Франклин поклонился, но король даже не оглянулся, он говорил, продолжая глядеть в окно:
— Мсье Франклин, я ожидаю, прибытия одного человека, который хотел бы встретиться с вами. Думаю, я мог бы оказать ей такую любезность. Она может на многое пролить свет. А может быть, и нет… После разговора с ней я вообще перестал что-нибудь понимать, хотя общество ее весьма приятно.
— Ваше величество, благодарю вас за аудиенцию.
— Рано благодарить. Мой паж вас проводит.
Как и было обещано, один из пажей ждал его за дверью.
— Suivez-moi, je vous en prie, Monsieur,[4] — сказал мальчик.
И Франклин пошел за ним по лестницам, вверх, вниз, из одного темного коридора в другой.
Когда перед ним открыли дверь, ему показалось, что он из ада попал в рай. Комнату освещал новый, ярко горящий алхимический светильник. У Франклина перехватило дыхание, когда в зареве света он увидел сидевшую на маленьком табурете, еще более прекрасную, чем прежде, свою первую любовь.
— Василиса?! — хрипло вскрикнул Франклин.
— Здравствуй, Бенджамин, здравствуй, мой дорогой, — произнесла она низким, грудным голосом, который он так хорошо помнил и который часто слышал в своих греховных снах. — Боже мой, как ты вырос!
Время текло медленно — так медленно плывут по небу облака при хорошей погоде. Адриана смотрела на звезды. Жилы на шее напряглись, она ждала, когда острое лезвие ножа полоснет по ним.
Может быть, смерть — ее спасение.
Трусливая мысль промелькнула и пропала. Исчезли звезды, превратились из сгустков света в сплетение силовых линий, ангелы и джинны окружили ее.
«Госпожа?»
Тело ее врага состояло из сложного взаимодействия материи и духа, но в основе лежало одно химическое соединение — вода, которая, в свою очередь, состояла из флегмы, эфира и свечения. По безмолвной команде Адрианы джинны разъединили каждый фермент воды на составляющие его атомы. Гармоничное взаимодействие материи и духа сделалось хаотичным.
Неизвестный даже не успел вскрикнуть, он упал, из открытого рта наружу вырывались языки пламени, две тонкие огненные струйки текли из носа, глаза взорвались фейерверками искр.
Оказавшись без опоры, Адриана неуклюже упала. Она не чувствовала холода земли. На небе все так же спокойно светили звезды.
* * *
Резко, в одно мгновение, тело охватило жаром. Вокруг собрались люди, кто-то поднял ее… лицо Креси, отца Кастильо, окровавленный нож… тиски боли, боль становилась все сильнее и сильнее, и сознание отключилось. Мрак.
Но не тишина. Она чувствовала, что оказалась в огромном мавзолее, наполненном хором голосов.
«Простите. Мои враги, должно быть, нашли вас. Они повсюду. Но я вам помогу. Я исцелю вас».
«Аполлон…»
«Берегите силы. Спите».
И она уснула.
* * *
Адриана проснулась, ее руки лежали поверх толстого стеганого одеяла. Она в доме отца, в замке де Моншеврой. Ей девять лет. У нее жар, и она чувствует, как ей холодно. Но где же дедушка? Он всегда сидит у ее кровати и вопреки всем докторам убеждает, что она поправится, что черные ангелы за ней еще не приходили.
— Дедушка?
— А, вы проснулись? Как вы себя чувствуете?
Голос окутал ее добротой и вселил надежду, она ощутила тепло и безопасность большую, чем давало ей одеяло. Но только на мгновение, затем чувство безопасности сменилось страхом. Нежные слова были произнесены со знакомым деревенским акцентом, но голос — другой.
Она повернула голову и увидела отца Кастильо, и все вернулось на свои места. Ей не девять лет, а тридцать два года. Но куда в мгновение ока могли уйти двадцать три года ее жизни? Что не так она сделала?
Вероятно, отец Кастильо заметил смущение и ужас на ее лице, и рукой он накрыл ее лежавшие поверх одеяла руки. Он сидел в кресле, а в другом кресле, стоявшем у него за спиной, сидела Креси, свесив подбородок на грудь.
— Все хорошо, — сказал священник. — Вы были тяжело ранены, но Бог дал вам силы выжить.
Она вспомнила лицо склонившегося над ней отца Кастильо и боль.
— Кажется, Бог дал вам умение лечить людей.
— Да, Он ниспослал мне знания. Я учился искусству врачевания в Китае и знаю многое, но мои знания не беспредельны. Только мои руки вас не спасли бы, вы потеряли очень много крови. — Он сжал ее руку. — Теперь вы Его видите? Он среди нас. Видите, Он здесь.
— Он здесь, — прошептала Адриана.
Но она имела в виду не Бога. Она знала, кто сотворил чудо. Николас, ее сын. Когда-то она даровала ему жизнь, а сейчас он вернул ее к жизни.
— Кто пытался меня убить? — спросила Адриана.
Креси неожиданно проснулась и схватилась за шпагу, но тут же осознала, где она и что происходит, и немного успокоилась.
— Я же просила разбудить меня, — едва сдержав раздражение, сказала она священнику.
— Она только что проснулась, — пояснил отец Кастильо.
— Это правда, Вероника. Мы успели сказать всего несколько слов. Я просто спросила, кто пытался меня убить и почему.
— Отец Димитрий, православный священник, он был в составе нашей экспедиции. Похоже, он был шпионом митрополита.
— Понятно. — Адриана нахмурилась. — Он пытался перерезать мне горло, как перерезали его Ирине. Думаешь, и ее он убил?
Креси замялась:
— Может быть, мы обсудим это потом, когда ты наберешься сил?
— Нет, пожалуйста, ответь мне сейчас.
— Хорошо. Я полагаю, что Ирину убили, когда она шла на свидание со своим любовником. Ей перерезали горло. Но у меня есть достоверные сведения, что в это самое время отец Димитрий находился на борту «Добрыни» и корабль в тот день не приземлялся. А Ирину убили в лесу. Более того, отец Димитрий все это время был в поле зрения моих людей.
— Может быть, твои люди не так надежны, как ты думаешь?
— Я в них полностью уверена.
— А где Эркюль?
— Допрашивает, и с особым пристрастием, каждого, кто знал отца Димитрия. Он так же, как и ты, считает, что покушение на тебя связано с убийством его жены. Отец Димитрий умер, и смерть его, должна я сказать, была страшной, но второй убийца на свободе. Полагаю, что они оба — шпионы митрополита или Голицына.
— А зачем убили Ирину? Чего они этим добились?
— Разделили твоих людей на два лагеря. У Меншикова появилась возможность переманить к себе твоих сторонников.
— Тех, кто счел, что это я убила Ирину. Не проще ли было убить первой меня?
— Начнем с того, что у тебя хорошая охрана. Твои телохранители не всегда напиваются до беспамятства.
— Вероника, в том, что случилось, нет твоей вины.
— Не говори глупостей. Мы с Эркюлем должны были быть рядом с тобой, мы оба допустили оплошность.
— Это я допустила оплошность. Если бы я была трезвой, то убийца не смог бы ко мне приблизиться, и мне не пришлось бы его убивать, и сейчас его можно было бы допросить. Но хватит об этом. Люди православной веры лишились священника, и его убила я. Как они это восприняли?
— Мы объявили, что он был убит, защищая тебя.
— Направление мысли задано хорошее.
— Но это ложь, — неодобрительно заметил отец Кастильо.
— Да, это ложь, — согласилась Креси. — А вы бы сказали правду?
Отец Кастильо пожал плечами:
— Не знаю. Но ложь — пощечина Богу. Лучшее в данном случае — ничего не говорить.
— Но сейчас у наших солдат православной веры нет священника. И это плохо, им нужен священник, особенно перед боем, — сказала Адриана.
Отец Кастильо умиротворяюще поднял руки:
— Я буду совершать богослужение.
— Отец Кастильо, только не обижайтесь, но вы, должно быть, помните, сколько столкновений произошло во Франции на религиозной почве? Православные не станут слушать католическую мессу.
— Я буду следовать православным канонам. Обряды Православной и Католической церквей имеют больше общего, чем вы думаете.
— А вы сможете?
— Я говорил вам, Китай изменил меня. Какой бы странной ни была там религия, в основе своей она близка к нашей. А различия между православием и католичеством и вовсе минимальны. Я сделаю все возможное, чтобы служить всем вашим людям. А если вы найдете мне хорошего советчика, вы удивитесь, как быстро я освою новые обряды.
Адриана пристально посмотрела на него:
— Благослови вас Господь, отец Кастильо. Вы исключительный священник. И исключительный человек.
— Все люди исключительны, и мужчины и женщины. Бог сотворил нас такими.
Адриана кивнула:
— Я немного устала. Вероника, ты должна успокоить Эркюля. Нам не нужны новые раздоры и несчастья. Мы должны найти второго убийцу, не поднимая лишнего шума. Очень скоро я вынуждена буду просить людей сделать то, чего никто никогда не делал. И хочу быть уверенной, что они последуют за мной.
