— А сколько стоит перекусить на двоих в средней забегаловке, куда ходят обычные люди, не обремененные избытком денег?
— Зависит от аппетита, — Таэр с интересом посмотрела: мол, зачем это тебе, а? — Наверно, кредов двадцать — двадцать пять.
— А сколько в креде данариев? Или наоборот? — продолжал интересоваться Алекс.
— В одном данарии десять кредов, а в одном креде десять долей, — ласковым голосом медленно проговорила девушка. Окончание «понял, малыш?» так и напрашивалось.
«Тебя бы к нам закинуло в какого-нибудь олигарха, я б на тебя посмотрел всю такую бравую», — пробурчал мысленно лорд.
— А флаер сколько стоит, ну такой не особо роскошный, в средней комплектации?
Но дальнейшего погружения в дебри сравнительной экономики не получилось и ответить Таэр не успела — они пришли в главную трапезную.
* * *
Огромный зал, метров сто длинной, с потолками какой-то вовсе уж неприличной высоты. Стены были затянуты чем-то вроде золотистого шелка, покрытого замысловатой серебристой вышивкой. Высокие окна почти полностью закрыты алыми портьерами, а вдоль стен свисают гобелены. Потолки расписаны очередной батальной сценой: на фоне звездного неба какие-то звездолеты крошат друг друга почем зря. В центре зала находился гигантский стол, заставленный различными блюдами, за ним в высоких массивных креслах сидели люди, вернее даже толпа людей — больше сорока, это точно.
«Родственнички собрались», — без всякого энтузиазма подумал Алекс, усаживаясь во главе стола, по левую руку от него села Таэр, справа кресло пустовало. Барра остался где-то за спиной, раздавая указания слугам и дроидам, которых суетилось вокруг точно больше десятка.
Родня выжидательно уставилась на лорда Кассарда. Тот тяжко вздохнул — про себя, само собой — взял бокал, оперативно наполненный Баррой, и, собрав всю свою политичность в кулак, разразился пространной речью. Минут где-то на пятнадцать:
«Благодарю вас за поддержку в трудный для меня час… надеюсь что и в дальнейшем… вы — самые близкие для меня люди… следующая наша встреча будет связана…»
Про себя же Алекс с удовольствием думал: «Можем ведь, когда захотим! Таким канцеляритом иногда выражаюсь, что родись я пораньше — быть бы мне комсомольским вожаком!»
Родня разразилась одобрительными возгласами и началась бесконечно долгая серия ответных тостов и пожеланий. Алекс с приклеившейся на лице благостной улыбкой благодарил родню за внимание и заботу, поднимал бокалы, но практически ничего не ел и не пил. После ознакомления с цифрами у него временно обострилась паранойя, и поэтому есть в присутствии такой толпы заинтересованных лиц он опасался. Хотя и сам понимал, что это глупость, если захотят травануть — и самого маленького глоточка хватит.
Часа через полтора обстановка сделалась менее напряженной, родня, ощутимо употребив во время ответных речей, активно общалась сама с собой, Алекс шепотом пытал Таэр насчет цен на потребительские товары, та (от нечего делать) отвечала.
«Получается, имперский кред чуть дешевле доллара, значит один данарий стоит примерно восемь баксов. Стало быть, у меня четыреста с мелочью миллиардов долларов золотовалютных резервов. Стабфонд», — он усмехнулся такой мысли и машинально отпил из бокала.
И только тут заметил, что в кресле справа, бывшем до этого пустым, сидит и улыбается, глядя на Алекса, импозантный старикан лет семидесяти. Волевое лицо, испещренное глубокими морщинами, подвижные серые глаза, сверкающие из-под кустистых бровей. На голове красовался небольшой алый тюрбан, украшенный по центру крупной брошью с большим прозрачным камнем, в котором играли радужные переливы. Через плечо — перекинута длинная седая коса, к концу которой прикреплено какое-то замысловатое украшение… из золота, похоже. Сам же он был одет в темные брюки и бордовую тунику, поверх которой было некое подобие темно фиолетового халата без рукавов, украшенного золотым шитьем. Лицо старика показалось смутно знакомым: «Точно, именно он лил мне в рот какую-то гадость, Таэр сказала, что это было противоядие, которое спасло мне жизнь».
— Барон Куифи? — максимально вежливо поинтересовался Алекс.
Старик громко расхохотался и хлопнул Алекса по плечу:
— А мне этот горе-лекарь сказал, что ты всё забыл, малыш! Правильно, я всегда считал, что этим засранцам верить нельзя!
— Я действительно почти всё забыл. Так… только смутные обрывки воспоминаний.
— Я вот думаю, может оно и к лучшему? — хитро подмигнул барон. — Вот с родней даже встретился. И — без ругани. Кто б мне раньше рассказал про такое — не поверил бы!
— Это Таэр с Баррой настояли. Для улучшения образа в связи с приближающимся делом в суде консулата, — скромно прокомментировал Алекс.
— Вот! Еще и умных людей слушаться начал, а скоро, глядь, чем тени не шутят, пьянствовать и шляться в непотребном виде прекратишь! — продолжал балагурить барон.
— Да, я что-то и в самом деле положительных чувств к алкоголю не питаю.
— Ты? — искренне удивился Куифи, ловким движением выхватил бокал из рук Алекса и отпил, после чего вид принял вовсе ошалелый и демонстративно схватился за сердце. — Пожалей старика, обзови старым пердуном, что ли, а то помру сейчас от счастья. До чего яд полезный-то оказался! И где они раньше были!
Алекс только сейчас понял, что барон изрядно навеселе и это заставило слегка напрячься:
— Ну, если это поможет человеку, который спас мне жизнь, то я готов называть вас «старым пердуном» сколько угодно.
— Всё! Спас! Впрочем, ты у нас все-таки не совсем святым стал — хитро подмигнул Куифи — Я слышал ты Кэй Риональ погостить пригласил?
— Э… да, — Алекс на всякий случай слегка засмущался.
— Да не тушуйся ты, дело молодое, да и девка — ух, хороша! Только, — тут с барона вдруг слетел весь хмель и напускная веселость. — Я хоть тебе больше не опекун, но послушай старика, держи с ней ухо востро — вы до этого с ней, мягко говоря, не ладили. А Кэйрин — не тот человек, чтобы быстро забывать старые обиды.
— Хорошо, учту. А вы были мои опекуном?
— Ну да, пока тебе не исполнилось восемнадцать, я был твоим опекуном, а там ты уж оторвался и пустился во все тяжкие, — барон снова хитро подмигнул и залпом опустошил свой бокал.
— А что случилось с моими родителями? — поинтересовался Алекс, который решил, что знать историю семьи это совсем не лишнее.
Старый барон тяжело вздохнул и начал рассказывать.
Гален Кассард, его жена Астиль, а также старшие брат с сестрой, Корт и Яони, были на борту семейной яхты «Звезда Кассарда», когда она ушла в гиперпрыжок к Копейре, чтобы больше никогда из него не выйти. Станции внешнего наблюдения подтвердили, что вектор прыжка был верным, маршрут был многократно прочесан, но ни яхты, ни её обломков найдено не было. Яхта просто пропала в гипере. Когда прошли положенные два года, семья Кассардов была признана пропавшей без вести, и завещание, оставленное Галеном, вступило в силу. И опекуном за единственным выжившим наследником, восьмилетним Аллесандро, стал барон Куифи, старый друг Галена еще со времен службы в гвардии.
