разделились и вообще потерялись. Кто где — хрен поймёшь. Эти «Задроты» ни хрена не смыслят в управлении — путают названия улиц, маяки ментов с инкассаторами, левое с правым. Короче, труба.
— Лады, я скоро буду, — ответил я.
— Где будешь? — не понял «Ворон», он же Артём.
— В городе, где же ещё? — ответил я.
Но как там оказаться я и сам не знал. Надо было как-то сажать самолёт. А такую махину проще поднять в воздух, чем посадить. И где садиться? В аэропорту, где меня будет встречать настоящий эскорт с мигалками, в масках и с автоматами? Да ну на фиг! Я перебирал в мозгах все возможные варианты, попутно слушая ругань и перепалку в эфире нашей группы. Что-то там было про взятие инкассатора с золотом (слава Богу, всё обошлось без меня!). Машина была загружена и отвезена на уговоренную стоянку. «Сокол» материл всех и сам пытался найти колонну. В общем, результата не было, но что-то делать надо было.
Прошло больше часа, может больше, я не знаю. Я был уже на подлёте к Кемерово. Всё время полёта я старался прижиматься к земле и вписываться в земной ландшафт. Хрен его знает, что там могли подумать на земле. Большой авиалайнер угнан не пойми кем и направляется в сторону Кемерово, где, как я понял, во всю кипят бои с мутными БТРами. После 11 сентября думать можно было всё, что угодно, и сбить меня могли безо всякого предупреждения. Всё, что я знал — это надо прижиматься к земле, чтобы тебя не смогли застукать радары. Так я и делал. Но у самого Кемерово я поднял самолёт на высоту. Нужно было оценить обстановку и понять где приземлиться или разбиться. И тут…
— Всё! Крышка! — заорал кто-то в рацию. — Колонна движется в сторону Кузнецкого моста. Там они выедят за город и исчезнуть.
Медлить было нельзя. На том берегу никого из наших не было. Колонна-то проедет, а вот грабители вряд ли. Мост — самое подходящее место для засады. Менты могут тупо перекрыть его, и всякий, кто туда въедет, может оказать в ловушке. Так и колонна будет спасена и на нас поставят крест.
— Где колонна? — спросил я.
— Движется по Кузнецкому проспекту, я её вижу! Но подойти не могу, слишком плотный поток! — ответил то ли «Каштан», то ли «Тигр» (теперь уже не важно).
— По проспекту они не проедят, — ответил я. — Держи колонну в поле зрения. Я на подлёте.
— Не понял…
Отвечать я уже не стал. По проспекту, действительно, было не просто проехать. Здесь самый, наверное, плотный поток машин, и постоянные пробки. И у меня в голове возникла самая, пожалуй, сумасшедшая идея. Где лежат парашюты, я знал. Пока самолёт мирно покачивал крыльями на высоте «птичьего помёта», я выскочил в салон и быстро стал цеплять на себя ремни рюкзака. Затем ворвался обратно в кабину. В два щелчка я отключил двигатели машины и чуть отодвинул штурвал от кресла пилота. В лобовом стекле показался мост. С удовольствием для себя я заметил, что никакой колонны на нём нет. Разрозненные автомобили двигались в хаотичном порядке.
Теперь дело за малым. Скользя подошвами по мягким коврам, я быстро выскочил обратно в салон. Цепляясь своими кочепотками за кресла пассажиров, я оказался у двери выхода из салона. Времени было мало. Самолёт стремительно терял высоту. Схватив рычаг открытия двери, свободной рукой я перекрестился и распахнул дверь. Но не успел я собраться с силами, как меня тут же выбросило из машины потоком воздуха.
Теперь надо сказать, почему ни в коем случае нельзя так делать. Дело в том, что двигатели (турбины, громадные пылесосы под крыльями) затягивают воздух, чтобы под нужным давлением подать его в двигатель. Любой, кто рискнёт сигать с парашютом с гражданского авиалайнера, рискует превратиться в фарш и осадками выпасть на поверхность земли. Но двигатели я отключил. Зато крылья никто не отменял. Можно запросто размозжить голову, как о переднюю плоскость крыльев, так и о хвостовое оперение. Ну не предназначены такие самолёты для парашютирования, тем более оголтелых грабителей. Но мне повезло, причём дважды — надо мной просвистели не только несущие крылья, но и крылья оперения. Я болтался в воздухе, как льдинка в проруби. Меня крутило на 360 градусов и утренний «Доширак» просился наружу. Едва я пришёл в более менее горизонтальное положение, я тут же рванул кольцо. Со свистом надо мной раскрылся купол парашюта, а меня тряхнуло ещё сильнее, чем на каруселях в парке. Ремни с болью врезались мне в конечности и плечи.
— Охренеть… — выдохнул я и тут же пожалел, что раскрыл рот.
Поток воздуха чуть щёки мне не порвал. Зажав губы со всей силой, я наблюдал, как падает мой самолёт. Кузнецкий проспект, как и всегда, был забит транспортом. Пробки тянулись от каждого светофора. Опять же никакой колонны я не увидел.
Как вдруг… Из какого-то левого двора стали выскакивать чёрные джипы один за другим. Во главе колонны ехал джип с включёнными проблесковыми маяками. Сомнений не было — та самая колонна. Иначе, за каким таким представительным авто носиться по дворам жилых хрущёвок?
Они выскочили на проспект и стали стремительно приближаться к мосту. Но и мой самолёт не отставал от графика.
И тут они, видать, прозрели и усекли Боинг. Колонна резко свернула с проспекта, когда самолёт был уже на подлёте.
Я всё это прекрасно видел, но сказать ничего не мог. Остальные всё так и шарахались по городу в поисках колонны.
А Боинг, тем временем, благополучно достиг моста и просто его перелетел. Да, блин… Я промахнулся, наверное, на добрые метров сто. Авиалайнер пролетел над мостом и устремился к деревеньке на том берегу. Вот тут я скукожился, как никогда в жизни. Именно там жила Марина, сестра Виолетты. И теперь её дому хана…
Но и тут мне повезло. Самолёт не долетел до деревни, уткнувшись носом в берег, почти у самой кромки воды. Взрыв, осколки, огненные шары и невообразимый грохот… Короче, красота. Даже меня тряхнуло с парашютом, и стало сносить не пойми куда.
Летел я долго (может, зря я струхнул и стразу дёрнул кольцо?). Над центром города. Над сумасшедшими БТРами и машинами с мигалками, которые сновали повсюду. В это время колонну застукали у железнодорожного вокзала.
Кариночка оказалась ближе всех к объекту.
— Они пытаются уйти по железной дороге! — рявкнул «Сокол».
— Это я беру на себя, — ответила Карина.
— С ума сошла! — крикнул «Тигр». — Одна машина против целой колонны?!
