небольшим. А затем, наверное поймав клина, подскочил на верстаке и, раскидывая кирпичи, которыми был обложен, поскакал в сторону моего кузена. Надо отдать мелкому должное, он не растерялся, а той самой обезьяной, которую упоминал Мауно, взлетел на сверлильный станок.
Сам по себе сверлильный станок был низким, так как был горизонтальным. Но занимал он места много, и мы поставили его «на попа». Вот на эту, получившуюся нашими стараниями трехметровую конструкцию, Микка и взлетел, по-моему, даже не используя рук.
О том, что нам может потребоваться стенд для испытаний и обкатки, я вспомнил слишком поздно, когда мы пытались при помощи ручного привода хоть немного обкатать двигатель. По-хорошему, мне надо было его отволочь на один из наших заводов и там, подключив к приводу паровой машины, обкатать хоть пару дней. Но меня победила лень. И мы с пацанами, обложив движок фирменными зелёными кирпичами с клеймом «TH» (Tiili Huhta), запустили его.
Обидно, конечно, что надо теперь всё начинать с начала. Но главное — это то, что он всё-таки заработал. И это очень хорошо. Начало, как говорится, положено.
При моей помощи Микка спустился и пожаловался:
— Я ногу поцарапал, сильно, — и задрав штанину, продемонстрировал свежую и довольно глубокую царапину.
— Сейчас «зелёнью» (vihreä) смажу, — пообещал я и направился к комоду, в котором у меня была аптечка.
Один грамм сухого анилинового красителя я разбавлял в ста миллилитрах пятидесятиградусного медицинского спирта. Спиртометр я так и не смог найти, поэтому использовал уже готовый спирт из аптеки.
Получившийся у меня путём опытов раствор, я стал испытывать на себе и на Микке. Царапины и раны он заживлял неплохо. А так как в финском языке не было такого слова как «зелёнка», я просто назвал получившийся препарат «зеленью». Но я всё равно был уверен, что где-то ошибся в расчётах, и с нетерпением ждал возможности съездить в Гельсингфорс, чтобы озадачить дальнейшими опытами своего двоюродного брата Томми, мечтающего о карьере химика.
Дед Кауко, как обычно, не сдержал своё слово и увёз оба баллона с красителем в столицу, дав мне отсыпать на опыты не больше четырёх фунтов порошка. Ну, я его особо в этом и не винил. Всё-таки любые анилиновые красители были очень дорогостоящим материалом. Вот только зачем он по-началу обещал отдать мне целый баллон, я так и не понял.
— Только немного. Она жжётся, — расстроился мой кузен и принялся закатывать штанину чтобы освободить доступ к ране.
— Что за «зелень»? — поинтересовался у него Мауно.
— Лекарство для заживления ран. Специально для использования летом в лесу. Зелёная же, — пересказал он нашему приятелю сказку, которую я придумал для мелкого. — Для маскировки, чтобы никто не увидел, и животные кровь не учуяли.
— О как! — поразился первый пионер Улеаборга. — А для зимы будет белая?
— Нет, поверх раны обработанной «зеленью» будет наматываться белый бинт, — пояснил я мальчишке, попутно нанося раствор на царапину Микки. — Так и не видно будет, и теплее.
— О! А летом можно зелёный бинт использовать, — проявил чудеса смекалки Мауно.
— Да. Именно. Молодец, Мауно! Хорошая придумка!
И закончив возится с ногой кузена, запряг всех на уборку, так как из расколовшегося корпуса уже натекла изрядная лужа масла и остатков бензина из крохотного жестяного бака. Слава Богу, что ничего не загорелось и обошлось без пожара.
Кто бы мог представить, что найти бензин в нужных количествах в нашей губернской столице — почти невозможно. В шести аптеках мне удалось разжиться только примерно двумя литрами этой горючей жидкости, продаваемой за неприличные деньги. В основном, в склянках, объёмом в полгоршка (483 грамма) — как антисептическое средство и средство для снятия зуда у младенцев. А ведь в Гельсингфорсе бензин уже продают в больших жестяных банках, как топливо для паяльных ламп и примусов. Надо будет заказать.
Но сначала нам предстоит разобрать этот металлолом и выяснить, что стало причиной аварии. И самое главное, надо организовать нормальный испытательный стенд и растрясти деда Кауко на небольшой паровой двигатель и динамометр. И было бы неплохо поставить в моей мастерской или кран-балку, или простой блочный подъёмник. А то скоро пупок развяжется тягать это железо.
……
Неожиданную просьбу Леопольда Мехелина о написании продолжения приключений «муммиков» я тоже выполнил. Правда, несколько необычно.
Я долго насиловал свою память, пытаясь выудить хоть что-либо о похождениях Мумми-Папы. И понял, что из тех крох, которые я вспомнил, полноценной книги не получится. И вместо продолжения я написал приквел. О происхождении и приключениях Мумми-Мамы.
За основу этих приключений я взял американскую рифмованную историю «Хроника бутербродной войны» Теодора Гайсела. Сюжет я помнил довольно хорошо, вот его и изложил простой прозой. Описав племена Юкков и Зукков, как враждующих «муммиков», различавшихся только тем, как они едят бутерброды. Юкки — ели бутерброды маслом вверх, а Зукки — маслом вниз. Теодор Гайсел и сам взял за основу своей сказки войну остроконечников и тупоконечников из «Приключений Гуливера» Джонатана Свифта.
Мумми-Мама происходила из племени Юкков и очень боялась начала войны между двумя враждующими племенами, поэтому, построив плот, отправилась на поиски более спокойного места для жизни. Ну, а дальше всё по канону. Поднялся шторм и принёс её прямо к кораблю Мумми-Папы — «Морзкой Аркестр».
Правда, готовый текст отправил не самому Мехелину, а отдал деду. Всё-таки договор на печать книг этой серии был заключён со Стокманнами, и пусть сам решает, отправлять ли его ещё и Ээро Эркко для публикации в «Финской правде». А столичному градоначальнику отчитался в письме, что книга написана и отправлена издателям.
И со спокойной совестью взялся за написание книги по сюжету «Бесконечной истории» Михаэля Энде. Кое-какие наработки мной были уже сделаны заранее. Например, я планировал заменить многие имена в тексте с немецких на финские и шведские. На имена своих родственников. Того же Атрею на Андреаса Викстрёма, а Бастиана Бальтазара Букса на Микки Юниспойка Йокинена. Мелкий давно просил, чтобы я его включил в какою-нибудь книгу. Вот и побудет главным героем.
Дракона Фалькора решил заменить на скандинавского дракона Фафнира, а волка «Ничто»
