Ознакомительная версия.
– Никак нет, – пролепетал радист, озирая тела в разгромленной комнате. – В городе вроде бы моторы слышны.
– Вроде или слышны? – прошипела Катрин.
– Слышны, – глухо сказал из коридора лейтенант, – скорее всего, мотоциклы.
– Живее, – Катрин перепрыгнула через труп. – Где камеры?
Они выскочили во внутренний двор. Небольшой плац… Гаражи… Машина с открытым капотом… Любимов решительно бросился к приземистому строению, похожему на барак или конюшню. Катрин озиралась по сторонам. Тихо, зарешеченные окна глядят со всех сторон. Лейтенант толкнул дверь. Заперто.
– Сопычев!
Ефрейтор ударил в дверь прикладом. Грохнуло на весь двор. Катрин присела спиной к стене, выставила винтовку. Если сейчас начнут палить, окажемся как на ладони. Дверь не поддавалась. Теперь лейтенант и Сопычев лупили в нее прикладами вместе. Замок держался.
– В сторону, – скомандовала Катрин. Уперла винтовочное дуло в замочную скважину. «Сейчас сама заполучишь рикошет в глупый лоб».
Обошлось. Зато отдача чуть не вырвала винтовку из рук.
– Вперед…
Мужчины дружно навалились плечами. Дверь, жалобно скрежетнув, распахнулась. Передернув затвор, Катрин заскочила в темный коридор. Пустующий стол дежурного, двери направо, двери налево. Тишина. Некогда искать.
– Тарасов? Есть Тарасов? – заорала Катрин во все горло.
– А кто стрелял? – поинтересовался бас из-за двери под грубо намалеванным номером «5».
– Кто надо, тот и стрелял. Мне нужен Тарасов.
– Что за проблемы? Интим не предлагать. Нашли время, – пробурчал тот же голос.
– Что происходит? Когда кормить будут? – закричали с другого конца коридора. Послышались еще голоса.
Катрин подскочила к пятой камере. Утренний свет вовнутрь почти не попадал. Электрическая лампа не горела.
– Отойти к свету! Живо!
– Настойчивая какая, – удивился бас. – Ты меня еще жениться заставь.
– К окну! Или стреляю, – Катрин вскинула винтовку.
– Вот черт, – пробормотали внутри, и широкоплечая фигура отступила под зарешеченное окошко.
Две шпалы в петлицах, рост, телосложение, лицо… Подполковник похудел, но узнать можно.
– Какого хрена, товарищ Тарасов?! Что вы здесь спектакль устраиваете? Немцы на подходе.
– Ну, извините. Обленился я тут, – зло проговорил подполковник.
Лейтенант двинул в гулкую дверь прикладом.
– Не стоит, – спокойно сказал Тарасов. – Дверь крепкая, а ключи у дежурного, в ящике стола.
Катрин метнулась к столу, выдернула ящик, высыпала содержимое на стол. Среди карандашей, скрепок и ластиков зазвенела связка ключей.
– Там номерочки, – посоветовал подполковник, – вы не торопитесь.
Когда девушка отперла дверь, Тарасов шагнул, окинул цепким взглядом освободителей и ловко выхватил из-за пояса девушки кобуру с «наганом».
– Благодарю, мадмуазель. Ключи…
Катрин отдала ключи, и подполковник зашагал по коридору. Был он широкоплеч, плотен, двигался вроде бы неторопливо и в то же время угрожающе быстро.
Глядя, как он отпирает дверь камеры, Катрин крепче стиснула винтовку. Куда его черт понес? Сваливать бы побыстрее.
Когда дверь отворилась, внутри завизжали. Тарасов шагнул внутрь. Сухо хлопнули два выстрела. С «наганом» в руке подполковник вышел в коридор, принялся отпирать дверь на противоположной стороне. На миг Катрин увидела его сосредоточено-спокойное лицо. «Что же он делает? Всех, что ли, в расход?» – в панике подумала девушка.
– Чухрай, на выход.
Из камеры выскочил старший лейтенант.
– Есть приказ, товарищ подполковник?
– Есть, – нетерпеливо ответила Катрин. – По крайней мере на товарища подполковника.
– Отлично, – без тени сомнения пробасил Тарасов, – Старший лейтенант Чухрай, поступаете в мое распоряжение. Немцев в городе еще нет?
– Слышны мотоциклы. Возможно, немецкие, – отрапортовал лейтенант Любимов.
– Значит, за вещами заскочить не успеем, – с некоторым удовлетворением отметил подполковник. – Тогда бегом марш…
Лейтенант Любимов выскочил из здания комендатуры первым и замер. Машины не было. Лейтенант в растерянности повернулся к товарищам и в это время услышал тихий свист. Полуторка стояла у самого ручья. Как водитель умудрился загнать туда машину, было непонятно, но с моста полуторку было совершенно незаметно.
Николаич высунулся из кабины.
– Немцы! Мотоциклисты на ту сторону проскочили.
– Много? – деловито спросил подполковник.
– Три или четыре мотоциклетки.
– Это разведка. Можем проскочить. В машину! – скомандовал Тарасов, запрыгивая в кабину.
Старший лейтенант хотел подсадить Катрин, но девушка молнией оказалась в кузове.
– А вы спортсменка, отлично тренированы, – одобрительно произнес старлей, присаживаясь рядом. Полуторка стартовала, и непривычный к такому сокрушительному стилю вождения офицер немедленно ушиб локоть. – Ух, – сказал старший лейтенант, – вот и для нас война начинается. А вы, товарищ спортсменка, мне винтовочку не уступите? Мне все-таки, исходя из здравого смысла, оружие иметь положено.
Катрин хотела высказаться в том смысле, что распоясанным арестантам оружие как раз доверять не рекомендуется. Но припомнила кое-что из собственного богатого опыта и молча передала винтовку.
– Благодарю. Доверие постараюсь оправдать, – серьезно пообещал старлей, проверяя затвор.
– Тогда уж и патроны возьмите, – пробурчала Катрин, – а то оправдывать нечем будет. Она сунула обоймы старлею и встала у кабины рядом с Любимовым.
Мост машина уже проскочила, летела по узким улицам. Город оставался все так же пуст. К отнюдь не плавному движению грузовика девушка слегка приноровилась. Пилотку сдувало, пришлось сунуть ее за ремень.
– Вы бы сели, товарищ инструктор. Зачем мишень увеличивать? – не глядя, сказал лейтенант Любимов. Он, сжимая винтовку, всматривался вперед. Образ молодого командира так и рвался на плакат. Тем более что в нарисованном виде товарищ лейтенант приобрел бы нужные габариты.
«Циничны вы, товарищ инструктор».
Садиться Катрин не стала. Борта у полуторки отнюдь не бронированы, а так хоть врага можно будет заранее узреть.
Машина благополучно миновала центр города. Вот уже и окраины. С немцами одинокая полуторка благополучно разминулась…
* * *
Танковые колонны двигались практически безостановочно. Только неповоротливые «Т-35» пришлось дозаправлять. Неожиданностей не было. Налет, вернее попытку налета, предпринятую парой «мессеров», зенитный дивизион отразил. Сбитый истребитель рухнул в дубовую рощу. Столб дыма еще был заметен. О том, что уцелевший самолет наведет бомбардировщики, майор Васько не слишком беспокоился. Целей, в отличие от самолетов, немцам хватало. В данный момент на подступах ко Львову скопилось множество механизированных частей Красной Армии. Некоторые колонны неизбежно должны столкнуться на улицах города. Полностью предотвратить последствия катастрофически опаздывающих приказов Ставки и штаба фронта отделу «К» не удалось. Не получилось и подавить в зародыше выступление националистической «пятой колонны» в самом городе. Несмотря на изобилие агентурных данных и попытки координировать свои действия с армейскими частями, войска НКВД потеряли контроль над несколькими районами Львова. Стрельба началась в центре и в районе железнодорожного вокзала. Впрочем, мятежники утеряли эффект неожиданности, и скоро очаги националистического сопротивления будут изолированы и подавлены.
Хуже было то, что 4-й мехкорпус оставался на месте.
Вернее, делал вялые попытки преградить путь небольшим группам прорвавшихся немецких войск. К месту сосредоточения для контрудара части 4-го корпуса явно не успевали.
Исправить ситуацию ни майор Васько, ни люди отдела «К», законспирированные в штабе 6-й армии, не имели возможности. Рации полка работали только на прием. Обнадеживающих новостей не было.
Майор Васько нашел глазами свой танк. «КВ» под номером «05» замыкал штабную колонну. Скоро придет срок пересесть в сорокатрехтонного бронированного зверя. Нет, еще не так скоро, как хотелось бы. Командир полка говорил мало. Знание будущего давило чудовищно тяжким грузом. Майор желал, хотел, торопил развязку. Было страшно ошибиться в самом конце трехлетней подготовки.
Из радийной машины высунулся капитан, командир роты связи.
– Радиограмма. Код «Байконур»…
Командир полка, сдерживая шаг, пошел к «ГАЗ-З» с высокой антенной…
* * *
Катрин сидела на крыше грузовика и чистила «наган». Кровь на стволе запеклась и поддавалась с трудом. Помогала позаимствованная у Николаича ветошь. Девушка тщательно полировала револьвер. Если вдуматься, музейная вещь. Модели больше ста лет. Правда, именно этот экземпляр помоложе. Под пятиконечной звездой стояли цифры 1938. Почти на полвека старше своей временной владелицы. Стрельнуть так и не пришлось. Воспользовалась оружием ты, комсомолка, по-варварски. Шокированный лейтенант воспоминаниями о тебе будет пугать внуков.
Ознакомительная версия.
