в вечернем воздухе, сплачивало деревья в темный монолит леса. И покидающий этот мир двигался вслед за ним, замедляя шаги по мере продвижения в сторону станции. Чистая энергия первозданности плыла от зимнего заката. И даже самый безучастный путник ощущал в себе признаки шаманства.
Странные мысли ползли в голову, но Сергей решил оставить их на потом. Он вытащил из кармана и нацепил на палец кольцо, нащупал амулет, который неожиданно удобно разместился в его ладони. Так и двигался дальше – Великое ничто в этом Великом мире.
Когда Сергей вышел к перрону, огни электрички уже расцвечивали индивелые ветки ближайших деревьев. Дальше он не стал ждать совпадений. Просто сел и поехал.
«…Респект Мира…» – пронеслось из динамика.
– Моя остановка, – подтвердил пассажир, борясь с накатывающей дремотой.
После долгого пути Кришна и святые сестры подошли к нескольким хижинам, примостившимся вокруг большого кедра на площадке скалистой горы. Синие купола Гимавата сияли в утреннем небе. Внизу – долины Индии тонули в золотистой дымке.
Никто не вышел навстречу им. Отшельники в своих кельях лежали похожие на обтянутые кожей скелеты. Увидав их, Саравасти воскликнула:
– Земля далеко, и Небо молчит! Зачем, Господи, привел нас сюда.
–
Молись,
–
отвечал пророк,
–
если хочешь, чтобы Земля приблизилась, и Небо заговорило с тобой.
–
С Тобой Небо всегда здесь,
–
сказала Никдали, – Но почему оно хочет покинуть нас?
–
Нужно, чтобы Сын Махадевы умер, дабы мир уверовал в его Слово. Будем готовиться.
Шесть дней продолжались молитвы. На седьмой день с закатом солнца обе женщины увидели воинов, ползущих по горным уступам.
– Вот стрелки царя Канзы! – закричали сестры. – Они ищут тебя. Защищайся!
Кришна молча длил свой молитвенный экстаз. Солдаты бросились на него и привязали к стволу дерева. Кришна допустил это, не выходя из транса.
Суровые бойцы с опаленными лицами долго не решались поднять свои луки. Они толпились вокруг, швыряя в Кришну комья земли, ругаясь и возбуждая друг друга.
И когда первая стрела пронзила тело, и брызнула кровь, Кришна воскликнул:
– Васишта! Сыны Солнца одержали победу!
Когда вторая стрела нашла свою цель, сказал только:
– Святая матерь моя, даруй, чтобы любящие меня со мной вошли в сияющий чертог Твой! – И от третьей стрелы с именем Брамы на устах испустил дух.
Солнце зашло. Поднялась великая буря. Снежный буран сошел с вершин Гимавата. Черный вихрь пронесся над горами. Убийцы бежали, а святые сестры, окаменев от ужаса, упали замертво.
Перегон между станциями вытянулся в бесконечность. Мелькание огней и покачивание поезда действовали почти гипнотически, смешиваясь с пристальными взглядами из темноты вагонных стекол. И Сергей ничуть не удивился внезапной остановке, поднялся и, умильно улыбаясь, вышел в цветущий сад.
Теплый, душистый воздух походил на фруктовый бульон. Пение птиц не прерывалось ни единым диссонансом. Движение внутрь насаждений перемешивалось с ощущением вселенской безмятежности. От прилипшей к лицу улыбки начало сводить скулы.
Вокруг по дорожкам, обсаженным экзотическими кустами в журчании японских фонтанов и стрекоте цикад лениво прохаживались фигуры обоего пола с выражением туповатого блаженства на румяных лицах. На скамьях, пристроенных тут же в растительную тень, тесно прижавшись друг к другу, сидели парочки влюбленных с закрытыми глазами и лицами мертвецов.
Пространство между дорожками занимали клумбы со сложным орнаментом цветов различных форм и расцветок. То здесь, то там в насаждениях летали бабочки, бродили фазаны, кролики, шмыгали небольшие рыжие зверьки, чем-то похожие на белок.
Далее в перспективе – в обрамлении туй и кипарисов – обозначалась группа строений, скорее напоминавших пряничные домики. На фасаде одного из них красовалась надпись лубочного вида: «Споры идеальной жизни». Он уловил двоякость смысла. Наморщил лоб.
– Это даже круче, чем «Победа коммунистического труда». –прокомментировал Сергей. – Горний мир, отравленный целесообразностью, – и наконец понял, что так свербело его весь путь вглубь территории – «Кладбище».
Отовсюду прямо таки разило добродетелью. Идеальное кладбище в пору цветения стремительно превращалось в кладбище идеалов. И скопление персонажей у красочных построек теперь оборачивалось похоронной процессией. Теми самыми местечковыми южными похоронами, когда тело выносят во двор в парче, крепе и букетах гвоздик. И оно выстаивается так до полудня. А вся округа собирается в кучу и томится от невыразимой тоски бытия. Мертвому проще – ему ждать уже нечего.
– Итак, – подвел черту Сергей, отчаянно стараясь удержаться на позиции стороннего наблюдателя. – Забавная штука получается. Земля в идеальной действительности обращается в колумбарий. И эти споры уже в нас. Вся планета – цветущий огород, в котором мы и есть основные овощи. Основополагающие, я бы сказал. Все люди со всеми потрохами – великое овощехранилище. И кто я теперь – сеньор помидор или чипполино? Шутки в сторону!
Вероятно, Сергей бывал и в более идиотских ситуациях, но сейчас уже не помнил об этом. Он ощущал, как, пропитываясь состоянием окружающего благолепия, сам превращается в ходячий продукт культивирования.
Стараясь сохранять самообладание, он присмотрелся к окружающим – всеобщее выражение блаженного идиотизма на лицах, холеность фигур и леность движений. Генезис и селекция. Короче, маразм. И Сергей отличался от них только тем, что пока еще осознавал кошмарность этой ухоженной оранжереи.
– А что – живут же китайцы! – неплохая идея.
Связно думать становилось все сложнее. Кровь и мозги равно превращались в кисель. «Я одурманен, я заражен, плевать – так должно быть. И поэтому так будет лучше…». Круг замыкался. Мысли выстраивались в ряды всеобщей упорядоченности. И стройными рядами…
Вокруг расцветал мир, где правильные люди совершают правильные поступки. Категорический императив. Его стошнило.
– Стоп! – заорал он себе из последних сил. – Stop! – повторил он еще раз, когда увидел спасительную плешь в этом цветущем месиве. Внутри почти правильного круга росло несколько чахлых сорняков и серо-голубая поросль, похожая на мох или плесень. Подумать только, что запустение и гниль могут вызвать у нашедшего их такую бешенную радость!
Подойдя ближе, Сергей обнаружил внутри круга предмет, по форме напоминающий его амулет, вздрогнул и сунул руку в карман – амулет был на месте.
– Вот те на… – только и сказал. И нагнулся, чтобы поднять эту штуковину.
При ближайшем рассмотрении она оказалась скомканной упаковкой противозачаточных таблеток. Пластик потрескался, и часть содержимого выкатилась наружу. Вот и ответ – адское снадобье во спасение человечества. Оставалось только донести его людям. Только как отыскать их в этом дендропарке?
Невесть откуда взявшийся павлин с размаху угнездился ему на плечо.
– Отстань, птица, – попытался тот отмахнуться. Но не очень-то получилось. Хватка не слабела, скорее наоборот, птица раскачивалась и, удерживая равновесие, еще сильнее впивалась в плечо.
