Ознакомительная версия.
Стиль документов выдерживали по образцам, взятым из архивов. Первая бумага гласила, что товарищи Иванов и Суворов (мы специально оставили свои фамилии) направлены в Москву для поиска подходящих для размещения советского правительства помещений. Всем комитетам и госучреждениям оказывать всяческое содействие. Подпись предсовнаркома – Ульянова-Ленина. Второй мандат рассказывал о том, что товарищи Иванов и Суворов под видом поисков помещения выполняют секретное поручение Всероссийской коллегии по организации и формированию Рабочее-крестьянской Красной Армии. Подпись председателя Коллегии – Подвойского[10], под ней надпись от руки – «оказывать любую помощь, Ульянов-Ленин». Но на всякий случай у каждого из нас был мандат, что тов. Иванов (Суворов) является сотрудником ВЧК, подпись – Дзержинского.
С таким мощным обеспечением можно было развернуться достаточно широко. План операции предусматривал привлечение для поисков и погрузки ящиков с ценностями солдат гарнизона. Для этого нужно было по приезде обратиться к коменданту. Но, несмотря на всестороннюю подготовку, мы с Мишкой испытывали сильный мандраж от того, что придется тесно контактировать с аборигенами. Ведь опыта подобного общения у нас не было. Местных жителей мы привыкли видеть издалека. Походы в близкое прошлое не в счет. Там мы попадали в родственную нам по менталитету среду. А теперешняя экспедиция предстояла в самую настоящую терра инкогнито. Нам было очень трудно представить себе, как отреагируют на случайное слово люди, пережившие за короткий период мировую войну, буржуазную и социалистическую революции.
Ну что же, подготовка закончена. Одежда и обувь подогнаны и разношены. Оружие проверено и заряжено. Магазины и обоймы набиты патронами. Автомобиль прошел ТО и заправлен. Надо приступать к проведению операции.
Десантироваться решили в районе Тверских-Ямских улиц. Место тихое даже в наше время. По приезде на место обошли с «глазками» всю улицу. В восемнадцатом году было пустынно, мела поземка. Мы быстро смонтировали легкую разборную рамку «окна». Включили темпор-машину. Из «пустоты» перед капотом автомобиля полетели крупные белые хлопья. Снега за «окном» было по колено. Мы тихо порадовались своей предусмотрительности – ведь наша машина могла проехать и по полуметровому слою грязи, что ей снег. Я рванул «Росси» вперед, и мы пулей проскочили раму. Свернули «окно» и словно в «белом безмолвии» очутились. Стало как-то не по себе.
– А не тяпнуть бы нам по соточке, за успех нашего безнадежного предприятия? – преувеличенно бодро сказал я.
По скорости, с которой Мишка поддержал мой порыв, я догадался, что и ему неуютно. Сидя в прогревающейся машине, мы выпили по полстакана простой русской водки, закусили бутербродами. Покурили. Волнение постепенно прошло, даже появился кураж.
– Ну, с Богом! – сказал Бэдмен.
Я включил вторую пониженную передачу и полный привод, наш броневичок, легко преодолев сугроб, въехал в санную колею и покатил по 2-й Тверской-Ямской улице в сторону Триумфальной площади. По Садово-Триумфальной выехали на узкую, совсем не похожую на современную Тверскую. Пару минут полюбовались на облупленную Триумфальную арку. Конечно, мы проходили весь маршрут с «глазком», но одно дело смотреть через видоискатель камеры или на экране телевизора, и совсем по-другому это выглядит из окна медленно едущей машины. Удивительно было наблюдать двух-трехэтажные домишки с покосившимися балконами и пыльными окнами. Магазины с заколоченными витринами, следы от пуль на стенах. На проезжей части только две колеи. Снег на тротуарах едва утоптан. Прохожих не видно, и это в десять часов утра! За все то время, что мы ехали, нам навстречу попался только один извозчик, который вытаращился на наш экипаж, как уфолог на НЛО. Такое чувство, что мы находимся в уездном городе, через который прошла армия батьки Махно.
Первых пешеходов мы увидели только при въезде на Страстную площадь. И то это оказался патруль. Один из солдат поднял руку. Что-то подсказывало мне – нам приказывают остановиться только из любопытства. Я плавно затормозил и опустил стекло. Бэдмен осторожно сунул руку за отворот полушубка.
– Здравия желаю, господа хорошие! Документики попрошу, – простецки обратился к нам пожилой (на наш взгляд) солдат.
Он не делал никаких угрожающих жестов, его винтовка продолжала висеть на плече. Второй патрульный тоже не выказывал враждебности. Совсем молодой, безусый паренек восторженно разглядывал наш автомобиль. Увидев такое отношение, я немного расслабился, Мишка тоже облегченно вздохнул и вытащил из-за пазухи руку, которую держал на пистолете.
– Какие мы тебе господа, товарищ! – сказал я, протягивая патрульному первый мандат. – Господа все в Париже! – невольно вырвалось у меня.
Но солдат не заметил последней фразы. Его внимание было целиком поглощено чтением. Он медленно вел по строчке пальцем и шевелил губами. И тут я успокоился окончательно. Ну в самом деле, чего нам бояться за пятимиллиметровой титановой броней, да еще будучи вооруженными до зубов. Это аборигены должны нас бояться.
– Ого! Так вы из самого Петрограда! – минут через пять сказал патрульный, вытирая со лба обильный пот.
«От семи строчек умаялся, бедный!» – подумал я, а вслух добавил:
– Из него, родимого, из колыбели революции.
– А мандатик-то ваш неужто сам Ленин подписывал? – продолжал любопытствовать солдат.
«Что ты пишешь, Володенька?» – «Мандаты, Наденька, мандаты!» – «Сам ты, х… лысый!» – влез в голову старый анекдот. Я чуть не расхохотался. Мишка удивленно посмотрел на меня и сказал:
– Он самый, товарищ! При нас подписывал, мы его вот как тебя сейчас видели!
– Ну и какой он? Товарищ Ленин? – никак не успокаивался патрульный.
– Красивый! – брякнул Суворов, и мне пришлось закусить губу. Еще немного, и я взорвусь от смеха.
– Прости, дорогой товарищ, нам ехать пора! – с трудом выдавил я, забирая свой документ.
– Товарищи, товарищи! А как называется ваш антомобиль? – влез в разговор молоденький напарник.
– «Вождь угнетенного пролетариата Италии товарищ Спартак», – ответил Мишка. – Из самого Питера едем, через заносы и метели. Спасибо доблестным рабочим Путиловского завода, которые и сделали этот замечательный самобеглый экипаж. – Бэдмена понесло. Еще немного, и до патрульных дойдет, что над ними издеваются. Надо сваливать.
– Мы в Кремль правильно едем? – спросил я старшего патруля.
– Правильно, правильно, отсюдова до Кремля верста с гаком.
– Ну, счастливо, товарищи! – Я рванул машину с места, окатив солдат снегом из-под колес.
Ознакомительная версия.
