– Лучше зови меня боярином. Только без подобострастия – не люблю. Обращайся как равный с равным, но не забывай, что я твой начальник.
– Хорошо, боярин. Арба с рынка подъехала, покупки ваши привезла.
– Пойдем встречать, – согласился я.
Али, пока я устраивался у себя в каюте, успел взобраться на переднюю мачту и там с перекладины рассматривал порт. Проходя мимо мачты к трапу, я велел ему спускаться.
Команда уже не выглядела как сборище оборванцев. Да, у них до сих пор был изможденный вид, но в новой одежде, с поясами и боевыми ножами, они смотрелись вполне прилично. Оружие я спустил вниз. Местные болезненно реагировали на подобные железки.
Окончательно расплатившись с продавцом, я велел сгружать привезенный товар. В основном – мягкую рухлядь, так в старину называли ковры, матрасы, подушки, перины да одеяла. Койку, стол и стулья у меня в каюте кормчий обещал сделать сам. Материал мы закупили, вот-вот подвезут. Правда, что такое шкаф, он не понял, не было их тогда, но по описанию обещал сделать. Двое из команды оказались отличными плотниками.
Следующие два часа на борту шла активная работа. К кораблю постоянно подъезжали арбы с материалами, продовольствием и бочками. Серебро и медь утекали рекой.
Когда мы практически заканчивали с погрузкой и подготовкой судна к походу – двое работали в трюме, двое у меня в каюте плотничали – подошел кормчий, он руководил всеми работами.
– Хозяин. Людей мало, ушкуй большой, для высокой волны создан, трудно будет.
– Есть предложение, Федор? – оторвавшись от изучения испанской каравеллы, спросил я.
– Еще люди нужны. Моряки.
– Много?
– Не меньше десяти, боярин.
– Ты не забыл, что у нас еще будет около тридцати человек?
– Места хватит, тут и сотня уместится, тесно, правда, будет. Но продовольствия хватит. Воины не моряки, а тут именно они и нужны. Ушкуйники.
– Знаешь, где их найти? – спросил я, продолжив наблюдать за каравеллой.
– Да, мы с такими работали. Отличные моряки. Просто им не повезло.
– Хорошо. Возьми Али, он все равно скучает, и приведи их сюда. Если подойдут, то выкуплю. Думаю, десятерых не хватит, шестнадцать-семнадцать в самый раз.
– Хорошо, боярин. Спасибо.
Али и Немцов сели в тарантас и укатили куда-то в сторону рыбного рынка, а я, спустившись по трапу на пирс, неторопливо зашагал к каравелле.
Минут через пять я остановился у трапа судна. Вахтенный, скучавший у одной из пушек, встрепенулся и что-то спросил.
– Хозяина позови, – велел я ему на английском.
Вахтенный с места не сдвинулся, но прокричал что-то в направлении люка, закрытого решеткой.
Через минуту на палубе появился другой испанец, этот был прилично одет, в шлеме, как у Кортеса. Оказалось, на судне осталось всего два человека, команда после получения жалованья развлекалась на берегу.
– Чего желает господин? – на плохом английском спросил он. Хотя, возможно, я знал более современную версию языка, отчего и понимал его речь с трудом.
– Да, мне хотелось бы поговорить с капитаном.
– Я капитан «Святой Анны». Поднимайтесь на борт.
Через пару минут мы с капитаном доном Родригесом сидели в его небольшой каюте. Познакомиться мы успели еще на палубе. Общались вполне свободно и в общем друг друга понимали.
При знакомстве я выяснил, почему они тут воздух пинают. Их судно было курьерским, они доставили в ханство своего представителя для налаживания торговли. Вот и ожидали, когда он вернется из столицы.
После распития виноградного вина, кстати, местного, капитан попытался выяснить причину моей заинтересованности его судном.
Откинув полу кафтана, я достал один из пистолетов и протянул его капитану.
– Что вы можете сказать об этом оружии?
Родригес долго крутил пистолет, с любопытством разглядывая его. После моего разрешающего кивка – пистолет все равно был разряжен – он несколько раз щелкнул курком, выбивая кремнем искры, и ахнул в восхищении.
– Что я вам могу сказать, дорогой дон Олег. Видите клеймо мастера на рукоятке? Это довольно известный мастер, однако я не припомню, чтобы он выпускал подобное оружие. Подождите минутку… – капитан положил пистолет на столик, встал, подошел к занавеске и, откинув ее, что-то взял в руки. Когда он обернулся, я увидел в его руках аркебузу и пистолет.
Вернувшись, он сел обратно на парусиновый стул и протянул мне пистолет со словами:
– Сравните. Добавлю, что у меня лучшее оружие и самое дорогое.
Сравнивать было с чем, оружие оказалось не кремневым, а фитильным, в достаточно неказистом исполнении.
– Теперь взгляните на аркебузу, – протянул мне допотопный мушкет капитан.
Мало того что он весил хрен знает сколько, так вместо приклада – смех один.
– Да, разница чувствуется, – согласился я, возвращая капитану его оружие.
Водрузив все на место, он сказал:
– Рассматривая ваш пистоль, я вспомнил, что за два месяца до смерти мастер, изготовивший его, взял на работу помощника, говорят, одаренного юношу. Может, это его работа?
– Вполне может быть. А что случилось с мастером?
– Мастерская взорвалась. Погиб и он, и помощник. Так что могу предположить, что этот пистоль единственный в своем роде. Еще вина?
– Пожалуй, – согласился я и прикинул: «Попаданец? А что, вполне возможно. Начал ставить эксперименты, вот и подорвался».
– Вы не хотели бы его продать? Я дам хорошую цену. Серебряный талер.
Я рассмеялся, отрицательно покачав головой. У меня было другое предложение.
– Как насчет того, чтоб обменять его на пушку с запасом пороха, ядер и картечи?
Капитан скривился и отрицательно покачал головой. На судне испанца, которое он, кстати говоря, называл «Нао», было восемь пушек, по четыре с каждого борта и три на вертлюгах. Вот две таких я и собирался купить. Пушек у татар, к сожалению, не было. В крепости я заметил несколько трофейных, но они не продавались. И вообще порохового оружия было мало и стоило оно дорого.
Торг наш шел с переменным успехом, капитан все-таки выторговал у меня пистолет и шесть золотых монет, а это очень дорого, поверьте мне. Но зато, кроме двух небольших пушек с запасом пороха и свинцовой картечи – каменный дроб они не использовали, хотя свинец был очень дорог, – я стал обладателем средненькой подзорной трубы и запасного навигационного инструмента капитана. Секстант присутствовал, неказистый, но вполне нормально откалиброванный. Карту капитан не продал, да мне и не требовалось, на память не жалуюсь. К сожалению, пушек с нормальным калибром на этом корабле не было, бортовые я определил как шестифунтовые, а купил двухфунтовые. В принципе мне хватало, размер дула как у пушки. Главное разрешить проблему медленного заряжания и отсутствия подготовленных канониров, но у меня были свои мысли на этот счет. Еще мне нравилось в этих пушках, что их можно использовать на земле. Три человека вполне могут поднять и перенести такую пушку, правда, недалеко. Выглядела она так: литая медная труба, фигурно заклепанная в конце, лафета не имеет, но посередине есть штырь, закрепленный на дуле, который нужно вставлять в специально приготовленное гнездо, и можно стрелять. Причем штырь не жестко закреплен на дуле, а имеет шарниры, так что, установив пушку, дуло можно опускать и поднимать. Вполне удобно, для нас самое то. Нужно еще сказать, что гнездо должно быть усилено, а то разнесет после пары выстрелов. Такая пушка называется вертлюжной, и большого калибра никогда не имеет из-за специфики применения.
Кстати, пока мы торговались, капитан упомянул о франках. Я-то принимал их за французов, но оказалось, что это другая народность, хоть и родственная, но граничит с Испанией с другой стороны. Это был первый звонок, что я не в своем прошлом.
Отметив отличным вином покупку и отдав фактически последние золотые монеты, – у меня осталось всего одиннадцать штук, это не считая НЗ за покупку боевых холопов, – мы вышли на палубу. Там вахтенный и два вернувшихся матроса приготавливали к транспортировке покупку. Моряков вернулось больше, но остальные были в таком состоянии, что работать не могли. Хорошо, что хоть двое чувствовали себя более или менее прилично и помогли вахтенному.
Когда мы вышли на палубу, меня больше занимал груз, чем окружение, поэтому я не сразу разглядел людей, стоящих у трапа.
– Боярин? – окликнул меня с пирса кормчий Немцов.
Посмотрев на пирс, я заметил его, восемнадцать оборванцев и надсмотрщика.
«Ага, новый экипаж!» – понял я.
– Федор, давай на ушкуй, и гони его сюда. Пристанешь к борту испанца и перегрузишь груз в трюм. Этот сундучок в мою каюту. Потом судно на место, – стал командовать я. – А я пока займусь новобранцами, и если подойдут, то и покупкой.
– Хорошо, хозяин, – кивнул Федор и стремглав бросился к ушкую.
Пока кормчий работал на ушкуе, я изучал новичков. Федор не обманул, лишних тут не было. Все оказались бывшими мореходами. Кого на стоянке захватили. Кто с топляком столкнулся, еле выплыл на берег и попал в руки степных татар. Кого взяли на абордаж уже на море. Я быстро познакомился со всеми, в основном это были русские, но встретился один помор. Интересно, откуда он тут взялся? Причем он был не с Белого моря, а с севера. В принципе они мне подходили, но прежде чем вести их к зданию порта, я задал интересующий меня вопрос:
