- Не пора ли нам выпить кофе. - Предложил Рузвельт.
Черчилль согласно кивнул. Закрыл свою папку генерал Брук.
Первый раунд переговоров закончился. Ещe предстоит долгий торг по мелочам, но по главным вопросам достигнуто взаимопонимание.
7 августа 1941 года Северная Польша
Протарахтел по шоссе очередной мотоцикл разведки. Немцы вертели головами, пытаясь обнаружить возможную опасность, но обочины дороги были обманчиво тихими. Никого не было видно и вдали. Лес здесь довольно далеко отходил от шоссе, и устроить полноценную засаду не представлялось возможным. Даже одинокие купы кустарника, подбирающиеся к полотну дорогу почти вплотную, были слишком малы, чтобы скрыть что-то серьeзное.
Иван осторожно вернул ветку орешника на место. Что-то засуетились "гансы"? Это уже третий мотоцикл. Наверное, кто-то очень серьeзный решил почтить своим вниманием этот участок трассы. Ну что же, он его с нетерпением ждeт!
Иван осторожно поменял позу. Затeкшее тело требовало движения, но приходилось лежать неподвижно, ожидая того важного момента времени, ради которого он сюда полз больше часа, замирая всякий раз, когда очередной немецкий патруль принимался освещать окрестности шоссе.
Но, кажется, этот миг близок. И скоро он поквитается.
За всe!
Иван прикрыл глаза, давая им отдохнуть перед неизбежной работой. Но перед взором опять возникло заваливающиеся тело Ольги, еe рот, искажeнный криком боли, распахнувшиеся в прощальном взгляде глаза.
Иван дeрнул головой. Господи, сколько будет продолжаться это мука?
Скорее бы всe кончилось! Где же эти цели?
Кто-нибудь настолько важный, что не будет жалко разменять на него свою жизнь. Две жизни, поправил себя Иван. Он тут не один! Вместе с ним его Оленька, смерть которой он фашистам не простит никогда!
Показался движущийся в обратном направлении мотоцикл. Солдаты о чeм-то оживлeнно переговаривались, один смеялся. Обнаружив подходящий съезд, немцы свернули с дороги и направились к ближайшему кустарнику.
А ближайшими кустами была его засада. Иван тихо выругался. Как не вовремя.
Мотоцикл всe приближался, подпрыгивая на неровностях почвы. Иван потянул к себе отложенный в сторону немецкий автомат. Если эти придурки заметят его, придeтся стрелять, а так не хочется выдавать такое удобное место. Но немцы беспечно вертели головами, эмоционально махали руками, продолжая своe обсуждение. Остановились в паре метров от его засады, слезли со своего железного коня, продолжая что-то весело обсуждать, подошли почти вплотную к орешнику. Иван осторожно потянул из ножен финку, если эти идиоты пройдут ещe хотя бы метр, то он сумеет прикончить их и без стрельбы. Но немецкий бог сжалился над своими чадами, остановив их в полуметре от опасной черты. Вскоре стала понятна и цель их визита. Немцы дружно расстегнули ширинки и зажурчали струями, вздыхая от облегчения.
Иван осторожно задвинул нож обратно. Кажется, этим сегодня повезло. Он не собирается тратить себя на такую мелочь. Пусть живут. Ему нужна дичь покрупнее, желательно с витыми, с золотом, погонами. Но пока таких не было. А жаль!
Сделав свои дела, немецкие солдаты вернулись на шоссе и заспешили на север.
Боец Ковалeв прикрыл глаза и в очередной раз постарался забыться.
Но вместо уже привычного лица Ольги, перед ним возникла морда этого ублюдка, которого он с радостью убил бы ещe не один раз. Жаль, что это невозможно. Хотя мать рассказывала ему в детстве, что после смерти люди "на тот свет" попадают, где все обязательно встретятся.
Ну что ж, Иван поищет там этого предателя и с удовольствием пережжет ему глотку.
Вот, только, отец всегда смеялся над этими церковными байками. И говорил, что жить надо здесь, и жить в полный мах, а не надеяться, что на небесах будешь свои ошибки исправлять.
Вот, он отцовы наставления и выполняет. Надо отомстить здесь! Всем, до кого можно будет дотянуться!
Вот, он с Ольгиной винтовки и дотянется. С такого расстояния не промахнeтся.
Чувствовал боец Ковалeв, что не стоит брать с собой этого интенданта. С самого начала он ему не понравился. Но капитан приказал, и пришлось уходить на юго-восток втроeм. Он, Ольга и этот гадeныш, выдающий себя за советского командира.
Когда стало окончательно ясно, что немцы прорвали фронт и устремились на юг восточнее, отрезая остатки их измотанной боями дивизии, у Ивана впервые шевельнулись нехорошие предчувствия. Приказа на отход всe не было. То ли некому было его отдавать. То ли нарушилась связь. То ли их задачей было полечь здесь, давая другим частям заткнуть дыру прорыва.
И всe бы ничего. Но вместе с ним в их батальоне была Ольга, рисковать которой не хотелось никоим образом. Иван начал прикидывать, в какой блиндаж затолкать Ольгу на время предстоящего боя. И как потом заставить еe уйти с передовой, хотя бы, в тыл батальона. Но тут немцы в очередной раз полезли вперeд и пришлось заняться своей основной работой - прореживать офицеров и унтеров. Нужно сказать, что вдвоeм у них это получалось очень хорошо. Ольга со своей "мосинки" выбивала офицеров, оставляя более многочисленных унтер-офицеров и фельдфебелей, над которыми трудился Иван из своей СВТ. Меткость самозарядки, конечно, была не та, но скорострельность, в данном случае, являлась преимуществом.
"Гансы", как всегда, откатились, обнаружив прочную оборону. Теперь перегруппируются и попробуют в другом месте, пока не обнаружат слабину. Не найдeтся слабых мест в их полку, отправятся прощупывать соседей. Выдержит проверку вся дивизия, и немецкий удар сместится в сторону, как и произошло на этот раз. Немцы безуспешно бились об их окопы почти неделю, видимо, это место больше всего понравилось их генералам, но не сумели углубиться даже до второй линии траншей. В конце концов, перенесли удар восточнее и прорвали оборону свежей дивизии, только что переброшенной из Союза. И теперь спешат на юг к Варшаве, судя по неутихающей канонаде, постепенно смещающейся в сторону польской столицы.
За два с половиной месяца войны противники прекрасно изучили слабые места друг друга, и сейчас старательно использовали свои знания, пока враг не придумал что-то новое, сводящее твоe преимущество на ноль. Немцы научились использовать слабое взаимодействие советских войск друг с другом. Красная Армия, вполне плодотворно, эксплуатировала пренебрежение немецких генералов к врагу. Даже проигрывая сражения, генералы Вермахта не могли избавиться от патологического презрения к противнику. Ну как могли бывшие крестьяне, случайно дорвавшиеся до командования армиями, дивизиями и полками в горниле братоубийственной Гражданской войны, соответствовать лучшим стратегам рейха, воспитанным многими поколениями предков, служивших в многочисленных армиях Европы не одно столетие. И только, когда противоборствующий генерал или старший командир, по большевистской "табели о рангах", происходил из дворян или бывших царских офицеров, немецкие офицеры утруждали себя изучением его послужного списка, доступного их разведке.
