– Контр-адмирал Пайк, к вашим услугам. Позвольте вашу шпагу, сэр – вы превосходно дрались, мои комплименты! Вице-адмирал Максудофф, я полагаю?
– Максудов погиб, сэр. Я – капитан второго ранга Елатомцев, командовал «Кашалотом» последние четверть часа. Мы сдаемся британскому Королевскому флоту; можем ли мы рассчитывать, сэр, что вы не выдадите нас янки?
– Безусловно так, сэр! А вы, как я вижу, более нуждаетесь во враче, нежели в традиционном ужине в адмиральской каюте.
– Боюсь, что так, сэр. С аппетитом плоховато…
Петербург, Зимний дворец, 16 октября 1861, 13:40 (11:40 по Гринвичу).
– Так это – ультиматум? – серые, чуть навыкате, глаза Государя спокойно и даже, пожалуй, насмешливо озирали министра иностранных дел, и лишь близко зная Александра, можно было понять – насколько тот взбешен.
– Я задал лорду Блэквуду этот же вопрос, Ваше Величество. Тот, в свойственной британцам манере, встревоженно вчитался в текст передаваемой мне ноты, после чего недоуменно пожал плечами: «Да нет же, ваше высокопревосходительство, какой ультиматум? Тут ведь ясно написано в заглавии: “Меморандум”!»
– Английский юмор… Стало быть, «Андреевский флаг в любой точке Атлантики за пределами Балтики» будет рассматриваться Лондоном как односторонний выход России из Парижского договора 1856-го, и это будет иметь «немедленные и самые серьезные последствия, вплоть до военных». Нам есть, чем ответить на этот… ультимеморандум? хотя бы теоретически?
– Нет, Ваше Величество, – покачал головой военный министр. – Даже при всем нашем желании – вступиться за Ваших… извините… калифорнийских компаньерос нам просто нечем: флота открытого моря у Империи, по условиям Парижской капитуляции, действительно нет, и вновь появится он у нас отнюдь не завтра.
– Ясно. А что там с Соединенными Штатами? Это – совместный англо-американский ультиматум?
– Формально – нет, Ваше Величество, – вновь вступил министр иностранных дел, – но, по сути, конечно, так. Американцы ставят вопрос ребром: как им следует понимать тот факт, что корабли под Андреевским флагом участвуют в боях против флота Федерации – имеется в виду, конечно, компанейский адмирал Максудов, принудивший позавчера к сдаче остатки эскадры адмирала Гудвина, что попали в ловушку у Нового Гамбурга, – и не означает ли сие, что Петербург перешел к прямой военной поддержке Ричмонда? И американская нота представляется даже более серьезной по последствиям, чем британская.
– Вы полагаете?
– Да, Ваше Величество. Соединенные Штаты – исторический союзник России; что, в общем, неудивительно при отсутствии общей границы и наличии общей застарелой нелюбви к «англичанке, что гадит». Американцы, уж поверьте, не забыли, как Екатерина отказала в русских рекрутах для британского экспедиционного корпуса в Колониях в обмен на Менорку, а объявила, вместо того, «Вооруженный нейтралитет». В Крымскую войну Штаты остались единственным – понимаете, единственным! – нашим союзником на весь «цивилизованный мир»: «Американский народ не осведомлен о спорных вопросах и разногласиях, ставших причиной этого конфликта, но он почти инстинктивно принимает сторону России» – цитирую ноту по памяти… И когда американский посол Нейл Браун восторженно писал тогда о «крепком, истинно республиканском, рукопожатии» Николая Павловича – он, похоже, ничуть не кривил душой.
Но именно потому, что американцы числят нас за «своих» – любое неосторожное прикосновение к их Гражданской войне может иметь катастрофические последствия. Во что нас, собственно, и втягивают петроградские компаньерос…
– То есть они готовы, ради своих барышей от торговли с пребывающим в блокаде Югом, столкнуть лбами Россию… Метрополию, как они изволят выражаться… с Америкой и Британией одновременно? Не находя нужным хотя бы поставить нас в известность о своих планах?
– Не совсем так, Ваше Величество, – отважился возразить министр иностранных дел. – Формально ведь война так и не объявлена, и Петроград мастерски использует сейчас созданный самими янки «прецедент Гудвина»: делает вид, будто всё происходящее в Новом Гамбурге и вокруг него – самодеятельность адмиралов компанейского Нэйви и секретных служб некоторых Домов, которую Центральное командование никак не контролирует, и за которую виновные – о да, разумеется! – понесут строжайшую ответственность; когда-нибудь – если проиграют… Россию же происходящие события вроде как и не затрагивают вовсе – как это, собственно, бывало всегда прежде, от Меншиковской войны за новооткрытое калифорнийское золото до постпарижской обороны Жемчужного.
– Так! – длань Государя тяжко припечатала стол, и вид той длани как-то сразу напомнил прочим участникам совещания об Александровом hobby – хаживать на медведя с рогатиной. – Картина ясна, какие будут предложения?
Устье Миссисипи близ Нового Орлеана, фрегат Королевского флота «Инвинсибл», 17 октября 1861.
– Как ваше самочувствие, господин капитан?
– В норме. Весьма признателен вам, господин адмирал: у вас превосходный хирург, ампутация продлилась немногим больше рекордных шести минут. А наши раненые выжили почти все.
– Да, у него богатая практика… А у меня вот для вас новости, срочные и скверные – как уж водится.
– Я весь внимание, господин адмирал.
– Ваш Нэйви традиционно поднимает два флага сразу: имперский Андреевский и ваш компанейский вымпел. Именно так и действовал Максудов: сперва в Новогамбургском заливе, а после – тут.
– Да, такова традиция.
– Так вот, немедленно после Новогамбургского залива правительство Ее Величества и правительство… э-ээ… янки в Вашингтоне потребовали от Петербурга «убрать Андреевский флаг из Атлантики». Англия считает это нарушением «русскими» Парижских соглашений 56-го, а Вашингтон пошел еще дальше: отныне любой корабль под Андреевским флагом в зоне конфликта будет рассматриваться флотом Федерации как «законная цель». Поскольку у России никакого собственного флота в Атлантике нет заведомо – ясно, в чей огород эти камешки…
– Да, разумеется. И что Петербург?
– Петербург нашел Соломоново, как ему кажется решение: аннулировал дарованное Русско-Американской компании царицей Кэтрин право поднимать над своими судами Андреевский флаг. Дескать, Российская империя не отвечает за авантюры калифорнийских compañeros …
– Право сие было даровано нам не Екатериной, а еще Елизаветой – но это неважно. Ладно, проживем как-нибудь и без ихнего Андреевского, под своим «омлетом с луком»… И что дальше?
