class="p1">
Вечер, Площадь Восстания
А вечером, мы с Татьяной, счастливые и расслабленные, пьём чай с разными вкусностями. Она уже позвонила и поговорила с родителями, успокоила их, сказав, что у неё все в порядке и мы ждем их в гости в субботу. Мы смотрим соревнования Олимпиады на огромном экране нового цветного телевизора Grundig из «Берёзки» и обмениваемся дневными впечатлениями. Сначала, сидя и взирая вдаль на своём балконе, потом, в гостиной под зелёным абажуром, а теперь, уже и в постели… И нам так хорошо…
И вдруг…
— А-а-а-а! — кричит Татьяна, буквально, вылетая из ванной и кое-как запахиваясь в полотенце, — Там…! Там… змея… страшная… чёрная… под умывальником! А-а-а-а!
Я вбегаю в ванную и вижу…
Да, ё-жж, твою… переёжь… Как, я забыл-то⁈ Безобидный желтоухий московский чёрный ужик через специально оставленное для змей отверстие в полу под умывальником (всё, как в гостинице «У дядющки Бло» в городе без названия в Красной Окуме) откуда-то приволок в зубах золотую монетку и пытается её перевалить в стеклянную трёхлитровую банку, уже наполовину заполненную такими же монетками, колечками и серёжками. Банка высокая и гладкая, а ужик маленький, да ещё и с монеткой в зубах… вот, и мучается… не может долезть до верха, до горловины.
О-хо-хо… вот, башка моя дырявая! Я же сам попросил змей натаскать мне в запас золота и валюты. Ещё до того, как встретился с демоном Систелем… Валюту я уже, естественно, потратил в «Берёзке» — телевизор, еда; а про золото забыл, вот, змеи его и выковыривают на Москве из разных щелей и таскают мне помаленьку… Как трехлитровая банка заполняется, я новую, пустую им ставлю под умывальник, а полную — или, временно, в землю рядом с офисом или, тоже временно, в пространственный карман. Надо, кстати, будет эти банки Систелю посдавать на хранение, не плодить в Москве новые сущности-клады. А змеи… они же ответственные, спасу нет, а команды «отбой» не было, вот и таскают.
Помогаю ужику избавиться от монетки, жду, пока он не нырнёт обратно в дырку, беру банку с золотом и выхожу к Татьяне. Она сидит в кровати, завернувшись в одеяло и стучит от страха зубами… До паники боится змей, мышей и лягушек.
СЦЕНА 7/6
Моё великое покаяние
— Ну, всё, Танечка! Успокойся. Уже нет той змеи… уползла, а золото от неё, вот… она всё тебе оставила, — пытаюсь я пошутить и демонстрирую Татьяне стеклянную банку из-под томатного сока с золотой мелочью, кстати, весьма разнообразной и, частично, явно, представляющей археологический и ювелирный интерес.
Татьяна смотрит недоверчиво, но… банку берет… золото же, посмотреть разве что… из любопытства.
А-а-а! Будь что будет! Невозможно это, жить семьёй с любимой женщиной и постоянно держать её за дуру набитую — что-то скрывать от неё, обманывать… Да, ещё и с применением сложной магии! Нет у меня перед Татьяной никаких прегрешений, кроме сплошного вранья по своей теперешней жизни, и не намечается… и секретов… тоже никаких нет. Просто, так жизнь сложилась… Две уже жизни, кстати!
Да, так случилось, что я — Антон Архипов, маг «вне категорий», симбиот князя Эколы Бести по прозвищу «Кобра», инициирован в змею принцессой-коброй Шуи Сисс. Да, я прилетел из параллельного мира и другого времени! Я — избранный Первостоятель Атлантиды, американский гражданин и мультимиллиардер и, вот… теперь, децернент Корпорации «Змеи СССР» в 1980 году! И я её люблю! И что⁈
А ничего! Татьяна высыпает золотую мелочь на прикроватную тумбочку и с интересом начинает её перебирать… А, вот, это колечко, она бы оставила… И, вот, этот старинный перстенёк… какой он красивый…
А я начинаю ей рассказывать… Не спеша и в подробностях… Про неё, про нас, про наших с ней детей, про взрыв вулкана в 2023-м, про Эколу Бести и его семью, про принцессу-кобру Шуи, про ужиков Уси и Щуса, про барича Заи и Речи Укка, про мистера Сойера, про Атлантиду… Думал, это всё уже где-то далеко, а начал рассказывать и, вот… сразу всё придвинулось… до запахов…
Татьяна меня не перебивает, сначала слушает насторожённо, но очень внимательно. Потом, уже, просто, с интересом. Иногда, в особо чувствительных местах, делает бровки домиком и прикусывает губку…
— Ну, вот и вся история… — заканчиваю я свой рассказ уже поздно ночью, — А как вышло в 2028 году попасть в 1980-й, так я и прибежал к тебе. А теперь, история уже новая какая-то идёт…
Татьяна молчит… Сейчас встанет и уйдёт… кому охота, чтоб ему голову морочили всякой ерундой…
Но, нет…
— Это, я к тебе прибежала в общагу, забыл, что ли? — говорит Татьяна, обнимая меня, — Видишь… угадала момент, когда бежать… Провидица я, не иначе… Проверишь потом этой своей магией⁈
Татьяна улыбается мне в темноте… А что, и проверю… своя провидица мне не помешает!
— Как, ты говорил, мы первую нашу дочку назвали — Светланкой? Давай, ей тогда, как подрастет, первую комнату, справа от нашей спальни, отдадим?
А-а-а! И тут…
И тут, до меня доходит! Ну, да, в прошлой жизни Светка же родилась в марте 81-го… А, значит, заделали мы её с Татьяной именно в Крыму, в июне 80-го.
— Уже что, есть уверенность⁈ — до конца не веря себе, спрашиваю я Татьяну.
— Ну, конечно, есть, глупый, — смеётся она, — Судьбу не обманешь, знаешь, ведь!
Сюжет 8. Похороны отменяются!
СЦЕНА 8/1
25 июля 1980 года, пятница. Москва, Малая Грузинская, 28–30
В ночь на 25-е июля 1980 года в этой квартире выпивают… И ничего такого особенного и нового в этом нет. В последнее время пьянки здесь происходят регулярно, чуть не каждый день… У хозяина квартиры очень высокая степень алкогольной и… наркозависимости.
Кроме хозяина, в квартире находятся и выпивают с ним ещё несколько человек — врач-анестезиолог Анатолий Федотов, по сути, личный врач хозяина, его юная любовница Оксана Афанасьева (последний год живёт с ним в этой квартире как жена), администратор Валерий Янклович и друзья-собутыльники из его нынешнего круга общения… Люди приходят-уходят. Какие-то женщины… Сына Аркадия, живущего с матерью и братом Никитой, не пускают… Мол, завтра приходи, когда отец протрезвеет!
А сам хозяин в тяжёлом подпитии, мягко говоря… очень и очень неприятен. Небольшого роста, но, мощный и физически развитый. Он мается!
