По окончании начального учебного курса, по ходатайству руководства III Интернационала, я со своим товарищами попал в 11-ую авиашколу Королевских ВВС в Шоуберри, возле Шрусбери. Там пошла более узкая специализация. Я летал на «Хартах». Конечно, после учебных бипланов управлять этой машиной было гораздо тяжелее, но и интереснее. Чем дальше продвигалось моё обучение, тем больше мне хотелось летать. Ни у кого из курсантов не было такого налёта, как у меня. Каждую свободную минуту я отдавал самолётам. Мой инструктор, флайт-лейтенант Бакс, как-то сказал, что я был рождён для неба… Наконец пришёл час экзамена. Я получил долгожданные крылышки в петлицы, которые мне лично вручил начальник школы. Затем мы распрощались с нашими наставниками и отправились в Лондон. В Штабе я получил направление в Испанию. Не передать моей радости, когда я прочёл предписание: мне необходимо было явиться в Мадрид, для прохождения службы в рядах ВВС Республики. Мои товарищи Андрющенко и Сангрес так же ехали со мной. Уже следующим утром мы сели на паром из Дувра до Кале, так нам не терпелось вырваться из этой затхлой буржуазной Англии. А уже на следующие сутки я сходил с поезда в Мадриде. Дорога пролетела быстро, и я полной грудью дышал воздухом свободы. В Мадриде мы я вились в Управление республиканской авиации, где и получили направления к местам новой службы. К моему величайшему сожалению нашу троицу разбили. Я попал в Толедо. Остальные — Николай в Картахену, Педро — в Бильбао. Так что, служить нам пришлось в разных местах. Мне достался новенький английский "Харрикейн Мк I", который так нравился мне в Британии. И я приступил к службе. Первым моим заданием было обучить молодых испанских товарищей лётному искусству. Воспитать новых пилотов для нашей Революции. Они приехали со всех концов страны, от Ла-Коруньи до Барселоны. Парни и девушки. От восемнадцати до двадцати пяти лет. Юные соколы Испании. Они жадно поглощали знания, отдавая все свои силы этому нелёгкому делу. Вооружённые передовой марксистской идеологией они за месяц проходили то, чему в Англии меня учили три. Мы все спешили, так как на горизонте сгущались тучи. Тройственный Союз набирал силу и мощь. Уже всё меньше они считались с мнением Антанты. До нас доходили самые невероятные слухи. Когда вспыхнула война на Востоке мы немного приободрились, рассчитывая на то. что Союз увязнет в борьбе с Японией, но проклятый генерал Слащёв разбил силы вторжения Императора Хирохито. Началась затяжная война. А осенью тридцать девятого вспыхнула война Союза с Польшей. Молниеносная война. Всего за месяц Союз полностью разгромил вооружённые силы речи Посполитой, а затем… затем вообще стёр Польшу с лица земли. Больше этой страны не было. Антанта объявила войну Германии, но поддержанный Россией Гитлер так же быстро разгромил и Францию, а затем его части вторглись в Испанию. Англия была блокирована и не могла помочь нам. Франции больше не существовало. Озверелые франкисты шли по стране, уничтожая всё, что мы успели построить. В жестоких боях я сбил два фашистских самолёта, но вынужден был перелететь в нейтральную Португалию, откуда смог каким-то чудом добраться до Британии. Там меня сразу же призвали в Королевские ВВС, и я стал флаинг-офицером. Служил я в Уэст-Маллинге, около Мейдстона. Наша часть прикрывала подступы к Лондону. Все ждали неминуемого вторжения войск Тройственного Союза в Британию…
Подполковник Всеволод Соколов. Окрестности Бэйпина
Мы прорвались к Бэйпину. Гениальный замысел Слащева, блестяще осуществленный генерал-фельдмаршалом Джихарханом и генерал-лейтенантом Малиновским (высоко залетел соратник "Малино"!), увенчался грандиозным успехом. Наши войска, ведшие ожесточенные оборонительные бои на Маньчжурском фронте, смогут вздохнуть свободнее. Нам осталось только взять Бэйпин, бывшую столицу Китая, и мы нависнем угрозой над всем левым флангом японо-китайских войск. Из Бэйпина прямая дорога на Мукден, а если мы возьмем Мукден, японцам останется только капитулировать. Или всем дружно покончить с собой. Сеппуку, господа. По железной дороге Дайрен-Мукден у них все снабжение идет…
В боях за Калган нашу Легкую Латную дивизию "Князь Пожарский" изрядно потрепали. В моем полку едва-едва наберется половина машин, положенных по штату. Кстати, теперь это действительно мой полк. Соратник Ротмистров выбыл из строя, получив тяжелое ранение во время японского авианалета, и я поставлен командиром танкового полка. Хотя полк — это, повторяю еще раз, громко сказано. В строю осталось 4 бронеавтомобиля и 87 танков, правда, из них средних Т-30 — 41. Мой бывший батальон еще кое-как выдержал, а вот остальные два, укомплектованные легкими машинами БТ-7 изрядно проредили японские артиллеристы, бронебойщики и смертники. Впрочем, в других полках положение не лучше. Из Партизанского конвойного вообще и батальона не наберется. Генерал-лейтенант Анненков принял вместе с ними последнюю самоубийственную атаку японцев, пытавшихся прорваться из окруженного Калгана. Принял в штыки, потому как боезапас, он, хоть у дружинников и побольше армейского, а только все равно, не эластичный и растягиваться не умеет. Когда я подоспел к соратникам на выручку, в поле шла уже такая куча-мала, что атаковать было просто невозможно. Всех бы передавили: и правых и виноватых. Не знаю, как бы уцелел наш бравый комдив, который изволил драться как простой стрелок — штыком, да еще умудряясь при этом не выпускать папироску изо рта; когда бы Черные гусары не подоспели. Потому как нас хватило только на то, чтобы мотаться вокруг и выцеливать пулеметами одиночных япошек.
В общем, если бы тогда к Анненкову на помощь не рванулась личная конвойная сотня Джихархана, то очень может быть, что я сейчас и дивизией бы командовал. Если бы, конечно, ее оставили дивизией, а не переформировали бы в полк. Или батальон…
Да нет, на Джихара я не в обиде. Нашей дивизией после Бориса Владимировича уж и не знаю, кто смог бы командовать. Человека такой храбрости еще поискать придется…
Так что теперь я с остатками своего полка нахожусь в трех километрах от Бэйпина, где из остатков нашей дивизии и столь же потрепанной дивизии "Атаман Платов" собрана так называемая "корпусная группа". Это значит, что когда-то, очень давно, дней десять тому назад, мы были почти полноценным механизированным корпусом, а теперь нас еле-еле хватает на дивизию.
Ходят нехорошие слухи, что подкреплений для штурма Бэйпина нам не дадут. В принципе, чего-то подобного можно было ожидать. После жестоких морских боев, в которых Япония потеряла почти половину своего флота, а от нашего Тихоокеанского, судя по всему, уцелел единственный линкор и пара кораблей поменьше; после провала морских десантов в районе Владивостока, Ванино и Николаевска-на-Амуре, японцам остается только одно: пока мы еще не вышли им во фланг проломить наш фронт в Маньчжурии и попробовать прорваться к Харбину. Тогда хоть какие-то шансы у них есть. Так что косоглазые собрали все что было и рванулись в наступление. Особой информации у нас нет (секре-е-етность, а как же!), но мы все-таки в армии не первый год, сами понимаем. Кроме того, Лхагвасурен как-то обмолвился, что две резервные кавдивизии ушли в Маньчжурию и что туда же перебрасывается более половины войск князя Дэвана из Внутренней Монголии. Так что делаем выводы!
