Последующие два дня Блейк либо спал, либо лежал в полусне, ни о чем не, думая. Но на третье утро он проснулся с ясной головой, полный энергии. Врач заверил его, что он выздоравливает и должен упражнять ногу. Поэтому Блейк с помощью костылей добрался до фойе, сел там в кресло и стал смотреть в окно на фантастический сад, какие порождает пересечение времен. Имея возможность выбирать из множества миров, Врум стал представлять собой смесь необычной архитектуры, растительности, украшений, волшебное место для глаза, уха, носа. Растения, здания, статуи — целые города на Вруме созданы по образцам, заимствованным на мирах последовательности и известным их обитателям. Сад за окном Блейка не был исключением.
Он видел древесные папоротники, похожие на те, что растут на планете черепах; они образовывали задний план для фонтана, изображающего крылатого человека, который наливает воду из рога, а вокруг восьмиугольного бассейна росли розы и яркие ароматные цветы, которые Блейк не сумел бы назвать. Недалеко летний павильон, словно из замороженных хрустальных кружев.
Врум живет за счет пересечения времен. И если ограничители добьются своего, жизнь станет трудной. Большая часть Врума пострадала в древней атомной катастрофе, и теперь обитаемые участки представляют собой только цепь оазисов. Что движет ограничителями? Что могут они предложить взамен постоянного притока припасов и товаров, которые шаттлы доставляют с миров последовательности? Строгий контроль за такими контактами уже действует; перерезать девять десятых этих контактов, чего добиваются ограничители, означало бы задушить Врум.
— Блейк!
Оторвавшись от своих размышлений, он оглянулся через плечо.
Марфи Роган, не в тусклом комбинезоне Проекта, но в сверкающих шелках, с вуалью на голове, с косметикой на лице и с дорогими украшениями, шла к нему. За ней — высокий мужчина, светловолосый, с сине–зелеными глазами, с лицом, которое представляло собой мужской вариант лица Марфи.
На мужчине был короткий плащ, небрежно отброшенный назад, но Блейку не нужно видеть значок Сотни у него на плече. Он потянулся за костылями, чтобы встать, но Марфи отобрала их.
— Сиди, — приказала она, и Блейк заметил, что надменность, еле заметная в ее голосе при первой встрече, теперь слышна вполне ясно. — Отец, это Блейк Уокер.
Эрк Роган приветствовал его по обыкновению, вытянув руки ладонями вниз, скрестив запястья, потом подтянул два стула, один для дочери.
В корпусе нет ни одного человека, кто бы никогда не видел Эрка Рогана. Одни знали его по участию в экспедициях, другие как чиновника, осуществляющего связь между патрульными и Сотней. Всем знакомы его нервные движения, короткие незаконченные предложения, впечатление, что он здесь на мгновение, в перерыве между приступами лихорадочной деятельности.
И сейчас он не просто сел на стул, а взгромоздился на его край, словно в его распоряжении только секунды. И заговорил резко и нетерпеливо.
— Я получил полный отчет о ваших приключениях… Пауза была очень короткой. Блейк не ответил, потому что видел, что его ответ не нужен. Эрк Роган уже продолжал:
— Марфи рассказала, как она все это видит.
Что видит? — удивился Блейк. Намек на различия в отчетах. Он посмотрел на девушку. По контрасту с отцом она сидела совершенно спокойно. На губах ее была легкая улыбка, словно она находит ситуацию забавной.
— Я удовлетворен вашим участием в деле, Уокер. — Роган потянул за край форменной шляпы, словно хотел совсем от нее избавиться. — И потому попросил, чтобы вас назначили в следующее. Мне сообщили, что у вас нет полного пси. Но в команде полные дары не всегда необходимы. Если согласны принять предложение…
— Эрк Роган! — отчетливо сказала Марфи. — Ты не объяснил сути предложения.
Отец на мгновение нахмурился. Потом улыбнулся.
— Как обычно, я забегаю вперед, молодой человек. Хорошо, объясняю. Вы разговаривали с Комом; знаете, что головоломку нужно решить. Моя дочь пропала. Я считаю, что она на одном из уровней. Возможно, она приняла участие в этом деле вначале добровольно, но сейчас это не так. Слишком много прошло времени. Не знаю почему. Может быть несколько ответов, и все логичные. Однако совершенно… — он поколебался и потом использовал слово, которое могло бы показаться невыразительным, если бы не его тон, — совершенно необходимо отыскать ее. Но мы оказываемся в положении человека, который бросил песчинку в груду песка и снова хочет отыскать ее. Перед нами тысячи миров последовательности, с которыми мы установили контакт — от постоянных терминалов до нерегулярных посещений.
Мы можем быть уверены, что Марва не проходила ни через одну законную станцию. У нас есть только одна нить, да и та тонка, как паутинка. Марфи знает, что ее сестру очень интересовал Е625. Есть вероятность, хотя я бы не стал возлагать на нее большие надежды, что она улетела туда, якобы на время…
— Но они, кем бы ни были эти «они», могли предложить ей эту цель, а остановиться в любом другом месте, — возразил Блейк.
— Совершенно верно. — Эрк Роган дернул головой, и шляпа соскользнула с нее. — Но это все, что у нас есть. И поэтому нужно исследовать сначала эту возможность.
— А как же саботаж Проекта?
— Там сейчас группа патрульных собирает свидетельства. Но если Марва в руках незаконного посетителя уровней — не знаю, почему я на это надеюсь, но надеюсь, — мы должны это проверить. Если Марва на Е625, Мафри сразу будет это знать. А когда проверим, сможем переходить к другим возможностям.
— Правда, Марфи? — Блейк посмотрел на девушку. Она наклонила голову.
— Я буду знать, если Марва там. Поэтому я должна быть участником группы, Блейк Уокер. Вопреки всем правилам. На этот раз они будут нарушены.
— И этот вопрос не подлежит обсуждению, — прервал Роган дочь. — Марфи незаменима. Мы не можем обыскивать каждый уровень, а она за несколько часов сообщит нам, здесь ли ее сестра. Поэтому мы нарушаем одно из основных правил и включаем ее в состав поисковой группы. Меня призовут к ответу за это, и я готов отвечать — после вашего отправления. Я не стану рисковать дочерью из–за каких–то правил. Марфи всю жизнь имела дело с отчетами патрульных и совершила все пересечения, допустимые для ее пола. Она хорошо знает все процедуры. Но до вашего отлета об этом никому нельзя говорить!
— Обещаю. — Блейк чувствовал, что его втягивают в сомнительное дело, но совсем не хотел отказываться от участия. Роган должен знать, в чем его обвиняют. И еще один полет может изменить приговор, а может, определить и всю его будущую карьеру.
