- У вас есть план этого храма?
- Мы над ним работаем. Дело в том, что нам нужен опыт высотных работ и эксплуатации подобных зданий, чтобы рассчитать конструкцию башни саженей в сто-пятьдесят - двести. Новых саженей.
- Это... - Филарет задумался.
- Да, это больше четырех колоколен Ивана Великого, поставленных друг на друга. У таких зданий по нашим подсчетам появляются совершенно непривычные для нас проблемы. Например, раскачивания под воздействием ветра. Это не считая того, что для строительства придется применять новые материалы. По нашим предварительным расчетам обычный глиняный кирпич просто не выдержит собственной массы, то есть, нижние слои просто начнут крошиться под давлением стены. В итоге все должно обвалиться. Да много чего там необычного появляется. Так что думайте сами - нужно оно строить или нет эту гостиницу. Или православные люд не заслужил самую высокую в мире колокольню, да такую, какую католики смогут повторить очень не скоро?
- Про храм и колокольню мне не говорили.
- Само собой, потому как эти 'добрые' люди хотели нас поссорить. Но бог видит - это невозможно.
- Да, ты прав. Задумка у тебя грандиозная и подход мудрый. Обрушение такой колокольни ляжет неизгладимым пятном на лице всего православного мира. Но, все-таки, Александр, попробуй начать со здания, высотой ниже колокольни. Это важно. Очень. Бог ведает твои замыслы и простит отступление от канонов, но люди... Разве ты не понимаешь, что вознося мирское здание настолько выше храма, ты даешь серьезный козырь своим противникам?
- И что вы предлагаете?
- Вы же еще даже не начали строить. Сделайте чуть-чуть ниже. Я ведь понимаю, что ты хочешь постройкой подобных зданий прославить Отечество, дабы нас стали уважать. Дескать, варвары варварами, а поди ж ты, что смогли сделать. Но не спеши. Саша, это важно. Не спеши.
...
Разговаривали они долго. Впрочем, помимо новых 'прожектов', которые и привели Филарета в гости к цесаревичу, обсуждалась целая масса вопросов. В конце концов, виделись они не часто и дела, требующие личного согласования, накапливались. Особенно волновали митрополита новые кодексы, которые с первого февраля текущего года стали действовать на территории Великого княжества Московского.
Всего ввели пять кодексов: административный, процессуальный, уголовный, трудовой и земельный. Первый описывал административное устройство - то, как и что организовано в княжестве и кто за что отвечает. Второй регламентировал все штатные процедуры делопроизводства и то, какие документы нужно для чего предоставлять. Третий охватывал в современной традиции и уголовные правонарушения и административные, классифицируя их и устанавливая меру ответственности. Трудовой впервые в мире кодифицировал отношения между работником и работодателем, выводя их на совершенно иной уровень. Ну и последний, земельный кодекс, описывал все вопросы, связанные с землей. Собственно все эти вещи очевидны, а теперь ключевые нюансы.
Во-первых, впервые в истории, устанавливалось равенство сословий перед законом. То есть то, что собственно и опечалило Филарета, который не желал осуждения священников мирским судом. Поэтому и разгорелся спор. Даже скорее не спор, а торг, так как за сохранение собственного суда у церкви Саша хотел что-нибудь взамен. Само собой, сохранение отраслевого суда в церкви позволяло ввести вполне резонно другой отраслевой сегмент - военный. В сущности, Александр и совершил этот шаг, чтобы немного поторговаться. И он добился своего - убедил Филарета начать бесплатное преподавание при каждом приходе Великого княжества Московского для всех желающих. Никаких особенно сложных предметов там не планировалось. Все совершенно банально - счет, чтение и письмо. Обучаться мог любой желающий, независимо от пола, возраста и сословия. При этом организация и финансирование учебного процесса всецело отдавалось церкви. Что не могло не радовать.
Во-вторых, изменялась система наказаний. Ядром и основой становились трудовые повинности, к которым в качестве отягощения добавлялись штрафы. Впрочем, если платить было не чем, то и их приходилось отрабатывать. Конечно, конфискация имущества, смертная казнь и лишение свободы сохранились, но применялись редко. Собственно смертная казнь применялась теперь только к довольно узкому перечню особо опасных преступников. В частности к изменникам Родины, шпионам, аферистам, совершившим финансовые махинации в особо крупных размерах, бунтовщикам и серийным убийцам. В исключительных случаях ее могли назначить в качестве меры пресечения для злостных рецидивистов по другим статьям. Причем трудовые повинности назначались вне зависимости от того, какую должность человек занимал.
Основным направлением работ для осужденных стало дорожное строительство. Никаких особенных изысков в этом вопросе не было - обычные шоссе с гравийным покрытием и водоотводами. Зато объем запланированных маршрутов поражал. Александр решил соединить все более-менее крупные населенные пункты в одну единую дорожную сеть. Не брезговал он даже деревнями и селами. Поэтому на обозримое будущее дел для осужденных хватало. А там и в Сибири дороги понадобятся. Второстепенным направлением работ, которое практиковалось в отношении более квалифицированных работников, стали работы по благоустройству населенных пунктов. Причем важным фактором было то, что нерадение во время отбывания наказания или за открытое вредительство могли очень серьезно увеличить срок. И напротив, проявив здравомыслие и трудолюбие, осужденный мог рассчитывать на сокращение наказания. Далеко не идеальная система с точки зрения справедливости, но в отличие от существующих схем общественная польза такой формы наказания была существенна.
Причем следует помнить, что как таковую каторгу вообще больше не применяли даже в терминологии. Ее изъяли в новых кодексах. Это было обусловлено тем, что трудовые исправительные работы не ставили перед собой задачи 'сгноить' человека или перевоспитать. Александру были нужны подданные, живыми и невредимыми. Однако никаких иллюзий о том, что преступников можно перевоспитать и сделать из них 'белых и пушистых' граждан он не испытывал. Да и содержать за казенный счет армию бандитов и вредителей он не желал. Это ведь вы только представьте - человек совершает преступление против общества, а потом общество еще его и содержит: кормит, одевает, обогревает. 'Несправедливый, гуманистический бред!' Иных мыслей у Саши и не возникало никогда по отношению к отечественной системе наказаний. Поэтому он подошел к проблеме проще и ввел достаточно тяжелые работы на общественно полезных стройках как основную форму возмещения. Само собой, 'товарищей' нормально кормили, одевали, не измывались непомерными режимами труда, так как задачи быстрее от них избавиться не стояло. Но работать они должны были очень основательно, а главное - бесплатно. Особенно 'повезло' в новых кодексах взяточникам, казнокрадам и финансовым авантюристам - они получали самые большие сроки. Впрочем, не сильно от них отставали убийцы.
