– Кто-нибудь еще выскажет свои соображения по этому вопросу, товарищи? – спросил Сталин и, давая возможность участникам совещания собраться с мыслями, принялся раскуривать трубку.
– А если одновременно с отводом войск нанести удар кавалерийскими дивизиями от Гомеля на Шатилки и далее на Любань? – первым выступил начальник Оперативного отдела Генштаба Василевский. – Это заставит немцев направить часть сил своей 2-й армии на парирование угрозы и ослабит давление собственно на Гомель. Гудериан – личность увлекающаяся, поэтому весьма высока вероятность отрыва его правого фланга от пехотных дивизий, наступающих с севера на войска Ефремова, которые, в свою очередь, будут работать наковальней в случае наступления Еременко.
– Александр Михайлович, вы предлагаете послать остатки подвижных сил Ефремова тем же путем, что раньше наступала группа Бацкилевича? Вы не боитесь, что их постигнет та же судьба? – маршал всем корпусом повернулся к оппоненту.
– Но ведь 2-й кавкорпус вскорости должен прибыть на Центральный фронт! Так что говорить об «остатках» сейчас несколько неправомерно, Борис Михайлович! – Пока в спор начальника и подчиненного никто не вмешивался. – Опять же, Ефремову удалось создать достаточно прочную оборону по восточному берегу Сожи, да и противостоят ему пехотные части. А при удачном вводе маневренной группы мы создадим «зеркальное отражение» группы Доватора, что еще больше дезориентирует немцев. Места там непроезжие – болота кругом, так что механизация немцам не поможет. А пехота… А пехота пусть побегает за нашими конниками! К тому же в сообщении, которое вы мне показывали с утра, как раз и говорится об отсутствии крупных боевых подразделений в районе к югу от Могилева.
– Товарищи, – негромко прервал спорщиков Сталин, – насколько я понимаю, необходимо дать вам еще немного времени для окончательного рассмотрения всех вариантов?
– Нет, Иосиф Виссарионович, – в ту же секунду ответил маршал Шапошников, отлично знавший, как не любил вождь недостаточно подготовившихся докладчиков, – товарищ Василевский отлично разбирается в оперативной обстановке и, возможно, сейчас добавит детали, поясняющие его позицию.
– Спасибо, товарищ маршал! Действительно, согласно свежей информации, немцы перевели в район Могилева крупные подразделения вспомогательных сил – так называемой Трудовой службы. При этом никакое крупное строительство в том районе не ведется. Проведя анализ, я пришел к выводу, что эти части замещают собой войсковые подразделения, которые с большой долей вероятности перебрасываются на фронт. Соответственно, те силы немцев, что остановили Бацкилевича, сейчас нам помешать не смогут. – Генерал-майор встал со своего места и подошел к начальнику Генштаба и Сталину. – С учетом того, что информация поступила из района, находящегося достаточно близко к району предполагаемого рейда и, как заверил меня Фитин, от источника, пользующегося доверием, я и высказал эту идею. Поделиться ею с вами до совещания, товарищ маршал, я просто не успел, за что прошу извинить.
– Борис Михайлович, теперь я вижу, что зря грешил на непроработанность вопроса. – Сталин пыхнул трубкой, на секунду окутавшись ароматным дымом. – Но все-таки буду настаивать на более тщательном обсуждении предложенного вами маневра. Отступление – штука такая… Пока же предлагаю послушать товарища Берию.
Нарком внутренних дел откликнулся практически в тот же миг:
– Сегодня, товарищи, я обращу ваше внимание на некоторые вопросы, вставшие перед нами за последний месяц. Один из них – танко-истребительные группы, товарищи. Все мы знаем, что нередко эти отряды достигают весьма серьезных результатов. Основой здесь является продуманное использование этих частей общевойсковыми командирами. Смена названия с «истребительных батальонов» на «танко-истребительные отряды» это не только замена одного названия на другое, но и переход от тактики оборонительной к тактике наступательной! Не отбивать врага, на тебя нападающего, а идти на территорию, временно занятую противником, и громить его там, в его логове, товарищи, – вот суть!
В то же время хочется отметить и некоторые недостатки во взаимодействии частей Красной Армии и «истребителей». Так, постоянно происходят задержки с выделением материальной части и боеприпасов по заявкам этих групп. К сожалению, наш Наркомат самостоятельно может обеспечить снабжение «истребителей» далеко не всеми видами боевых средств. И если органы отправляют запрос о чем-нибудь, это не просто так, по прихоти, а для общего дела, для победы над врагом. Потому предупреждаю вас, товарищи. С передачей во все низовые звенья! Имеющиеся случаи саботажа будут рассматриваться, невзирая на лица. В частности, некоторые авиационные начальники отказываются передавать в диверсионные группы столь необходимый им термит. И если в 16-, 19-, 20-й и 24-й армиях с этим все в порядке, то в 21-, 28– и 50-й армиях дела обстоят не так радужно! Что же, «истребителям» у немцев термит теперь воровать? – нарком обвел взглядом присутствующих. – Еще хуже обстоят дела со средствами связи! Многие воинские начальники отказываются снабжать группы не только рациями, но даже и телефонами! Рокоссовский, Конев и Ракутин, наоборот, своей волей добились передачи нескольких радиостанций диверсантам и что получили взамен? Правильно! Очень хорошую разведку! Кроме того, что танко-истребительные отряды привязаны к моторизованным частям немцев, как говорится, «по должности» и, соответственно, очень помогают отслеживать перемещения этих, без преувеличения, самых опасных для нас врагов, есть и еще один момент, о котором хочу напомнить! Не знаю, поступили ли вам уже доклады об эффективности сегодняшних артобстрелов, но, по имеющимся у меня данным, на некоторых участках за счет грамотной корректировки и тщательной разведки целей удается достигать исключительных результатов. Так, к моменту начала наступления 16-й армии до половины артиллерийских средств противника было подавлено в результате предыдущих артналетов и диверсионных атак! Не мне вам объяснять, товарищи, насколько это облегчило жизнь нашим войскам с началом наступления! – Берия взял со стола стакан и сделал большой глоток. – Я полагаю, товарищи, что если повторить опыт генерал-майора Рокоссовского и включить в диверсионные группы артнаблюдателей, то результаты порадуют всех, кроме немцев!
После такого эмоционального выступления Лаврентий Павлович умело выдержал паузу и, еще раз освежив горло глотком воды, продолжал:
– Хотелось бы обратить ваше внимание еще на один неприятный момент, товарищи! – Никто не заметил, как в его руках оказался листок бумаги. – Как известно, за последнее время разработано несколько весьма эффективных средств для борьбы с фашистскими оккупантами. Кроме уже упомянутых термитных зажигательных зарядов мне хотелось бы упомянуть ФОНДы – фугасы осколочного действия, которые с одинаковым успехом можно применять как в тылу врага, так и непосредственно на фронте. Средство очень хорошее, товарищи. Иной раз заменяет собой тяжелый гаубичный снаряд. И именно поэтому его выпуск начат по заказу Наркомата внутренних дел до принятия на вооружение РККА. – Судя по тому, что в голосе наркомвнудела стал заметен кавказский акцент, Берия не на шутку разволновался. – За месяц только в Москве их изготовлено более пяти тысяч. И все они немедленно были направлены на фронты! А там с ними происходят очень странные вещи. Я бы сказал – недопустимые! Вот у меня в руках, товарищи, – нарком потряс зажатым в кулаке листком, – отказ! Отказ принять на хранение на армейский склад триста ФОНДов и двадцать больших шрапнельных фугасов. Подписана сия бумаженция военинженером второго ранга Пронским. И знаете, на каком основании отказ, товарищи? Для первых он отмазался тем, что они не приняты на вооружение, а для вторых – что устарели и сняты со снабжения! Вот так – и старому, и малому!
