— Дай-ка глянуть. — Михаил расправил лист обеими руками и поднёс к окну. — Ага, точно. Поставлю химиков в известность. Парни, красный меняйте везде на синий!
— Ясно, Михаил Николаевич, — ответил один из работников печатного цеха, младший мастер Харитон, начальник смены, семнадцати лет от роду. — Вы уже уходите?
— Да, Харитон, но я ещё вечером подойду.
Одеваясь, инженер обратился к Юрию:
— Ты сегодня играешь?
— Нет, я сейчас в цех, а потом с Лексеичем поработаю ещё, — отвечал тот, наставляя ещё одного юного новичка к работе с более опытным напарником. — Планёр клеим.
— А я коньки ещё вчера наточил! — улыбаясь, нахлобучил меховую шапку Михаил. — Мечтатель этот твой Лексеич. Пока мотора нормального не будет, что о воздухе мечтать попусту, только дерево изводит. Ну, до завтра! Пока, парни!
Впустив прохладный воздух, глухо хлопнула дверь в коридор.
Герцогство Курляндское, Виндава — Голдинген Апрель 7151 (1643)
ПЁТР КАРПИНСКИЙ, АНГАРСКИЙ ПОСОЛ.
В Дании мы задержались надолго, на всю зиму. Испытывать судьбу на свинцовых волнах штормящей зимней Балтики мне решительно не хотелось. Зато за это время мы на сэкономленное золото наняли два десятка датских, немецких и даже парочку голландских мастеров-корабелов и две дюжины каменщиков, в основном из немцев. Та лёгкость, с которой немцы согласились переехать на край света, меня поразила. И хотя им честно пытались объяснить, что это не южные моря, а далёкая Сибирь с холодной зимой, решения они не переменили. Отметив это, я предпочёл в дальнейших разговорах холода не упоминать. Благодаря Сехестеду да с дозволения короля Кристиана мы получили исключительное право вербовать немцев.
Вскоре Сехестед и Торденшельд отправились в Норвегию. За прошедшее время они неплохо подготовились — их люди уже навербовали большую армию, во главе которой были поставлены нанятые иностранные офицеры, усилиями короля и командующего датской армией Андерса Билле был значительно усилен флот. Отплывая на уходившем в курляндский порт Виндава купеческом корабле, я испытывал немалую радость от успешно выполненной задачи, причём по всем её пунктам, включая самые смелые, вроде покупки острова и вербовки корабелов. Теперь на этом корабле в Курляндское герцогство плыл мастеровой люд, среди них лишь считаные единицы были с семьями, и полноценное ангарское посольство с грамотами, подтверждавшими наш статус.
Добиться встречи с герцогом Якобом Кетлером оказалось проще простого. Едва мы высадились в порту, а корабль наш был досмотрен, прибыл помощник местного бургомистра и сообщил, что к его высочеству уже отправлен гонец с известием о нашем прибытии. Нам же предоставили кареты и повозки, а также эскорт гвардейцев герцога. Якоб Кетлер ждал нас в замке близ городка Голдинген, как нам сообщили в дороге, там нынешний герцог и родился. По словам Сехестеда, когда я спросил его о курляндском герцоге, прежний правитель, Фридрих, был весьма достойным человеком. Якоб же, по имеющейся у Ганнибала информации, желал продолжать разумную политику Фридриха.
— Это хорошо, нам есть о чём поговорить, — сказал тогда я.
Он осторожно поинтересовался предметом нашего разговора, на что я ему рассказал о плане отдать Эзель под протекторат Курляндии, с тем чтобы шведы не атаковали наш остров. На это он заметил, что, возможно, шведы и не станут захватывать остров, но тогда вероятны проблемы с поляками. Они непременно заинтересуются увеличением территории своего курляндского вассала, пополнением их лёна.
— Ваши чудо-мушкеты нужны уже сейчас. Перед нами стоит задача в сохранении Халланда и Готланда под датской короной, — отвечал Сехестед. — Оксеншерна непременно потребует именно эти земли, если война будет неудачной для нас.
По-моему, так и будет. Дания постепенно стала сдавать Швеции одну провинцию за другой, со временем превратившись из сильной державы в европейского мальчика для битья. Говорить это Ганнибалу будет бессмысленно, ведь тогда придётся объясняться. А я этого сделать не смогу. Возможно, с Кетлером мне будет проще, ведь он представляет не державу, которая отчаянно борется за своё влияние и земли, а небольшое, зависимое от Речи Посполитой государство. Мужик он умный, насколько мне стало известно из слов Рихарда Литке, голдингенского бургомистра, сопровождавшего нас до замка. Учился в университетах Лейпцига и Ростока, много путешествовал по Европе. Осваивал корабельное дело, как и Пётр, у голландцев. Интересная личность. Странно, но доселе я не знал даже о существовании такого государства.
Проехав городишко, в котором остановились мои спутники, дальше путь держала только наша небольшая компания — Кузьмин, Микулич да Белов. Кстати, Олаф поздней осенью отбыл в Норвегию, взяв с меня обещание не забывать его. Обещать ему я смог только то, что коли мы зайдём в Кристианию ещё раз, то Олафа Ибсена я постараюсь разыскать. На том мы и расстались.
Голдингенский замок находился недалеко от городка, рядом с небольшой деревушкой и был окружён со всех сторон выпасными лугами, купающимися в солнечном свете. Картина маслом сельской провинции, подумал я, осматривая окрестности. Хотя домишки явно победнее датских, но такие же ухоженные. Люди, кстати, более открыты, чем датчане. Это заметил Белов, который в Дании долго не мог утолить свой мужской голод, в отличие от мужиков. Может, здесь ему повезёт больше?
Впереди показалась небольшая речушка, протекавшая рядом с замком. Она дала основание кому-то из его прежних хозяев соорудить странно смотревшийся из-за своей тяжеловатости каменный мост, ведущий к воротам.
Якоб встретил нас в охотничьем зале, где на каменных стенах висели и семейные трофеи Кетлеров, и то, чем они добывались. Это был весьма импозантный мужчина с лихо закрученными кверху тонкими усами. Чем-то вид герцога напоминал мне Сальвадора Дали. Тому экстравагантному человеку тоже были бы к месту этот огромный накрахмаленный ворот с рюшечками, лежащий на плечах, жёлтые чулки с бантом и широкие штаны до колен. Помпезности, присущей нашему приёму у короля Дании, не было и в помине.
Как я и предполагал, всё прошло довольно просто. Просмотрев собственноручно и с великим любопытством наши грамоты, Якоб фон Кетлер, герцог Курляндии, пригласил нас отобедать, после чего можно будет поговорить и о делах. За столом, однако, нашлось время поговорить о неведомой герцогу Ангарии. Было видно, что Якобу действительно интересно узнать о мире, расспрашивал он и об азиатских странах. Я рассказал ему и о Китае, и о Японии, используя в основном ту информацию, которую я черпал из недр своей памяти. И тут я пожалел, что не захватил с собою альбома с зарисовками ангарской жизни и пейзажами природы, а также миниатюрами с изображениями животного мира наших земель. Хотя вряд ли полковник Смирнов отдал бы свою коллекцию — ведь он собирал её уже почти десять лет, упрашивая увлекавшихся рисованием коллег отдавать ему свои работы.
