– Хорошо, Боря, пойдём, я составлю тебе протекцию.
Она явно проверяла меня на эрудицию. Подумав, я не стал говорить ей чего-либо на английском, немецком или французском, а лишь улыбнулся и сказал:
– Моя королева, хотя я всего лишь ваш юный паж, поверьте, у меня хватит сил и ума стать вашим лордом-протектором, но как раз сейчас мне очень-очень нужна именно ваша протекция.
Ирочка достала из сейфа красную папку и мы вышли из кабинета. Она была высокой девушкой, выше моего плеча, и имела очень стройную, но при этом невероятно женственную фигурку с совершенно божественными формами. Правда, Форменная рубашка скрывала её тонкую талию. Галантно подав Ирочке руку, помогая спуститься ей по ступенькам, здание хотя и было двухэтажным, имело высокий цоколь, я стал читать ей нараспев двенадцатый сонет Петрарки, полагаю, что проникновенно: Вздыхаю, словно шелестит листвой Печальный ветер, слезы льются градом, Когда смотрю на вас печальным взглядом, Из-за которой в мире я чужой. Улыбки вашей видя свет благой, Я не тоскую по иным усладам, И жизнь уже не кажется мне адом, Когда любуюсь вашей красотой. Но стынет кровь, как только вы уйдете, Когда, покинут вашими лучами, Улыбки роковой не вижу я. И, грудь открыв любовными ключами, Душа освобождается от плоти, Чтоб следовать за вами, жизнь моя. Как только я умолк, Ирочка удивлённо сказала:
– Боря, я думала, что вы шутите, говоря о стихах Петрарки. Это, кажется, двенадцатый сонет?
– Да, моя королева, и он, как нельзя лучше, передаёт те чувства, которые я испытываю с момента нашей первой встречи. – С горестным, без всякого притворства, сказал я и подумал: – «Какого чёрта ты вздыхаешь так, словно тебя через пять минут кастрируют, старый осёл? Ты вернулся в свою молодость, так радуйся, что с тобой под руку идёт такая девушка!» Поэтому, улыбнувшись Ирочке, я сказал ей:
– Этот вздох вовсе не означает, Ирочка, что я нахожу своё положение безнадёжным. Нет, ни в коем случае. Просто после таких стихов, поцелуй бывает особенно приятен. Не стану скрывать, моя королева, я обязательно предъявлю вам доказательства того, что ваш верный паж обладает множеством достоинств и в груди юноши бьётся сердце настоящего мужчины, пусть не поэта, но воина, ценящего всё прекрасное. Ирочка улыбнулась и сказала:
– Одно очко на свой счёт ты уже записал, Боря. Честно говоря, я не знаю ни одного парня, который бы читал на память сонеты Петрарки. А ты их все знаешь или выучил несколько штук выборочно, чтобы читать понравившимся девушкам? Склонив голову, я сказал:
– Всю книгу сонетов Петрарки я знаю наизусть, моя королева, но я не прочитал девушкам ни одного. Честно говоря, я вообще впервые в жизни обратил внимание на то, что в мире существуют люди противоположного пола. Вы моя первая любовь.
Мы подошли к проходной и я распахнул дверь перед Ирочкой. Типография крайкома партии охранялась ничуть не хуже, чем Форт-Нокс и в фойе находилось человек пять милиционеров, которые тут же взяли под козырёк. Ирочка объяснила им, что ведёт меня трудоустраиваться и нам быстро выдали разовые пропуска и объяснили, где находится отдел кадров. Через несколько минут мы подошли к дубовой филёнчатой двери, я постучал в неё, нам ответили и мы вошли в небольшую приёмную, а затем и в кабинет начальника отдела кадров. Ирочка сказала ему:
– Вот, Игорь Иванович, привела к вам мальчика. Он очень хочет работать в вашей типографии.
Игорь Иванович предложил нам присаживаться и спросил меня строгим, начальственным тоном:
– Хулиган небось? Я горестно вздохнул и ответил:
– Фулюган и к тому же злостный, дяденька начальник. Драчливый фулюган. Беда со мной, голодное детство, тяжелая работа на хлопковых плантациях от зари и до заката за миску похлёбки, тлетворное влияние улицы, но если вы предоставите мне высокооплачиваемую работу в вашей типографии, то я сразу же стану настоящим пролетарием и вы меня не узнаете. Все переходящие вымпелы и даже красное знамя ударника, будут моими. Честное пионерское, дяденька начальник.
Игорь Иванович был дядькой весёлым, не обиделся, а громко рассмеялся и сказал уже нормальным голосом:
– Э-э-э, да, ты, оказывается, фулюган с юмором, но только у нас в стране много денег за шуточки, одному Райкину платят, а на нашем предприятии тебе для этого тебе придётся вкалывать. Ирочка тут же стала защищать меня:
– Да, не хулиган он, Игорь Иванович. Наоборот, Борис на прошлой неделе произвёл силовое задержание пяти молодых хулиганов с утра и ещё семи, уже взрослых, вечером. Наверное решил план перевыполнить. Но он дал слово Василию Алексеевичу, что больше не будет подменять собой органы милиции. Просто парню ещё нет шестнадцати и потому официально вы его не можете принять на работу, а с моей путёвкой запросто.
Это подействовало. Начальник отдела кадров вскинул брови и с удивлением спросил:
– Так ты и есть тот самый китайский монах с палкой? – Я с улыбкой кивнул и он спросил – Так кем же ты хочешь стать? Пожав плечами, я ответил:
– Вообще-то председателем совета министров, но немного позднее, а так я пока что просто хочу работать на том участке, где платят самую высокую заработную плату. Хорошо, чтобы оплата труда была сдельно-премиальная. Игорь Иванович кивнул и сказал:
– Есть у нас такая, Боря. Там платят даже больше, чем на основном производстве. У нас довольно большой автопарк, а техника, увы, не новая, приходится постоянно ремонтировать, но ты же не сможешь работать слесарем-мотористом, а учиться на эту профессию долго. Так что давай думать.
Услышав такое, я чуть из штанов не выпрыгнул, но всё же осторожно так поинтересовался:
– А какие движки пересыпать нужно? Какие у вас машины? Игорь Иванович посмотрел на меня с удивлением и ответил:
– Ну, у нас разные машины, «Зилы», «Уралы», есть два десятка «Газ-66» и «Газ-53», вот с ними как раз самая большая беда… Улыбнувшись, я сказал, махнув рукой:
– Известная история, карбюраторы. Ну, если у вас нет «Кразов» и «Мазов», тогда я хочу пойти к вам двигателистом. Во всяком случае из-под меня «Шишиги» у вас точно поедут. Начальник отдела кадров недоверчиво улыбнулся и спросил:
– Парень, ты хоть представляешь себе, что такое карбюратор? Ты какой класс заканчиваешь, девятый? Отрицательно помотав головой я сказал:
– Не-а, восьмой, а карбюраторы, насколько мне память не изменяет, кажется в пятнадцатом изучают, но если у вас есть при типографии курсы слесарей-мотористов, то я готов сдать экзамен на четвёртый разряд, а пятый вы мне потом сами присвоите.
Игорь Иванович оказался азартным мужиком. Он посмотрел на меня с прищуром и быстро спросил: