Валерий вздохнул, и в который уже раз начал рассказывать историю своих приключений.
— Так я и получил назначение в германские войска. А должность квестора от меня не уйдет. Родни у меня нет, ни старшей, ни младшей, так что я сам себе Отец семейства и у меня есть договоренности в трибе — закончил Буховцев.
— Давно не слышал таких удивительных историй — Луций Эггий повеселел. Его опасения не подтверждались.
— Едва не забыл сказать тебе. Префект Цедиций передает тебе привет. Мы вместе с ним прибыли в лагерь наместника — добавил Валерий.
— Что же расскажешь мне позже как он, и как дела в Ализо, сейчас иди, переоденься. Одень латиклавию. Я представлю тебя в трибунале.
Буховцев кивнул и пошел переодеваться.
Форму одежды он определил, когда проходил к палаткам трибунала через Виа Квинтана. Рядом с рядами потеющих, с учебными гладиями гастатов, стоял немолодой мужик в подпоясанной тунике, на правой стороне которой, от плеча с верху до низу была узкая алая полоса. Валерий присмотрелся внимательнее. Трибуны, центурионы, легионеры по летней жаре были одеты в туники. Знаком различия служили лишь трибунская полоса, да витис в руках. Все здесь было по–простому, без патрицианских закидонов. Даже палатки трибунала были больше, чем те, что стояли в претории. Когда он через некоторое время появился в трибунатной палатке, там находился весь высший командный состав. Сам префект Эггий, четверо ангустиклавиев разного возраста, и вихрастый субтильный тип с лицом мальчишки, в тунике с широкой полосой. С него и началось представление.
— Трибун Марк Валерий Корвус, сын Луция Валерия Корвуса, с императорским предписанием в наш легион. Тит Постумий Альбин — указал префект на мальчишку. Тот изобразил суровое лицо и кивнул. Выглядело это потешно, и Валерий едва успел подавить улыбку. По опыту знал, что такие люди обидчивы.
Какой трибун, вопросов никто не задавал. Ответом служила туника с широкой алой полосой. Эггий представил остальных трибунов. Буховцев наскоро запомнил их имена, но его внимание привлек лишь один. Спокойный мужик среднего роста, с типично римским, скуластым лицом и умными серыми глазами. Тертий Дуилий — так его звали. Валерий запомнил и решил позже узнать о нем подробнее. По жизненному опыту он знал, такие люди встречаются не часто, и будет он в будущем играть за него, или против, очень важно. Полетаев учил подобные факторы всегда держать под контролем.
— Рады твоему прибытию. У достойного Постумия теперь будет возможность отдохнуть от трудов — улыбаясь, подвел итог префект.
— Мне не тяжело нести службу — приняв горделивую стойку, возразил Тит.
— Несомненно — подтвердил Эггий — но легионам нужны и другие трибуны.
Буховцев с интересом наблюдал эту перепалку, но у него были дела поважнее.
— Достойные, не подскажите ли мне, где здесь можно отметить мое прибытие — по жизни в Ализо, Валерий знал, что пирушки по такому поводу обязательны, и по местному этикету, в лагере эта обязанность лежала на прибывшем.
— Можно здесь, в трибунале — наперебой предложили несколько трибунов, посмотрели на Эггия, тот кивнул в знак согласия и добавил — после службы. Если нужно будет вина, все можешь найти в канабе.
До вечера Буховцев успел осмотреть лагерь девятнадцатого, больше похожий на средневековый городок. Лагерь лежал на крутом холме, и расположение его было более компактно, чем в основном лагере. Размер диктовался рельефом местности. За высокими стенами лагеря в три и более метра, были узкие улицы, из‑за которых палатки казались более высокими, да и сами они были поставлены выше. Валерий уже заметил, что несмотря на принятые в империи стандарты римские лагеря и кастеллумы отражали личность их создателей — префектов лагеря. И теперь рассматривая лагерь девятнадцатого легиона, он гадал, чем Луций Эггий отличается от Гая Цейония, префекта основного лагеря. Ниже, на берегу Визургия лежал канаб, служащий по совместительству складом и портом, и видимо, из‑за этого окруженный рвом и частоколом. В канабе наличествовала стража из легионеров и около тысячи человек населения. Именно через этот небольшой порт местные легионы сообщались с крепостями, лежащими в устье Визургия на земле ангривариев. Оттуда поступало дефицитное в этих краях зерно, а также снаряжение и другие вещи, необходимые для жизни в лесах двадцати с лишним тысяч человек. Сам канаб был построен более основательно, чем его собрат в лагере на Оснии. Тоже видимо сказывалась рука Эггия.
Задачей лагеря была связь с флотом, подвозившим продовольствие по реке и присутствие в северных землях. Вести самостоятельные боевые действия легион с вспомогательными войсками, численностью где‑то около восьми тысяч человек вряд‑ли мог, но ударить превентивно имея в тылу укрепленный лагерь был более чем способен, а для всего остального в полупереходе имелось основное войско. В принципе неглупо, особенно если основная задача, держать местность и в случае чего ударить в тыл маркоманам.
Набор товаров и продуктов в канабе был хороший, и они с Манием закупились с избытком, потратив на все двадцать денариев. В тот же вечер Валерию представили поступающего в его распоряжение бенефициария — порученца Квинта Геция, секретаря — архивариуса, не произносимо именуемого здесь 'комментариенсис', либрария и начальника над всем этим хозяйством, корникулария. А вечером перед началом пирушки у Буховцева состоялся разговор с Авлом Манием.
— Авл, давай поговорим о деньгах — начал он, когда они расставили вещи в палатках.
— Мы договаривались на половину, господин — настороженно сказал Маний.
Жалование легионера, такого как Маний двести двадцать пять денариев в год, следовательно, половина это сто с небольшим, но Валерий не собирался экономить на верном человеке. Маний не должен был нуждаться в деньгах и ценить хозяина, который щедро платит. В этом мире хорошая оплата труда или услуги имела не только материальное выражение, это было своего рода показателем уважения. Вопрос — сколько дать денег, чтобы не прослыть простаком?
— Я помню Авл, но скажу тебе сразу, что не считаю, что это достаточная сумма для тебя. Возможно, тебе придется исполнять для меня такие поручения, которые обычные слуги не исполняют. Поручения, которые бывает, исполняют клиенты для своего патрона. Поэтому предлагаю тебе триста денариев.
Авл задумался, шевелил мозгами, и на его лице стали появляться сомнения. Буховцев вздохнул и улыбнулся.
— Мне не нужно будет водить мальчиков в палатку, да и девочек тоже. Я не любитель подобных развлечений, да и тебе не о чем беспокоиться, но возможно, то, что я поручу тебе, будет опасно, но тебе нужно будет это сделать. Сделать так, как я скажу и когда скажу. Обещаю тебе, что это не будет против законов римского народа.
