Дух переводить было некогда. Дичь успела коня пришпорить, хрустели сучья где-то впереди. Справа тоже кто-то ломился, Лит успел разглядеть чубарую кобылку. Ага, это новичок-Перед по следу продолжает идти. Молодец.
…Бежал, прихрамывая, Лит между молодой поросли. Гнедой где-то рядом ржал, да некогда, некогда к коню возвращаться. Сейчас один дых легких дело решить может. Мелькнула полянка, там испуганно ржала лошадь. Лит выскочил, — лошадь очумело мотала головой, — стояли друг напротив друга двое, — умело держал меч пожилой «крестовый», крадучись подбирался к нему Перед с копьем наперевес. Штаны у новобранца отвисли, на сапоге шов разошелся. Ничего, теперь приоденется. Ква, небось, уже трофеи подсчитывает…
Лесовик Перед явно не знал что делать. Копьем не ткнешь, ведь живым велено брать. Опять же меч у старика, с мечами в лесу редко сталкиваешься…
— Вы это… — сказал Лит, отдуваясь. — Хватит потеть. Соблаговолите, милорд, меч бросить. Вы человек важный, всяко живым останетесь.
— Черви вы слепые, — глухо сказал «крестовый». — Заблудшие люди, великого света не узревшие.
— Так черви или люди? — озадачился Лит. — Вы, милорд-претор уж разъясните поточнее.
— Тебе объяснить? Прихвостню дарковскому? — насмешливо спросил старик.
— Ты его по голове бей, — посоветовал Лит лесовику. — У них это самое крепкое место. Памятное. Ибо сказано, «придет он, и расцветут цветы лазоревые на ложах лугов изумрудных».
Кажется, лорд-претор удивился, потому-то от древка копья уклониться не успел. Ловкач-Перед догадливость проявил — не по башке благородной врезал, а ноги подсек. Лит навалился, выдрал из руки лорда-претора меч. Но и добыча прыткой оказалась — ударила в бок коротким стилетом. Хорошо что несподручно старику было бить, кольчуга выдержала.
Лит откатился:
— Напрасно это, ваша милость. Щас как дам обухом по ручонке глупой.
— Дикарь, — устало сказал лорд-претор, держа стелет у бедра. — Блоха ничтожная. Возрадуйся, что к Светлому вместе со мной уйдешь.
Лит хотел сказать, что нету смысла торопиться, но тут многомудрый лорд сам куда-то пошел на враз ослабевших ногах. Попытался опереться о дерево, но промахнулся и крепко приложился лбом. Легкий шлем не помог, и земная десница Светлого без чувств повалилась на землю.
— Вы что это с ним так разговорились? — поинтересовалась Дженни, потирая пальцы. Подоспевшие запыхавшиеся егеря принялись вязать бесчувственного лорда. Бемби с трудом удержался от желания отвесить пленнику пару пинков.
Застучали копыта, на полянку вломилась Эле:
— Так, взяли? Хорошо. А что лошадей побросали? Не нужны уже лошадки? Домой ножками пойдете?
— Виноваты, сейчас отловим, — заверил Лит.
Кряхтя, слез с седла лорд Фиш. Вгляделся:
— Хм, узнаю старого знакомого. Дышит? Что ж, поздравляю с успехом.
На поляну продрались Мин и Ёха, ведущие в поводу четырех лошадей:
— А-а, главное я опять упустил?! — от расстройства коротышка уронил новоприобретенный, отделанный серебром меч…
Пока собирали остальных лошадей и избавляли павших телохранителей от всякого ненужного в Верхнем мире имущества, Эле разглядывала пленника. Когда Лит, с уже перевязанным бедром, подошел, задумчивая воительница беседовала с королевским советником:
— Неказистая добыча. Пожилой и на рожу не слишком благообразен. Даже не поверишь, что столько шуму он устроил. Что-то сильно его помяли. Водой сбрызнуть, что ли?
— Сейчас отойдет, — заверил лорд Фиш. — Можете мне поверить — наш милейший лорд-претор куда живучее любого таракана…
Большая часть подвижно-поисковой группы, осталась охранять пленника. Претор пришел в себя, и старый королевский шпион взялся тонко издеваться над старым недругом, рассказывая егерям о гениальности стратегических планов Его Величества.
Лит с Ёхой двинулись разыскивать Леди. У болота на парней наткнулась Теа. Лучница была верхом на хорошей рыжей кобыле. Издали махнула рукой. Двинулись краем пустоши, изредка попадались трупы, в основном, еще одетые. На мертвецов лиска не смотрела. Мрачно осведомилась:
— Взяли?
— Сидит ваш претор, глазами хлопает, — сказал Ёха. — А там как? У вас? В госпитале?
— Твоя шишку схлопотала, — проворчала лиска. — Там через них пара конных пыталась проскочить, так пока ловили, больше своих помяли.
— Теа, кто у нас? — не выдержал Лит.
— Тролль. Это когда зелье бухнуло, — Теа отвернулась и принялась оттирать забрызганные кровью штаны.
— Надо же, — ошеломленно пробормотал Ёха. — Такой здоровяк был геройский. И Леди с ним сдружилась.
Пнуть друга Лит не успел, — Теа отвесила северянину такую затрещину, что тот в холку лошади носом ткнулся.
— Виноват, не подумал, — Ёха потер рожу. — Сболтнул.
— Забудь, — Теа трясла ушибленной рукой. — Мы тебя знаем. Ты вроде наш, но если стрекотать начнешь — больно сделаем.
…На поле битвы стоял шум, там орали, кричали, били в щиты. Развевалась сотня знамен и разноцветных значков. Теа повернула левее, к болоту. У реденького осинника стояли кони и новенький воз с оборванным тентом. У груды каких-то вещей сидел одноглазый, вытянув ногу, прямо поверх штанов перехваченную повязкой, и просматривал какие-то бумаги. Шпиону помогал один из замковых воинов.
Лит смотрел на тело, покрытое обгоревшим белым плащом. После смерти Олле казался очень крупным, прямо-таки гигантом. Видно, вместе с жизнью человеческие черты первыми уходят.
Леди сидела на корточках у воды, смотрела на заросшую тростником тихость. Не оглядываясь, спросила:
— Взяли? Цел?
— Цел и здоров. Лорд Фиш его опутывает.
Леди обернулась. Лит чуть не вздрогнул — таким тусклым взгляд Хозяйки оказался.
— Вы к Доку отправляйтесь. У тебя бедро задето, а Лёшке пусть руку забинтуют.
— Сейчас поедем, — Лит вздохнул. — Я вот что осмелюсь сказать — может, Олле с моими похоронить? Это недалеко. Так, конечно, только лес пустой. Но все ж не одному лежать. Они хорошими людьми были. И спокойно там. Я буду заезжать…
— Там хорошее место, Кэт, — тихо сказала Теа.
Хозяйка кивнула:
— Спасибо. К королю зайду, и сразу едем. Домой. Мне к Фло нужно. Очень нужно. Ква, вы сами справитесь?
24-й день месяца Травы. Кэкстон. Цитадель
…Из зала доносился бас лорда-наместника, потом с ответным словом выступил претор. Торжество по случаю отбытия короля проходило скромно. Траур по погибшим в Очистительной битве еще не отменили. Но в кабинете по соседству с пиршественным залом говорили не о трауре.
