— Нет, никуда я с вами не поеду. Не хватало еще служить экспонатом в засекреченном музее.
— Сейчас ситуация кардинально поменялась. Вы — из будущего, а значит, обладаете некоторыми знаниями о том, что нас ждет…
— Не вас.
— Хорошо, не нас. О том, что нас МОЖЕТ ждать, такая формулировка вас устроит?
— Устроит. Меня не устраивает ваше предложение. Я никуда не поеду.
— Почему?
— А смысл? Того, что произошло у нас у вас не случится, поэтому мои рассказы будут носить чисто познавательный характер…
— Не только, — Вацетис тяжело вздохнул, — Ваш рассказ о войне с немецкими фашистами меня… впечатлил…
— У вас этой войны не будет, как вы не понимаете!
— Это вы не понимаете. Вернее, ошибаетесь. Вы считаете, что войны не будет, потому что товарищ Сталин слишком разумен, чтобы ее развязать, а Гитлер, который достаточно ненормален — сидит в тюрьме? Так?
— Но…
— Вождь, как вы говорите, фюрер немецких фашистов Адольф Гитлер вышел из тюрьмы в декабре прошлого года. Война БУДЕТ.
Сергей похолодел. Ой, дурак… Дурак беспамятный…
Вспомнился давний знакомый, «теоретический нацист». Ведь он же говорил, говорил о том, что Гитлер сидел в тюрьме. Именно там герр Гитлер и написал свою книгу «Майн кампф». Почему, вот почему знания, полученные в жизни, постоянно лежат мертвым грузом и не всплывают даже тогда, когда они нужны просто позарез?
Гитлер — на свободе. Звучит как название дешевого ужастика, но Сергею действительно стало страшно. Гитлер — это война, и фашисты из двадцать пятого года уже не кажутся такими гламурными как в две тысячи десятом.
«Может, — метнулась шальная мысль, — я ошибся? Ошибся с самого начала? И это — не альтернативка, а наша реальная история? И впереди — на самом деле война?»
Война… Четыре года крови, смертей, миллионы жертвы, разрушенные города, сожженные деревни… И победа дорогой, очень дорогой ценой.
Победа?!
Сергея обожгло, как будто окатило кипятком. Победа?! А проиграть в первые же дни не хотите, Сергей Аркадьевич?
В нашем времени были танки, Т-34 и другие, были самолеты, патроны, снаряды, была миллионная армия. И мы чуть было не проиграли. А КАК СССР будет побеждать в этом мире?
Армия — полмиллиона. Танков — пятнадцать штук. О самолетах и речи нет, Зоя летала на немецком. Вот с ЭТИМ побеждать?
И самое главное…
Двадцать пятый год слишком уж напомнил Сергею девяностые: тот же разгул преступности, наркоторговля, взяточничество. Даже террористы и те были здесь.
Все то же самое.
Промышленность развалена. Какие танки, о чем вы? Если даже косы закупаются за границей, если жалкую чернильную мастерскую нужно отбивать от бандитствующих конкурентов как банковский сейф. Начало производства плугов воспринимается как значительное достижение. И вот с такими успехами, с такой промышленностью — строить танки и самолеты?
Конечно, до войны еще шестнадцать лет и можно было бы надеяться, что промышленность поднимется. Можно было бы, но Сергей все же был реалистом и в невозможное не верил. В Российской Федерации за шестнадцать лет такого скачка, как требуется здесь, не произошло, это при том, что у нас не было разрушительной многолетней войны. Нет, шансов, что здесь удастся построить все необходимые заводы и фабрики практические нет.
И встретят в сорок первом немцев на границе двадцать танков — с башенками — и тридцать самолетов, у тех же немцев купленных. И винтовок будет не одна на трех человек, а дай бог если одна на десяток.
Конец. Здешний СССР погиб.
Ему, Сергею, остается только одно…
Сергей с ужасом понял, что сбежать — единственный разумный выход — он не сможет. Под шкурой «Сярежи» не было прежнего Сергея Вышинского ака Вышата, неудачливого менеджера и невезучего ролевика. Эта новая личность была категорически против бегства. Ей хотелось драться.
— Вы так покраснели, — усмехнулся наблюдавший за Сергеем Вацетис, — как будто я сообщил вам о пришествии Сатаны.
— Вы как никогда близки к истине, товарищ Вацетис, — медленно прошептал Сергей.
Что делать? Драться? С кем? Со Сталиным? А насколько жесток здешний Сталин? Сможет ли он исправить ситуацию? К кому бежать? К Дзержинскому? К Рыкову? К кому?
Кто в этом мире кроме не совсем нормального Вацетиса поверит в сказку о пришельце из будущего? Кто?
Что делать?
— Товарищ Вышинский… Вернитесь обратно…
Что-то делать самому? Без чужой помощи? А что? Что ты можешь сделать? Забросать немцев пузырьками с чернилами? Или…
Да нет, бред.
Убить Гитлера он, Сергей, не сможет. Нет, не в силу моральных качеств. Рука бы не дрогнула, капитан Ждан и бандит Мишка тому свидетели. Не так это будет просто чисто технически.
Это ведь надо попасть в Германию, причем не зная языка, то есть сначала изучить язык…
Найти и перетащить через границу винтовку, перед этим научиться стрелять из нее. Сделать глушитель, оптический прицел…
Кстати через границу может помочь перебраться дядя Анисим…
Выследить Гитлера, убить, и не попасться…
Черт, как все сложно!
— Товарищ Вышинский, что с вами?
Сергей вернулся из планов смертоубийства:
— Я боюсь… Я боюсь, что не справлюсь…
Вацетис встал. Положил на плечо Сергея руку:
— Да… Дерьмовое нас ждет будущее… Если даже такой человек как ты, Сергей, не верит в помощь других людей. Ты нам все расскажи, — голос латыша стал мягким, успокаивающим, — а уж мы сообразим, что сделать. Справимся мы с твоим Гитлером, даже не сомневайся…
— Справитесь? — голос Сергея прямо-таки скрежетал, — Справитесь?! Да вы хоть понимаете, что вас ждет?
— Как что? Война. Думаешь, мы здесь живем и не знаем, что капиталисты на нас рано или поздно нападут. Готовимся мы к войне, гото…
— Готовитесь?! — Сергей вывернулся и вперил взгляд в глаза латыша.
— А что тут за шум по ночам? — в кухню просунулось заспанное лицо незнакомого мужичка.
— Пошел вон! — рявкнули хором Сергей и Вацетис.
Дверь захлопнулась.
— Готовитесь? С полумиллионной армией и десятью танками?
— У нас их не десять…
— Двадцать? Сорок? У немцев их будут тысячи! Знаете, сколько погибнет людей? Двадцать миллионов! Двадцать! В Ленинграде от голода погибнет полмиллиона человек! От голода! В Германию будет угнано в рабство и там погибнет миллион! Счет смертям пойдет на миллионы… Да что я тебе говорю, ты же не русский, ты — латыш…
— Я — не латыш!!! — рявкнул Вацетис, — Я — БОЛЬШЕВИК!
Он залпом выпил воду из кружки:
— И все погибшие, — продолжил он более спокойным голосом, — граждане и моей страны тоже. Независимо от того, русские они, латыши или якуты. Что еще будет?
