Глава четверая. Дело наследника престола
Свита Бенедикта ввалилась в «Ла Латьер Жуайез» в полном составе. Поляков отправили «подготовить» наследника престола к грядущему визиту Папы Римского. Сам Папа Римский, подождав, пока друзья и подружки его слегка захмелеют и станут самодостаточны, завернулся в мантелло и вышел на страт. Час пополуночи – относительно тепло, ранняя осень, темновато, луна светит по-северному нехотя. Дойдя до реки, Бенедикт повернул и зашагал вдоль берега. Приободрившись, луна выпросталась из-за облака, и впереди, слева, на втором из трех островов, зачернел на фоне неба силуэт главного храма города, Церкви Святого Этьена – с тяжеловесными романскими колоннами и небольшим, компактным куполом. Меньше чем через полтора века церковь эту снесут, оставив целой только часть подвала, чтобы освободить место для кафедрального Собора Госпожи Нашей, будущего главного символа города. Церковь стояла во время оно на месте, где когда-то располагалась базилика – тоже Святого Этьена. Поравнявшись с островом, Бенедикт спустился к самой воде и разбудил дремавшего в лодке перевозчика.
– Вот тебе дукат, а подождешь меня на том берегу, будет еще дукат.
Перевозчик любил возражать и препираться, но на такое и возразить-то было нечего. Несколько весельных взмахов – и лодка ткнулась килем в противоположный берег.
Главная церковь Парижа оказалась заперта – как и сегодня в это время суток часто бывает заперт Собор Госпожи Нашей. Стучать пришлось долго. Но вот – дверь наконец открыли. Сонный брат Кристоф с удивлением смотрел на молодого человека, судя по одежде – италийца.
– Что тебе нужно, сын мой? – спросил он.
– Помолиться мне нужно.
– Так молись.
– В церкви.
– Церковь закрыта.
– Видел. Так нельзя ли открыть?
– Зачем? Приходи утром, к молебну.
– А мне нужно сейчас.
– Поздно, сын мой.
– Ты – архиепископ?
– Архиепископ спит.
– У тебя есть ключи от церкви?
Кристоф рассердился.
– А хоть бы и были! Я что тебе, сын мой, слуга, что ли? Мало нам развратного Бенедикта, еще и прихожане наглеют, стыд потеряли! Спать надо по ночам! Понятно? Все, иди.
Он собрался уж было захлопнуть дверь, но Бенедикт поставил ногу между дверью и косяком.
– Это несерьезно, – сказал он.
– Что несерьезно?
– Двери Дома Божьего, падре, должны быть открыты для всех, кто испытывает потребность войти.
– Они и открыты – днем.
– В любое время.
Кристоф рассердился еще пуще. Спесивая кровь взыграла в нем – младший сын военного, внук и правнук победоносных рыцарей, благородный – вынужден разговаривать среди ночи с каким-то италийцем, по виду простолюдином, с порочным лицом, при лунном свете – какого дьявола!
– Сейчас я позову слуг, – сказал он, – и тебе влепят по шее.
– Да? – задумчиво произнес Бенедикт. – Ну, что ж. Не получилось по-хорошему – стало быть, перейдем к административным мерам.
– Да, иди, жалуйся! Кардиналу какому-нибудь, папскому прихвостню!
– Это ни к чему. Моих собственных полномочий хватит, чтобы приструнить невежду.
Кровь ударила Кристофу в голову.
– Ах ты наглец! – сказал он. – Полномочия? Я тебя сейчас…
Вытащив правую руку из-под мантелло, Бенедикт поднял ее к самому носу Кристофа. Лунный луч отразился от одной из граней перстня и на мгновение ослепил аббата. Кристоф отшатнулся, завороженно глядя на перстень, а затем упал на колени перед Бенедиктом и склонил голову.
– Прости меня, мой повелитель, – сказал он тихо.
– Возьми ключи и пойдем.
– Прости.
– Прощаю. Быстрее.
Кристоф кинулся к шкафу, выволок из него массивную связку ключей и, пригнув голову, встал рядом с Бенедиктом.
– Я в твоем распоряжении.
Фраза рассмешила Бенедикта, но он сдержался, не улыбнулся. Они вышли из флигеля и проследовали к главному входу храма. Кристоф отпер дверь и снял со стены горящий контрольный факел.
– К алтарю, – велел Бенедикт.
У алтаря Бенедикт взгромоздился на подиум, с которого священники читали проповеди, и оглядел зал.
– Здравствуйте, добрые люди, – сказал он зычно. Послушав эхо, он чуть повернул голову и повторил, – Здравствуйте, добрые люди. Хо-хо. – Он еще чуть повернул голову. – Да, здравствуйте. Вот так лучше всего, пожалуй. – Мрачно посмотрев на Кристофа, он приказал, – А ну, встань вон туда, в проход. Чуть левее. Отступи на шаг. Скажи, «Я умный».
– А? – не понял Кристоф.
– Скажи, «Я умный».
– Я?
– Ты.
– Я умный.
– Громче.
– Я умный!
– Скажи, «Я очень умный!»
– Я очень умный!
– И я прекрасен!
– И я прек … хмм…
– Не стесняйся. Говори. И погромче.
– И я прекрасен.
– Теперь подпрыгни.
– Как?
– На месте. Подпрыгивай. Ну же!
Кристоф подпрыгнул.
– Еще раз.
Кристоф подпрыгнул еще раз.
– Иди сюда.
Кристоф подошел.
– Завтра … Когда у вас утренняя служба?
– В семь часов.
– Нет, это рано … То есть, проводите, конечно, я не возражаю. Но в полдень … Пусть архиепископ оповестит прихожан, что приехал вельможа из Рима, приближенный Папы Римского, и будет читать проповедь забавную. Захватывающую. Только пусть не говорит, что сам Папа приехал, иначе я ушлю его миссионерствовать к халифам. И тебя тоже. Запомню, затаю в себе зло – и напишу приказ. Я вообще очень злопамятный, это все знают. Мстительный я. Ежели решил кого-нибудь со свету сжить, то непременно сживу. Такая натура у меня. Понял?
– Понял.
– Когда я проповедь буду читать?
– В полдень.
– Правильно.
– В полдень мало народу.
– Ничего. Жахнете в колокол лишние пару раз, так сбегутся. Правителя и двор можешь позвать тоже, целиком. А вот скажи … как, бишь, зовут тебя?
– Кристоф.
– Вот скажи, Кристоф. Я похож на Ирода?
– На…
– На Ирода. Который хотел, чтобы Иисус ему чудеса показывал?
– Нн … нет.
– А на императора Клавдия?
– Нн … не знаю, сеньор.
– Ага. А на святую Женевьевь?
– Нет.
– Ни на кого я не похож, – огорчился Бенедикт. – А хочешь предаться плотским утехам со мною? А ну, подойди поближе.
– Нет, нет, что ты, – Кристоф попятился.
– Ну – не хочешь, не надо. Да и не слишком ты красив, Кристоф. Ты, конечно, думаешь, что совершенно неотразим. А ты не думай, это не так. Лицо у тебя постное, да и угловатый ты. А еще мне известно, что заговоры против меня строят. Козни всякие. Скажи, строят?
Кристоф стал прозрачно-бледный как водянистое молоко, и не догадался отодвинуть факел от лица.
– Что ж молчишь ты, Кристоф?
– Я…
– Не участвовал ли и ты в таких заговорах?
– Что ты, нет, конечно.
– Участвовал, – протянул уныло Бенедикт. – В них все участвуют. Собираются и начинают рассуждать, как бы им Папу скинуть, и нового на его место поставить. Особенно Венеция свирепствует. А знаешь ли ты, Кристоф, чем я их всех якобы не устраиваю? Ты скажешь – блудом, мол, папский престол на посмешище всему миру выставил. Соблазнитель чужих жен, мужеложец, пьяница, и так далее. Но это они так говорят только, Кристоф. Ты не верь. Не поэтому вовсе я им не нравлюсь. Вовсе нет. … Ладно. Третью Заповедь помнишь?
