«Да, уж! Приснится же такое!» — Он все-таки нашел в себе силы встать с кровати, доплелся, как сомнамбула, до «удобств», но после душа и бритья вернулся в спальню, уже вполне отрезвев. В конце концов, а что случилось-то? Сон эротический юноше приснился? Эка невидаль!
Бармин оделся, обулся, распихал по карманам часы и деньги, сигареты и зажигалку, но ни револьвера, ни фляжки брать не стал. Вышел в коридор, прошел по памяти до фойе и, кивнув слуге, услужливо открывшему перед ним дверь, вышел во двор. На улице явно потеплело, однако все еще не настолько, как хотелось бы.
«Надо будет купить спортивный костюм, — сделал он заметку в уме, — и что-нибудь вроде кроссовок. Есть же здесь спортивная обувь? Не может не быть. Тогда можно будет снова заняться ушу и начать бегать вокруг замка. Если меня конечно туда выпустят».
Испытывая определенного рода опасения, Игорь дошел до ворот, но охрана, — два вооруженных автоматами мужика в бронежилетах, — не сделала даже попытки притормозить его или задержать, свободно выпустив через калитку в створке ворот. Так что, время до завтрака он провел, гуляя по довольно большому старому парку, прилегающему к замку с юго-восточной стороны. Подошел даже к озеру, полюбовался со смотровой площадки на бескрайнюю ширь и вернулся в палас, чтобы выйти к завтраку минута в минуту, что называется, с боем часов. Сам завтрак прошел мирно, в уважительной тишине. Говорили мало, но были явным образом осторожны в замечаниях и демонстративно вежливы. Видимо, провели вечером совещание и согласовали между собой новые правила игры. Бармин тоже не наглел и не шел на обострение. Старательно следовал этикету в той мере, в какой сам его понимал, — на Ингвара в этом смысле можно было даже не надеяться, — и внимательно наблюдал за сотрапезниками, чтобы, не дай боги, не напутать с ножами, вилками, ложками и прочим всем. В целом, получалось неплохо, но, увы, не идеально.
«Значит, будем учиться!»
Если ему предстоит теперь жить среди аристократов, то придется соответствовать. А этикет в этом обществе — отнюдь не мелочь, а один из признаков бонтона [32].
* * *
После завтрака, как и договаривались накануне, поехали в Псков. Игорь, Юлиана и Ольга загрузились в тяжелый, явно бронированный автомобиль представительского класса, но из ворот выехали уже в составе кортежа. Впереди и сзади следовали машины охраны, отдаленно похожие на прошедшие глубокий тюнинг хаммеры.
— Ты впервые едешь на «варяге»? — спросила Юлиана, перехватив его взгляд. — Нравится?
— Нравится, — подтвердил Игорь. — Но дело не в «варяге», а в том, что я вообще впервые сижу в автомобиле. Вчера впервые летел на конвертоплане, сегодня — еду в авто.
— Ох, прости! — искренно расстроилась тетушка. — Все время забываю, откуда ты прибыл и через что прошел!
— Не извиняйтесь, — отмахнулся Игорь. — К этому трудно привыкнуть. Я думаю, это гораздо сложнее, чем мне привыкнуть к душевой кабинке или автомобилю.
— Нам далеко ехать? — спросил он, меняя тему.
— Да, нет, — сразу же ответила Ольга. — Чуть больше ста километров по отличному шоссе. За час с четвертью доберемся. Если бы не охрана, могли бы и быстрее доехать.
— Охрана, — кивнул Игорь. — Это для статуса или существует реальная опасность нападения?
— Для того и для другого.
— Со статусом понятно, — продолжил допытываться Игорь. — А что, насчет нападения?
— У нас много врагов, — напустила тумана Юлиана.
— Например?
— Например, террористы, революционеры, националисты…
— Революционеры — это левые социалисты? — Уточнил Бармин, вспомнив, с кем делил вечную ссылку.
— Да, — подтвердила Ольга. — Социалисты, анархисты, народники…
— А националисты чьи? — не отставал Игорь.
— В этих краях, в основном, эсты.
— Значит, только революционеры и реакционеры, — подытожил Бармин. — Еще кто-то?
— Конкуренты, — нехотя признала Юлиана.
— Конкуренты в чем? — искренно удивился Игорь. — Какие конкуренты?
— Политические, — в некотором раздражении ответила тетушка, — и экономические. Опасны могут быть и те, и другие.
— Наверное, тогда, мне следовало взять с собой револьвер, — хмыкнул Игорь.
— У вас есть револьвер? — переключилась Ольга на новую тему. — Разве вам там это было позволено?
— Нет, конечно, — улыбнулся Бармин. — Но кое у кого оружие все-таки было. Вот я и прибарахлился, когда остался один.
— Прибарахлился? — переспросила Ольга. — Какое смешное слово.
— Ну, вы от меня еще не такое услышите, — пообещал Игорь.
Они с Ольгой на «ты» пока не перешли, но он, и вообще, ко всем обращался уважительно на «вы». Это только старшие тетеньки явочным порядком взяли себе право тыкать ему и Ольге.
— Псков большой город? — продолжил он изучение окружающего мира.
— Смотря, с чем сравнивать, — ответила Ольга. — В Новгороде миллион жителей, в Ниене — три миллиона, а в Пскове — пятьсот тысяч.
— Значит, большой. В Барентсбурге и пятисот голов не набиралось.
— С этим не поспоришь, — согласилась Ольга.
Вот так они и разговаривали всю дорогу. Правда, Игорь успевал еще и по сторонам глазеть, но зимние пейзажи в Псковской области не так, чтобы очень уж хороши. Это Бармин помнил еще по пред-предыдущей жизни, когда жил в Ленинграде и гонял на мотоцикле по всем этим дорогам, только там и тогда они были плохо заасфальтированы или не заасфальтированы вовсе. Однако здесь и сейчас машины мчались по отличному двурядному шоссе с четко выраженными обочинами, на которые можно было съехать, не рискуя свалиться в кювет. По такой дороге ехать одно удовольствие, в особенности, если едешь на тяжелом автомобиле с мощными рессорами. «Варяг» шел гладко, словно и не мчал со скоростью под сто километров в час, а плыл в масле.
До Пскова доехали где-то за час двадцать, и еще полчаса добирались до Торговой площади и Великолуцкой улицы.
— Нам сюда! — прокомментировала остановку Ольга. — Пройдемся по гостиному двору, по правой стороне Великолуцкой, заглянем на Сергиевскую. Еще можно прогуляться по Петропавловской. Здесь все лучшие магазины!
— Следую за вами, — улыбнулся Игорь.
В обще-то, он не любил ходить по магазинам, но сейчас его интересовали не столько сами покупки, сколько приметы мира, в котором ему предстояло жить. Поэтому Бармин не роптал и ни от чего не отказывался. Шел, куда вели, примерял, что предлагали. Охрана шла с ними. Двое рядом, и еще двое контролировали «периметр». Сначала это его раздражало, потом привык и перестал обращать на них внимание. Тем более, что ему было на что посмотреть.
Они двигались по старинным улицам, застроенным архитектурными шедеврами семнадцатого-восемнадцатого века. Попадались, впрочем, и более современные дома, а над крышами трех- и четырехэтажных зданий виднелись башни делового центра. Местные небоскребы были похожи на старые — двадцатых-тридцатых годов, — нью-йоркские и чикагские высотки. Слева и справа вдоль улицы, как и в его прежнем мире, располагались магазины, кафе и рестораны. Еще по пути попались один синематограф и два театра. Все лавки здесь были, как на подбор. Роскошные залы, дорогие товары. Этим же отличались фешенебельные трактиры и чайные. Слова старорусские, но, по идее, это были все те же дорогие бутики и рестораны, как на какой-нибудь 5-й авеню в Нью-Йорке.
Машин на проезжей части тоже было много. Разных. Дорогих и бюджетных, легковых и грузовых. Всех цветов радуги и разных размеров. Прохожие неторопливо шествовали по тротуарам, беседуя между собой или рассматривая роскошные витрины. Ну, а товары были, в принципе, те же, что и в знакомом ему Питтсбурге или Петербурге. Немного другой покрой одежды, несколько иные цвета тканей, иногда — другие названия. Но все те же вечные вариации на тему брюк и пиджаков, рубашек, трусов и носков.
В результате совместных усилий Игорь стал обладателем двух костюмов-троек, серого в полоску с шелковым темным жилетом и черного, двух твидовых пиджаков и нескольких пар брюк, дюжины рубашек, полудюжины галстуков, а также нижнего белья. Кроме того, были приобретены длиннополое демисезонное темно-серое пальто, фетровая шляпа и две пары перчаток. Ну и обувь, разумеется, на любой случай. Впрочем, удалось найти и купить так же приличный тренировочный костюм, спортивные трусы-боксеры и подходящие к ним футболки. Кроссовки здесь тоже выпускали, хотя и под другим названием. Не оригинально, но точно, назвав их «бегунками». Но самым ценным приобретением Бармин считал две пары «колониальных штанов», оказавшихся на поверку обыкновенными темно-синими джинсами, несколько трикотажных и фланелевых в клеточку рубашек и кожаную «мотоциклетную» куртку.
