумкам магазины для моего же АКСа, того самого, что провалился сюда со мною из прошлого. Снайпер – оно, конечно, хорошо, но в условиях боя в населенном пункте автомат как-то нужнее. А снайперку свою Рус все равно с собою взял, закинув, словно биатлонист, ее ремень сразу на оба плеча. Ну, хочет парень ее с собою носить – ради бога. Опять же, кто знает, может, и пригодится.
– Так, Михаил, держи, это тебе, – Убивец протягивает мне 'портативку'.
– Да у меня своя, вроде, цела еще, – я поворачиваюсь к нему левым боком, давая разглядеть закрепленный за плечом чехол с 'Кенвудом'.
– Эта – на армейской частоте, Комендант велел. Сказал, что ты не только наемник, но еще и командир отдельной диверсионной группы и для тебя могут отдельные задачи нарисоваться, так что держи.
Да уж, блин, тоже мне, нашли группу. Два бойца и один… Даже не знаю, как его назвать-то… Вольноопределяющийся. Но, делать нечего, назвался груздем… Снимаю с груди ножны со своим ухорезом и креплю на его место полученную станцию. Прямо за стропу цепляю, авось клипса не сломается.
– По машинам! – разносится над двором зычный голос Кости.
Мой УАЗ уже заведен и фырчит мотором на холостых оборотах. Толя с помощью Руслана уже снял тент и сейчас устанавливает пулеметную турель. Это правильно, на данный момент нам огневая мощь намного важнее комфорта. Надо бы помочь, быстрее сделаем – быстрее выдвинемся.
Багровый диск заходящего солнца был почти не виден сквозь тучи висящего над Червленной жирного и смрадного дыма. А гореть и дымить на земле есть чему. Полыхают жилые дома на южной окраине, возле железнодорожной станции и вокруг Комендатуры, чадят разбитые огнем турецких минометов и САУ огневые точки периметра, коптит подбитая бронетехника. И наша, в капонирах, и турецкая, на поле перед стеной. Хотя какая там стена! От того могучего защитного вала, который я впервые увидел чуть меньше четырех месяцев назад, остались одни воспоминания. А ведь началось все вполне для нас неплохо: подлетевших первыми к КПП Непримиримых, похоже, твердо уверенных в том, что мамелюки им уже ворота настежь распахнули, покрошили из 'крупняков' и АГСов быстрее, чем они 'мяу' сказать успели. Какой радостный гвалт по этому поводу в эфире командиры наших ополченцев подняли – это слышать нужно было. Костылеву, чтобы этот базар-вокзал прекратить, пришлось злобно рявкнуть и кое-кого 'по маме и по папе' обложить. Правда, второй раз нам такой халявы уже не обломилось: Непримиримые, они хоть и отморозки, но далеко не идиоты, в лобовую атаку не полезли. Вместо этого начали, держась вне зоны досягаемости наших огневых точек, расползаться вдоль периметра и занимать позиции. Все ясно, турок ждут. У тех, наверняка, и минометы, и артиллерия имеется. Ведь без хорошей артподготовки на пулеметы в атаку идти – вообще не интересно. Да уж, а минометчики у турок грамотные были, чтоб им в аду ни дна, ни покрышки. Еще утром, только солнце вставать начало, подтянулись, развернулись, да как начали гвоздить – только клочья полетели. А турецкая пехота да Непримиримые, на это избиение глянув, вполне бодро рванули на повторный штурм. Если б не Костылев, с его армейскими еще познаниями в области артнаводки, и не батарея Д-30 из Ханкалы, они б нас уже к обеду в блин раскатали, предварительно мелко нашинковав и поджарив. Вместо этого гаубицы шестью батарейными залпами от позиций турецких минометов мокрого места не оставили, ну а наши воспрянувшие духом вояки и ополченцы пехоту от периметра отбросили. И 'духи' снова затихарились на безопасном расстоянии. Правда, долго нам расслабляться они не дали: буквально через час откуда-то со стороны Чернокозово приползли сразу три турецких самоходки, в которых служивший срочную в танковых войсках командир Дорожной Стражи Карташов опознал САУ Т-155 'Шторм'. Сопровождали их полдюжины уродливых турецких бронетранспортеров 'Явуз', жалких пародий на нашу 'восьмидесятку', только без десантных люков в бортах и без башни, а просто с 'Браунингом' на турели. Чуть позже пришлепал еще и танк 'Леопард-2'. Ну, этого-то урода, с его характерной, плоской и размазанной на всю длину корпуса башней даже я узнал, хотя в танках никогда особенно не разбирался. Эти тоже крови попили изрядно. Встали вдалеке, километрах в трех от КПП, чуть не на противоположном берегу озера, и первым же залпом накрыли один из Т-72, который попытался их отогнать. Короче, очень неравноценный размен вышел: наш танк на их БТР с десятком пехотинцев на броне. Карташов матерился так, что впору было записывать, а потом под страхом расстрела запретил использовать единственный уцелевший танк. Я, если честно, сначала о мужике плохо подумал, особенно когда эти долбанные САУ начали окрестности Комендатуры с грязью мешать. Видимо, точной привязки у них не было, вот и нащупывали. Ну, да, тут у нас и узел связи, и склад РАВ. Первостепенная мишень, мля! А этот сукин кот, в смысле, 'Леопард', пользуясь своей полной безнаказанностью, принялся расстреливать ворота и гасить наши огневые точки, уцелевшие после минометного обстрела. Да вот только ошибся я в Борисе Петровиче…
