Мы с парнем смотрели друг на друга, раскорячившись на входе. Не знаю, о чем думал он. Выражение лица было у него вежливо-никакое. А вот я отчетливо понял, что рожа этого стажёра мне очень даже знакома. Именно мне.
Оперативно-розыскные мероприятия — лучшее занятие для субботы!
— Вот черт…– Тимоха почесал затылок. — Неожиданный поворот. Как говорится, ничего себе, мы за хлебушком сходили…
— Поворот? Тебя волнует поворот? — Серёга раздражённо сплюнул на землю.
Я вообще заметил, любит он это дело. По его плевку можно определить степень раздражения старлея. Или степень его восхищения. Смотря куда, как, в каком объёме был сделан этот плевок.
— А меня, например, волнует, что скоро я поеду жить в общагу. Меня скоро Ленка выгонит из дома к чертям собачьим. Говорит, ночью мне руку отпилит, чтоб ни одна сволочь не могла доораться. И никто ее за это не осудит. Потому что, когда она выходила замуж, то речи не шло, что при живом муже будет постоянно одна.
— Извините… Вы плюнули на землю… — Лариса, которая ухитрилась подойти совсем незаметно, осторожно тронула Рябушкина за плечо.
Мы стояли во дворе отдела, втроем. Я, Тимон и Серёга. Сначала втроем. Теперь-то нас стало на одного человека больше.
— Плюнул? — Рябушкин бестолково уставился на возникшую рядом с ним девицу.
— Да. Но, если следовать уголовному кодексу Советского Союза, статья 214, о вандализме и причинении вреда городскому имуществу, это является нарушением закона. А Вы — милиционер. Вам нельзя нарушать закон. Будьте любезны, не делать так больше.
— Очень интересно… — Серёга хохотнул. — Не думал, что моя слюна содержит кислоту. Иначе как она может причинить вред городскому имуществу?
— И все же я настаиваю. Потому как в списке действий, подходящих под данный закон, упоминается в том числе испорожнение, рвотные массы…– Лариса начала загинать пальцы. Судя по тому, что приготовила она обе конечности, список явно не маленький.
— Все! Достаточно! — Старлей поднял руку, жестом останавливая настырную девицу, а затем перевел растерянный взгляд на меня.– Лех, это кто такая?
Я вздохнул, соображая, как бы все объяснить, при том, что сам не знаю ни черта. Еще до появления товарищей, ощущение этого незнания росло чуть ли не ежеминутно.
Когда вышел из кабинета подполковника, прямой наводкой отправился в дежурку.
— Товарищ майор! — Сержант, тот самый, который встречал меня до этого на входе, вскочил на ноги и вытянулся по струнке. Даже как-то не удобно, честное слово.
— Слушай, да ты расслабься. Ну, это уже слишком, если каждый раз при моем появлении будешь вести себя как стойкий оловянный солдатик. — Я похлопал парня по плечу, надеясь, что ненавязчивый дружеский жест добавит простоты в наше общение. Однако, судя по тому, с каким восхищением он посмотрел на мою руку, не добавило…– Сержант, вызови-ка в отдел старшего лейтенанта Рябушкина и…
Я завис, вспоминая фамилию Тимофея. К сожалению, хреново, если не помнишь. Еще хуже, когда не знаешь. А Тимоху при мне по фамилии вроде никто не называл. Рапорт писали, да. Но я в тот момент был, мягко говоря, не в себе… Хоть убей, не могу сообразить, что написали в отчете.
— Лейтенанта Суворова? Тимофея Леонидовича и Сергея Митрофановича? Вы про них? — Сержант очень хотел мне угодить, видимо.
— Ну, да… Леонидыча…и Митрофаныча… — Кивнул я.
Причина, по которой попросил дежурного, на само деле, очень простая. Вообще не знаю координат оперов и понятия не имею, где их взять. То есть, чисто теоретически, база какая-то есть, наверное. В нашем кабинете даже имелись два компа. Но когда мы после разговора с Семенычем начали писать рапорта, я с удивлением понял, программное обеспечение стояло на них совершенно незнакомое. Никаких привычных значков не наблюдалось. Зато во весь экран светился неизменный герб Советского Союза и несколько иконок, которые не говорили мне ни о чем. Хорошо, Рябушкин сразу открыл нужные документы на обоих компах, а то я тыкался бы как идиот. Поэтому тратить время на то, чтоб разобраться, как найти базу сотрудников, не было ни малейшего желания. Да и потом, у Сереги так-то рука. Как связаться с ним через руку? Звонить на нее? Очень сомневаюсь. Я так понял, она работает по принципу устройства, совмещающего в себе различные функции. В том числе, функцию связи.
— Будет сделано, товарищ майор!
Дежурный был до одури счастлив, что ему доверили столь ответственное дело. Даже когда помещение за стекляной перегородкой наполнилось смачным матом Рябушкина, который доносился из устройства, отдаленно напоминающего радиостанцию, сержант даже глазом не повел, а очень спокойно объяснил старлею, мол, его вызывает сам майор Громов, и это тебе не хрен пойми что.
Буквально через полчаса, порадовав оперативностью, мои товарищи появились на территории отдела. Прибыли они на… ну, наверное, это — мотоцикл. Просто у него уже привычно отсутствовал низ. Верх — все как положено. Внизу — ровная платформа. В остальном выглядел байк солидно. Пожалуй, еще что смутило, так это надпись на продолговатом баке — «Ява». Потому что я быстрее мог бы подумать, будто мотик японский.
Попытался сообразить, почему именно японские мотики кажутся мне классными. Не сообразилось. Видимо, информация имелась в голове, как факт. В любом случае байк смотрелся очень даже современно. Я не стал изучать его на предмет наличия зеленой жижи. И так был уверен, она точно на месте. Пока только не могу понять принцип работы всех этих механизмов. Если жижа является тем, что двигает машины, заставляет их работать, на хрена мотоциклу бензобак? Он, конечно, более продолговатый и вытянутый, чем должен, но все-таки есть. Зачем?
Исходя их того, что это сейчас не самая насущная проблема, просто плюнул на технические особенности транспорта и направился к операм, которые как раз слезли со своего транспорта и теперь, сняв шлемы, оглядывались по сторонам, видимо, в поисках меня.
— О, Леха! — Рябушкин толкнул Тимоху в плечо. Они оба шустро направились в мою сторону.
— Блин, хорошо, что на улице ждешь. Мы так и думали. Нет желания заходить в отдел. Если Семеныч на месте, точно херня какая-то. — Скривился Тимоха.
Я в двух словах объяснил операм все, что узнал от подполковника. Рассказывал дословно, нам в любом случае надо было дождаться стажеров. Иванов велел им зайти к кадровичке, подписать нужные бумаги. Сказал, он не собирается нести ответственность за их головы ценой своей. Кстати насчет стажеров… Вернее стажера…Я с момента, когда мы столкнулись в дверях, упорно пытался вспомнить, откуда его знаю. То, что знаю, это несомненно. Ну, или имеет место быть очередной закидон моей наглухо отбитой башки. Потому что Никита на меня смотрел с уважением, неким восхищением, но видел он Леху Громова впервые. В глазах стажера не было узнавания. И вот как такое может быть. Я его знаю. А он меня — нет.
Честно говоря, меня это уже не особо удивило. И без того понятно, в моей жизни что-то пошло не так. На данный момент я даже склоняюсь к версии, что этих жизней как бы две. Звучит, словно бред сумасшедшего, но тем не менее. Сейчас, то есть вчера, если говорить более точно, я удивительным образом из одной своей жизни переместился в другую. Идиотизм? Ясне хрен! Но тем не менее, это — единственное более-менее подходящее объяснение. Другие — еще дебильнее. Про инопланетян, выкравших меня для опытов, про мистическое перемещение душ, вообще старался не думать. Это совсем уж лютая дичь.
Соответственно, пока мы на улице с операми обсуждали предстоящее мероприятие, Лариса успела отделаться первой. Она неслышно подкралась к нашей компании. Не думаю, что это прямо была ее цель, подкрадываться, но вышло именно так.
— Леха, кто это такая? — Еще раз повторил Рябушкин.
— Лариса. Сестра Василия. — Я решил воспользоваться проверенным на подполковнике методом. Ему, например, такого ответа вполне хватило. Дальше он все додумал сам.
— Васьки Тревогина⁈ — Лицо Рябушкина вытянулось вслед за опустившейся вниз челюстью. — Серьезно? Ого…
