рабыни.
Обе девушки давно хотят выйти замуж, да и покинуть клан. Пусть они и внучки хёвдинга, но, как уже было сказано выше, самые младшие внучки – не очень-то высокий статус и претендентов жениться немного. А замуж хочется… за какого-нибудь храброго воина, который поведёт за собой отряд в надежде найти славу и трофеи. Слава – самое важное для воина, а трофеи – материальное отображение этой славы. Убить врагов и получить в награду дорогие трофеи – это достойно любого северянина. Иногда Си́грид и И́нгрид-Ильва́ мечтают пойти в викинг вместе с воинами клана. Конечно, доля их добычи будет не очень большой, но она будет. Да и слава воительниц – тоже неплохо для молодых женщин. Из лука можно убить врагов не меньше, чем мужчины убивают копьём или топором. Мечты, мечты…
Но вот случилось почти чудо – Фасту́льф собрал большой поход и дюжину лодок. В надежде на хорошие трофеи лодок взяли чуть больше, чем требуется. Это хороший шанс для сестёр напроситься в этот поход. Фасту́льф засомневался, но дал согласие. А что он теряет?
И вот лодки поплыли на юг. Воины действовали по привычной схеме – подплыть незаметно к слабо укреплённому поселению, окружить, чтобы никто не вырвался и не предупредил соседей, быстро ворваться под покровом ночи, убить сопротивляющихся, взять ценные вещи, если повезёт то и серебро с золотом. Отдельно стоит вопрос с захватом будущих рабов. Желательно найти ремесленников и девушек. Сильные юноши тоже нужны, но с ними часто больше мороки, чем явной пользы. Ну а после идти к другому поселению и всё начинать заново: окружение-битва-грабёж-отход.
Отряду Фасту́льфа повезло – за седмицу прошлись по пяти поселениям. Местным воинам, которых всё-таки успели позвать на защиту, пришлось побегать за быстрыми лодками. Обратно шли неплохо нагруженными, но всё же не так, как в лучшие походы, когда приходилось плыть осторожно, чтобы вода не перелилась через низкие борты лодок, доверху нагруженными трофеями.
Си́грид и И́нгрид-Ильва́ убили около дюжины защитников. Могли бы и больше, но руки предательски дрожали, когда начали пускать стрелы в людей. Животных-то убивать привычнее, а тут живые люди, пусть и враги. Добыча, доставшаяся девушкам, была неплоха для первого раза. но они рассчитывали на большее. Фасту́льф лишь ухмыльнулся в усы, когда его дочери подошли и начали расспрашивать о следующем походе. Руководитель клана не подавал виду, но ему было приятно. Хоть он и не принимал непосредственного участия в воспитании дочерей, но часть славы, которую они начали добывать в бою доставалась и ему.
Следующий поход состоялся через месяц. Это было необычно, поскольку перерыв между походами обычно больше. Но в этот раз решили не расходиться по домам, поскольку многие члены клана не были довольны полученной добычей. Си́грид и И́нгрид-Ильва́, на правах уже побывавших в сражениях воительницах, были приняты в отряд. На этот раз лодок взяли ещё больше, как бы намекая богам, что все ожидают обильного благословения в виде трофеев.
Так оно и получилось. Вместо того, чтобы, как раньше, пройтись вдоль побережья, воины решили проплыть по крупной реке внутрь материка. Да, это был больший риск, но и возможная добыча из поселений, расположенных поодаль от мест, где обычно нападают северяне, тоже может быть намного больше.
Вначале всё шло хорошо и лодки наполнялись трофеями. Но, видимо, их всё же смогли обнаружить и дорогу преградил далеко немаленький отряд местного войска. Началась битва, в которой могло бы полечь много храбрых северян, но в тыл врага неожиданно ударили какие-то северяне, спускавшиеся вниз по реке. Вероятно, это их подкарауливали местные защитники. Совместными усилиями морские пираты смогли-таки разбить врагов. Потом началось “братание” двух совоюющих сторон. После нескольких грабежей обоими отрядами было принято разумное решение вместе спускаться по реке и возвращаться в родные фьорды. Нашумели на чужой земле они уже прилично и можно разгневать богов если пожадничать, и неосторожно продолжать грабёжи.
Вот в этом походе жизнь И́нгрид-Ильвы́ и изменилась. В другом отряде ей приглянулся храбро сражающийся мужчина. Пока плыли вниз по реке, девушка решилась на неслыханное – уйти вместе с ним. Си́грид пыталась вразумить, но сестра не стала прислушиваться к доводам разума. Любовь – она такая, ей нужно здесь и сейчас, а что будет потóм – не важно. Так И́нгрид-Ильва́ оказалась в далёком чужом поселении с мужчиной, которого знала всего несколько дней. Безумие? Возможно.
Лет через пять у них было двое детей да неплохой достаток. А через год пришла в поселение неизвестная болезнь. Половина жителей умерла в течении месяца. Умерли и дети И́нгрид-Ильвы́, и она с мужем решила уходить из прóклятого богами места. Все, кто мог, сели на лодки и уплыли. Беда не пришла лишь к ним. Вскоре они повстречали жителей соседнего фьорда, тоже пострадавших от подобного несчастья. Объединившись, решили подыскать место для нового жилья. А когда нашли и обосновались, мужчины рассудили, что неплохо было бы разбогатеть привычным для северян способом. Сказано – сделано. Сели в лодки и поплыли. И́нгрид-Ильва́ пошла вместе с мужем.
Но, видимо, местные боги оказались сильнее богов морских пиратов. После нескольких успешно ограбленных ими деревень, они решили напасть на прибрежный храм и наткнулись на отряд хорошо вооружённых солдат. Почти все северяне погибли, а Ильва была ранена стрелой в бедро. Имперские воины долго не думали, продав женщин и немногих уцелевших мужчин работорговцам. Ну а те решив, что хорошую прибыль можно получить лишь в крупных городах, отправились в Велгород.
Раненая И́нгрид-Ильва́ не могла ни убежать, ни защититься от девиц, пленённых северянами ранее. Если бы не работорговцы, которые не хотели упускать прибыль из-за потерь среди купленного говорящего товара, она бы не выжила.
Когда их привезли в город, И́нгрид-Ильва́ была уже совсем плохой. Рана на бедре воспалилась, синяки и ссадины мешали двигаться. Её почти перестали кормить, посчитав, что нечего переводить продукты. Покупатели шарахались от одного только взгляда на рабыню. Неожиданно к ней подошёл мужчина и спросил по-дански: “Ты жить хочешь?” Затуманенным взором она смогла-таки разглядеть его и лишь шевельнула губами: “Хочу”.
Евпл наслаждался свободой. Он ещё не до конца принял тот факт, что ему не надо каждое утро кормить домашних животных, работать по хозяйству и участвовать в сенокосе. Опекун от него почти ничего не требовал, кроме небольшой помощи по поддержанию дома в надлежащем виде. Мальчик даже вызвался ходить с И́львой на местный рынок, куда крестьяне из ближайших деревень привозили свежие продукты. Рабыня немного пугала его
