— Валентиныч, обижаешь, — Вячеслав достал из кармана лист бумаги, — вот, я накидал кое-чего.
Смирнов углубился в чтение.
— Погоди, это тебе около 20 человек надо, ещё охрану выставить надо.
— Да, по охране я там тоже написал. Но это прикидочно, сначала надо найти глину и обследовать местность вокруг. Я думаю, если место подходящее, то нам придётся переезжать на новое место. — Вы что бросите место аномалии, вы в своём уме? Как так можно сделать? Я отсюда никуда не уйду! — Радек разошёлся не на шутку.
— Погодите, об этом никто не говорит, — примиряюще сказал Вячеслав.
— Конечно, это место надо должным образом оборудовать и постоянно находится тут, — рассудил Смирнов.
— Так, ладно, по первому вопросу ясно. Завтра уйдём на двух лодках по Ангаре, поищем место, о котором сказала Галдан. Этот вопрос закрыли, кирпичи нам очень нужны.
Глава 5
Мурманск, 17 августа 2008.
Дела складывались хуже некуда, аномалия не проявляла себя уже третий месяц. В Североморск был отведён БДК-152, а научно-исследовательское судно ''Профессор Штокман'' ожидало лишь решения Москвы. Базу сильно сократили, оставив вахтовый персонал, а также было принято решение о заморозке планов по строительству корпуса филиала московского института физики высоких энергий, как прикрытия для Объекта. Бойцы из спецподразделений, управленцы и большая группа учёных и специалистов всё ещё находились в спешно восстановленном посёлке Рогачёво, который за время изучения аномалии стремительно расросся и был чудесным образом реанимирован из того состояния, которое у медиков называют летальным. Павла отправили в Мурманск — объяснив это отпуском, чему он был очень недоволен. Профессиональная ревность к явно подсиживающему его полковнику из спецчасти, недавно прибывшего с материка с пятью сотнями бойцов — настоящими волчарами, чей взгляд сложно было держать. Да уж, это не морпехи-срочники, которые рядом с ними смотрелись не столь солидно. Слишком уж резко полковник стал пытаться поставить себя выше Павла и это выводило его из шаткого душевного равновесия, подточенного нестабильностью положения проекта.
Но были и позитивные моменты, самое главное, что напряжение в международных отношениях из-за российской аномалии заметно спало. Даже китайцы дольше не досаждали предложениями о совместном изучении аномалии. Убралась и большая часть агентов иностранных разведок из северных городов Мурманской и Архангельской областей, тех, кого ещё не арестовали, а просто взяли на карандаш наши контрразведчики. Да и вообще, Павел начал осознавать, что исчезновение этого прохода между мирами не столь уж и плохо. Но вот люди! Ведь там осталось сто сорок восемь человек!
Начальник проекта по прибытии в Мурманск сдал паспорта оставшихся на той стороне. Ещё на базе, в приступе меланхолии, он просматривал оставшиеся без хозяев паспорта и уже выучил практически всех оставшихся там людей, помнил почти каждое лицо. Пока, на стадии заморозки проекта, Павел сидел в выделенном ему кабинете в здании УФСБ по Мурманской области. Контора находилось в строгом здании советской постройки с присущими тому времени регалиями красной империи на фасаде. Павел долго не мог найти себе места, себя и только себя он винил в сложившейся ситуации, он пошёл на поводу у Москвы и не мог или не смог разъяснить опасность массового перехода людей через Объект. Но паршивые дела складывались не только у Павла, паршивой была и международная политическая ситуация.
Затихнув с требованиями на одном направлении, Китай словно взбесился на другом. По всем каналам крутили кадры, до боли напоминающие хронику конфликта далёких шестидесятых. Кадры, снятые на российско-китайской границе в Приморье. Переплывавшие Уссури на лодках, катерах и даже плотах, китайцы, как и раньше, устаивали бессмысленные, с точки зрения российских обывателей, акции. Они опять, как при Хрущёве, махали красными книжечками-цитатниками Мао и с остекленевшими глазами на безумных лицах толкали наших пограничников, пытаясь просто выдавить их подальше от российского берега. Но вся дикость ситуации заключалась в том, что на российской стороне происходило то же самое. Такие же китайцы с теми же цитатниками и с такими же безумными лицами собирались у застав и пытались прорваться внутрь ограждений. Усугублялось это тем, что зажатые с двух сторон пограничники не открывали даже предупредительного огня, был приказ «огня не открывать».
Павел знал, что официальный Китай давно стимулировал процесс въезда граждан Поднебесной на Дальний Восток России с целью, получив там национальное большинство, устраивать провокации, видимо время уже пришло. Ситуация была критическая, на все призывы Москвы одуматься, власти Китая не отвечали. Лишь центральная пресса Китая печатала пламенные воззвания к восстановлению исторической справедливости. Так же печатались изречения Мао Дзедуна и Дэн Сяопина о варварских захватах китайской земли царским правительство России. В статьях поносились русские казаки, дипломаты и деятели прошлого, такие как Хабаров, Невельской, Муравьёв, Игнатьев и многие другие. Истерия нарастала.
— Что же будет дальше? — Павел обречённо вздохнул.
И ведь, главное, отбиваться-то кажется нечем, ведь советская стратегия войны с Китаем предусматривала локальное применение ядерного оружия. Иного способа сдержать людское море из Китая не было. А сейчас что?
Наворотили делов демократишки. Япония уже давно демонстативно держит свои корабли у Курил, нагло посылает браконьерствовать своих рыбаков в наши воды. А где наш флот? Ага, правильно — что не сгнило и не продано на металл, то стоит прикованным к причалу. Забыли власть предержащие цитату Императора Александра Миротворца, эх, забыли. Или не знали вообще. Зато нефтедолларов у нас мёртвым грузом висит и не работает рекордное количество, как рапортует иной чиновник по ящику. Правильно, а зачем Стабилизационному фонду работать? Ведь мы, по словам другого чинуши, не можем освоить такие деньги, у нас, видите ли, подходящих объектов для финансирования нету. Конечно, не сельское же хозяйство финансировать! Зачем оно нам, если есть польская буйволятина, аргентинского производства, годов эдак семидесятых, снятых c армейских запасов глубокой заморозки. Есть канадская пшеница с изменённым генным составом. Голландские помидорчики с геном рыбы. И прочая отрава.
— Эх, что дальше? А ничего хорошего, — встав, Павел решил сегодня развеяться.
Он решил пойти прогуляться, а то грустные мысли, лезущие в голову, совсем бы его добили. Возвращаясь в гостиницу ''Меридан'', на улице Воровского — что практически центр, Пётр заехал в супермаркет за коньяком. Расслабятся, так до конца, решил он. Выбрал полулитровую бутылочку выдержанного армянского коньяка. Внезапно зазвонил выданный ему ещё в начале проекта сотовый телефон, заставив Павла неловко чертыхнуться и сунуть бутылку подмышку.
