военных служащих. Тем для обсуждения нам более чем хватало – армия, экономика государства, новые предприятия, образование и реформа госаппарата, что называется, начать и не кончить!
В пути приходилось время от времени посещать жилища бояр и старост. Зажиточный крестьянский дом делился на две части: от входа вверх шла лестница, и под потолком размещалось жилое помещение. В нижнем полуподвальном этаже обитала местная живность – от кур до коров, «облагораживая» помещения соответствующими запахами.
Печь была глиняная с основанием из булыжного камня, к ней прикреплена обшитая деревом лежанка, на которой размещалось на ночь все семейство. Стены уставлены деревянными лавками – на этом вся мебель и заканчивалась, толком не начавшись. Посуда деревянная. Крыши покрыты дранью, помещение освещается лучиной. Как люди в таких, в буквальном смысле слова скотских условиях живут – загадка! К тому же после ночевки в таких домах можно запросто подхватить вшей или быть искусанным с ног до головы клопами. Поэтому я предпочитал ночевать в своей отапливаемой карете на полозьях.
В походе участвовали Дорогобужский, Вяземский, Ржевский и Можайский полки. Последним двум полкам пришлось проделать немалый путь до Смоленска. Выводя полки из Ржева и Можайска, я преследовал еще две факультативные цели – хотел отследить реакцию своих северо-восточных соседей – Владимиро-Суздальского и Новгородского княжеств, да и местных жителей не мешало лишний раз проверить на предмет их лояльности. Особенно важно это было в преддверии большого похода на запад будущим летом. Но пока что в оставленных городах все было спокойно. Гарнизоны из горожан и не думали бунтовать, суздальские князья тоже, сидели в своих княжествах тихо, как мыши за веником. Ну и наконец, требовалось «обкатать» свои войска зимой, ведь те же татаро-монголы нагрянут именно в зимний период и уже менее чем через два года.
На третий день мы добрались до расположенного в пятидесяти километрах от Смоленска, если следовать вдоль русла Днепра, Доброминского месторождения цементного мергеля. Здешние запасы мергелей, насколько я помнил, составляют десятки миллионов тонн, причем пригодные к применению, для получения того же портландцемента, без каких-либо дополнительных добавок.
Месторождение было расположено в десяти километрах от левого берега Днепра, рядом с небольшой речушкой, впадающей в Днепр, что автоматически снимало многие транспортные проблемы. Хоть верхние слои земли и были промерзшие, но буры, кирки, а также разожженные костры позволяли быстро докапываться до не замерзающих грунтов. А в шурфах работа уже шла легче. Залежи мергелей, как и предполагалось, обнаружились под небольшой вскрышей, что в будущем позволит вести разработку открытым способом.
В своей передвижной лаборатории, с помощью захваченных с собой химиков и геологов, я провел натурные испытания обнаруженного вещества. Выгруженный из переносного тигля, после хорошей «прожарки», мергель выглядел, как и подобает пристойному цементу. Добавление воды в сухую смесь моего положительного мнения о нем ничуть не изменило. Значит, Доброминскому цементному заводу быть!
Прямо на месторождении стояла весь, состоящая из шести дворов, далеко отстоящих друг от друга. Нежданному прибытию местные крестьяне-промысловики совсем не обрадовались, но страх перед властью и немножко монет очень быстро растопили лед недоверия.
Деревенских я разослал по соседним весям, с приглашением в гости старост. С ними провел серьезный разговор по поводу предстоящей отмены податей, о замене их на трудовые повинности. При этом делал особый акцент на предстоящих хороших заработках. Такое вежество и предупредительность к крестьянам я проявлял из-за того, что места здесь дикие, и народ может разбежаться по лесам, если его сильно напугать, а любые перемены крестьян всегда пугали.
Но обнаруженных сельских вервей в округе, а также количества проживающих в них смердов, было сильно недостаточно для начала крупномасштабной добычи. До ближайших городков – Немикоры и Сверковы Луки – порядка двадцати километров. Поэтому я решил заложить на месте добычи новый город и, не мудрствуя лукаво, назвать его Добромино. Благо тысячи пехотинцев не только помогали копать шурфы, но и по всем правилам преподаваемого им воинского искусства построили лагерь-острожек – считай что уже готовый к заселению, хорошо укрепленный город. Деревянных изб, конечно, не ставили, но стройматериала на месте покинутого лагеря оставалось с избытком. А люд рабочий для заселения городка и добычи сырья я планировал этим летом найти в достаточном количестве, так как готовился действовать в западнорусских землях против раздухарившихся не на шутку литовцев.
На местах стоянок леса полностью вырубались, колья вмораживались в снег или связывались в «ежи» устанавливаемые по периметру всего лагеря. Внутри лагеря ставили теплые войлочные палатки вдоль прямых улиц. Каждое отделение жило в отдельной палатке. Каждая рота выстраивала палатки отделений в один ряд, замыкала такой ряд «командирская» палатка, вмещающая в себя трех взводных и одного ротного. Девять рот образовывали полк, занимающий отдельный квартал, обособленный от других таких полковых кварталов широкими дорогами, пересекающими вдоль и поперек весь лагерь. Когда снимались с лагеря, то на месте оставляли все деревянные укрепления и прочие сооружения. С собой забирали лишь свернутые в скатки палатки, артиллерию (как-никак учения) да прочий мобильный обоз, набитый продовольствием и транспортируемый на специальных повозках особой конструкции, установленных на полозья и при случае легко превращаемых в гуляй-город.
Встретился с уездным наместником вновь образованного Доброминского уезда, боярином из городка Долгомостье. Обозначили с ним границы его уезда, заодно объяснил ему свою задумку. Сейчас начинать добычу, ковыряясь в промерзшей земле, не было ни смысла, ни трудовых ресурсов. Все должно измениться, когда сюда начнут прибывать полоняники, приписанные к заводу. Потом этими холопами нужно будет равномерно заселить весь новый уезд, чтобы они могли сами себя прокормить.
– Владимир Изяславич, если ты велишь их по всему уезду расселить, то до завода многим будет далече добираться, утром выйдя, только к вечеру будут приходить? – задал закономерный вопрос наместник.
– Построишь при заводе бараки, типа моих казарменных, мои ратники один такой уже сейчас строят. Просто, когда войско уйдет, будешь поддерживать его в порядке, чтобы бревна и другую оснастку местные не растащили. Прибудет полон – начнешь строить точно такие же. Вот в этих бараках заводские рабочие и будут жить посменно, вахтой.
– Посменно? Вахтой? Это как это? – удивился боярин.
– Все просто. Разделим приписных заводских холопов, включая женщин и детей, на две смены, примерно по тысяче человек в каждой. Каждая смена-вахта будет работать семь дней в интересах завода, а следующие семь дней они будут предоставлены сами себе. При этом многие трудовые повинности могут выполняться, не выходя из дома, в пределах населенного пункта, как то: заготовка руды, угля, дегтя и тому подобное. Многие из этих заготовительных работ вполне по плечу женщинам и детям, разве что рубку леса для его углежжения лучше перепоручить мужикам – быстрее дело
