— Выглядел ты, извини, оборванец оборванцем, но твоя походка … это да. Из-за нее я и обратил на тебя внимание. Ты очень изменился за это время, изменилось все, а вот походка осталась та же. Должен признаться, я даже немного завидую.
Его признание мне стоило того, что я поперхнулся глотком вина. Вот бы чего никогда не подумал, так это то, что Фред способен завидовать.
То, что я очень изменился и сам чувствую. Многие вещи, что раньше казались мне невозможными или дикими, теперь не вызывают сильных эмоций, они вообще никаких эмоций не вызывают. Разве мог себе представить всего лишь год назад, что смогу убить человека, причем сделать это не задумываясь? Ко всему привыкаешь, только хорошая ли это привычка? Понятно, что выбор небольшой, либо я, либо меня, и все же…
Я закашлялся, и это отдалось болью в левом плече. Видимо я поморщился, потому-то Фред сказал:
— Спасибо, что все же нашел в себе силы не отказать в моей просьбе. Сейчас карета отвезет тебя в твой "Приют". Может быть, все же передумаешь и переедешь к нам? Глупо даже думать о том, что своим присутствием ты нас стеснишь.
К нам, это в дом Энглиеров, которые приходятся ему родственниками. Стеснить будет крайне затруднительно, дом огромный, больше похожий на дворец. Да вот только сам я буду стеснен, нет еще во мне той раскрепощенности, что присуща людям благородного происхождения, так что извини и спасибо. В "Приюте странника" мне будет свободнее.
Да и потом, Сьеола обещала навестить меня. Боюсь, если я просто оставлю для нее записку, мы не сможем увидеться сегодня вечером. Очень милая леди и очень решительная. Когда я спросил у Сьеолы, не скомпрометирует ли ее визит ко мне, визит одинокой женщины к одинокому мужчине, она засмеялась, заявив:
— Артуа, кого такие вопросы должны беспокоить больше, тебя или меня?
Когда она смеется, у нее на щечках появляются такие милые ямочки…
Глава 59. То, что действительно важно
Я сидел за угловым столом все в той же корчме, что называлась "Приютом странника".
А что, вполне символичное название, только тем и занимаюсь, что странствую, странствую. И конца края моим странствиям не предвидится. Вот и в скором времени мне предстоит очередное странствие.
Но до этого еще несколько дней, а пока я отдыхаю.
Нравится мне "Приют", определенно нравится. И обстановка его, и кухня, и все остальное. За те пару недель, что я в Веленте, здесь успели выучить мои вкусы, так что лишних слов говорить не приходится. И стол занимаю один и тот же, угловой. Очень удобно, весь зал на виду и со спины никто не подойдет. Привычка занимать такие места у меня еще с прежнего места жительства осталась. Там я и сам объяснить не смогу, зачем это делал, а здесь вполне насущно.
Только что ушел Фред, с которым мы разговаривали добрые пару часов. Встретиться мы с ним не договаривались, он сам нашел меня в "Приюте".
Когда Фред вошел в корчму, то первым делом проводил взглядом служанку, принесшую мой заказ. Та, словно почувствовав его взгляд, закрутила попкой еще интенсивней, хотя куда уж больше. И вообще, как она почувствовала, что к моему взгляду прибавился еще один, спиной что ли. Или тем местом куда они и были устремлены. Ладно она, но Фред то, вот же натура у человека.
Нисколько не сомневаюсь, что самые красивые женщины Велента не смогут отказать ему во взаимной симпатии, а он пялится куда не попадя. Хотя нашлась одна, что отказала, нашлась, и я чуть было не улыбнулся самодовольно.
Фред с ходу, как только уселся за стол, поинтересовался моими дальнейшими планами. Да какие могут быть планы, вот этим я сейчас и занимаюсь, их составлением. А если говорить серьезно, хочу в Дрондер уехать. Не знаю почему, но тянет меня туда, со страшной силой тянет.
Нет, не к Горднеру, ответил я на очередной вопрос Фреда. Но встречусь с ним обязательно. Нам есть о чем поговорить, да и очень поблагодарить его хочу. И есть за что.
Ты мне сам лучше поведай, что же все-таки случилось с "Мелиссой", сколько можно откладывать. Фред на мгновенье помрачнел.
— Помнишь Сенкельскую гряду, ту самую, на которой ты успел со мной побывать? — спросил он.
Конечно же, помню, Фред. Как будто у меня есть выбор спутать ее с какой-либо другой.
— Так вот — продолжил он. — Там я "Мелиссу" и потерял. Между островами пролив есть, узкий такой и извилистый, он так и называется, Испытай Удачу.
Сотню раз им ходил, а на этот не повезло, наскочил на подводные скалы. Наскочил очень неудачно, считанные минуты, и волны поверх палубы гуляют. Ну а дальше, как и положено, если не повезет, так уж во всем. К вечеру шторм разыгрался, и не стало моей "Мелиссы", в щепки о скалы разнесло.
Представляешь, только картину и спас, ее волной на берег вынесло. Разъело морской водой верхний слой, а под ним мужской портрет оказался. И усмешка у него злорадная такая. Прямо мистика какая-то.
И голос, и вид у Фреда действительно были очень озадаченными.
— Но ничего — с этими словами он даже просветлел — скоро будет у меня новая "Мелисса". Всего лишь через пару месяцев. В Гроугенте. Новый трехмачтовик, критнер.
Критнеры как класс кораблей примерно соответствуют земным корветам. Корабли скорее ходкие, чем что-либо еще. С характером Фреда то, что надо.
Да и нет здесь больших кораблей, всяких линкоров и дредноутов, своя специфика, мелковаты для них моря. И узковаты. Из рассказов того же Фреда можно было сделать вывод, что крупнее фрегатов местные корабелы и не строили, смысла нет.
Фред на секунду задумался, и я успел вставить вопрос:
— Как твои люди, все целы?
— Да, и все они в Гроугенте. Понимаешь, Артуа, мечта у меня есть — глаза Фреда загорелись, а сам он стал похож на мальчишку
— Я организовал экспедицию. Целью экспедиции является открытие нового материка.
Говорят, если идти строго на запад и найти проход среди рифов, то можно выйти прямо на него. Понимаешь, я со многими моряками разговаривал, и карты видел. Есть он, есть, только проход трудно найти. Там этих рифов, как… — он на несколько мгновений задумался, подбирая сравнение, но видимо, затруднился это сделать. — Словом, великое множество. Не смогу найти там, на юг спущусь. Должны же эти рифы где-нибудь заканчиваться.
Но я найду этот чертов проход, обязательно найду.
Да уж, остается только позавидовать, у человека есть мечта, и он весь ей отдался. Мне бы так. Ничего в голову не приходит, чем мне дальше заниматься. Перегорело у меня все, и никакой мотивации нет.
Вот только что-то затянулась здесь эпоха великих географических открытий. У нас к этому времени, насколько я помню, белых пятен на картах почти и не осталось. Разве что на полюсах. Правда, сделаны все открытия были скорее из меркантильных соображений, а не из всепоглощающей любви к географии.
