- Вас просит председатель Совнаркома РСФСР Сергей Иванович Сырцов.
- Соединяй!
Оказывается, Сергей Иванович не забыл о моей просьбе, и вот на листке настольного календаря передо мной появляются торопливо набросанные карандашом строчки:
Биохим ин-т НКздр РСФСР
Воронц поле 8
акад Бах Алекс Ник
Выяснить телефон директора секретарю не составило большого труда, равно как и созвониться с академиком, чтобы договориться о встрече.
Дом на Воронцовом поле - бывшая усадьба семьи Вогау. Ее последний представитель в Москве, Гуго Марк, был известным жертвователем в пользу российской науки, - например, именно в его особняке по соседству, под номером 10, располагается физико-химический институт, также возглавляемый академиком Бахом. Правда, в конце XIX века территория усадьбы под номером 8 была продана семейству Банза, для которого в 1911 году и был выстроен особняк, в который я сегодня направляюсь. От обоих соседствующих особняков к Яузе спускается большой сад, встречающий меня свежей майской листвой. Но меня всё не покидает ощущение, что особняк в стиле "модерн" под номером восемь мне хорошо знаком. Круглое окно над центральным эркером, шатровая крыша левого крыла, чугунные чаши над столбами въездных ворот, облицовка светло-бежевым изразцом... Ба, так это же здание посольства ныне еще не существующей Республики Индия!
Основатель и директор Биохимического института Наркомздрава РФСР Алексей Николаевич Бах принял меня в своем служебном кабинете. Обстановка в нем была не похожа на многие известные мне кабинеты высокопоставленных персон. Комната имела довольно скромные размеры и немалую часть ее занимали полки, уставленные книгами. На столе - старый, явно ещё дореволюционного выпуска, телефон с тускло поблескивающими латунными деталями и вычурно гнутой трубкой. Сам рабочий стол академика, как и его кабинет, тоже не поражал величиной. Зато в стоящем рядом со столом огромном кожаном кресле с высокой спинкой можно было утонуть. Именно в нём устраивается владелец кабинета после обмена любезностями и взаимных представлений, а мне указывает на свой рабочий стул.
- Устаю уже долго работать за столом, знаете ли, - оправдывается он. Да, лет ему немало - уже за семьдесят перевалило, ещё в народовольческом движении успел поучаствовать. Большая окладистая борода насквозь седая, а волосы на голове сохранились лишь у висков. Но взгляд академика живой, цепкий и внимательный. У его ног - вещь в иных начальственных кабинетах и вовсе невозможная - крутится коричневый сеттер. Излагаю свою легенду в несколько более развернутом виде, нежели преподнес Сырцову:
- Алексей Николаевич, надеюсь, много времени у вас не отниму. Научно-технический отдел ОГПУ обратился ко мне с просьбой найти специалиста, способного дать квалифицированное экспертное заключение по информации о разработке за рубежом какого-то нового типа антимикробных препаратов.
- А к вам почему, а не прямо в Наркомздрав? - удивился Бах.
- Этот отдел привык уже через меня работать, - объяснение ничем не хуже любого другого. - По любым вопросам дергают. Но о действительном заказчике экспертизы лучше не распространяться.
- А-а... понимаю. Да, Виктор Валентинович, вас к нам верно направили. Думаю, надо вам в отдел биохимии микробов заглянуть. Его у нас Зиночка Ермольева возглавляет, как раз у нее и проконсультируетесь, - академик поколебался немного, потом махнул рукой, и неторопливо встал, или, точнее, воздвигнулся из своего кресла:
- Давайте провожу.
Лаборатории института встречают нас разнообразными запахами препаратов, блеском колб, пробирок, штативов, белизной халатов сотрудников. Бросается в глаза резкий контраст оснащения лабораторий с тем, что я видел в свое время. Никаких тебе электронных приборов, да и вообще с приборным оборудованием не густо. В одной из этих лабораторий Бах окликает женщину в белом халате, занятую разглядыванием чашек Петри, рядком выстроенных на столе:
- Зинаида Виссарионовна! ("За глаза - так Зиночка, а в глаза - Зинаида Виссарионовна" - машинально отмечаю я).
Когда она оборачивается, директор института обращается уже ко мне:
- Вот, извольте любить и жаловать - Зинаида Виссарионова Ермольева, заведующая отделом биохимии микробов.
А вот теперь он снова обращается к ней:
- Позволь тебе представить товарища из ВСНХ, Виктора Валентиновича Осецкого-Лагутина. Ему требуется консультация, о сути которой он сам тебе поведает. А мне позвольте откланяться, - и с этими словами академик удалился.
Да уж, попробуй такую не полюбить и не пожаловать: настоящая казачка, ещё и в самом соку (вряд ли ей далеко за тридцать), красивая той убийственной для мужчин красотой, какой издавна славятся уроженки области Войска Донского. Не встреть бы я до того Лиду - был бы сражен наповал.
Но - эмоции в сторону. К делу! Достаю из кармана блокнот и, сверяясь с записями в нем, начинаю:
- При анализе иностранной научно-технической информации мне попалось на глаза сообщение от 1929 года об открытии британским ученым... - ещё раз сверяюсь с записями в блокноте, - Александром Флемингом какого-то нового антимикробного препарата с многообещающими свойствами, - беру быка за рога, но легенду с ОГПУ решаю придержать. - Не могли бы вы дать заключение: насколько перспективна работа в данном направлении?
- Действительно, доктор Флеминг обнаружил, что грибок Penicillum notatum выделяет вещество, подавляющее развитие гноеродных микробов, таких, как стрептококки и стафилококки. Такое вещество могло бы стать хорошим подспорьем в борьбе с послеоперационными и раневыми инфекциями. Однако перспективы введения его в фармакологическую практику весьма туманны, - покачала головой Зинаида.
- Почему же? - немедленно интересуюсь у нее.
- Дело в том, что ни самому Флемингу, ни его последователям пока не удалось получить действующее вещество в сколько-нибудь высокой концентрации и в пригодном для хранения виде, - отвечает заведующая отделом.
- А в чем загвоздка? С какими проблемами они столкнулись? - не отстаю я.
- Насколько я слышала, - не очень уверенно начинает объяснять Ермольева, - вещество оказалось очень нестойким и быстро разлагается. Особенно в том случае, когда питательный бульон, в котором развивается культура грибка, подвергать нагреву для выпаривания, чтобы повысить концентрацию.
Слова на ампуле "натриевая соль бензилпенициллина" всплывают перед моим мысленным взором...
- Скажите, а к какому классу химических веществ относится эта действующая субстанция? - как-то ведь фармакологи превращали его в соль...
