6 декабря 1918 года.
Москва. Кремль. Кабинет Ленина. 11:10.
— Разрешите войти, Владимир Ильич? — спросил открывший дверь кабинета Сталин.
Ленин вскочил из-за стола, улыбнулся и, подойдя к вошедшему Иосифу Виссарионовичу, порывисто протянул руку для рукопожатия.
— Проходите, проходите, батенька. Садитесь в кресло, — быстро проговорил Ленин. Затем он крикнул, появившейся за спиной у Сталина, секретарю.
— Лидия Александровна! Чайку нам с товарищем Сталиным сделайте, голубушка! — Ильич присел в тяжелое кресло напротив Иосифа Виссарионовича, — Как прошла встреча с Дзержинским?
Сталин уже открыл свою папку, поэтому сразу начал докладывать.
— Хорошо прошла, Владимир Ильич. С товарищем Яцеком договорились о взаимодействии, обсудили ситуацию. Дзержинский считает, что в Перми готовится белогвардейское восстание. Поэтому он полагает необходимым взять с собой в Пермь не только чекистов Москвы, в помощь местной чрезвычайной комиссии, но также выслал указания в Нижний Новгород, Тверь, Рязань и Тамбов о необходимости срочно командировать представителей ЧК этих городов. Железнодорожный отдел ВЧК разрабатывает план перевозок. Договорились о том, что Дзержинский выедет в Пермь сегодня ночью, крайний срок — завтра — восемь утра.
— Он успеет подготовиться в срок?
— Обязан справиться, Владимир Ильич.
— Чем еще мы можем помочь пермским товарищам?
— Тридцать пулеметов выделит Московский арсенал. Пулеметные команды сформируем из курсантов московских пулеметных курсов и бойцов, формирующегося второго революционного полка, из его же состава Вацетис выделил девятьсот проверенных, подготовленных бойцов, больше нет. Бойцы готовятся к погрузке. С Вацетисом я уже переговорил.
— Какое у него мнение о ситуации?
— Сложно сказать, что он думает. Говорит, что Троцкий позвонил, ругал его за медлительность, грозил расстрелом по обвинению в саботаже, если Вацетис архисрочно не вышлет подкреплений на Восточный Фронт и в Пермь особенно и немедленно.
— Даже так?
— Не знаю, что ему Троцкий по телефону сказал, но Вацетис напуган так, что уже отдал все распоряжения о погрузке и отправке в Пермь двух полков советской бедноты из Питера, усиленных орудиями и пулеметами.
Ни Ленин, ни Сталин не могли даже подумать, что Троцкий напугал военспеца Вацетиса именно Сталиным, который был всем известным противником использования военспецов, поэтому Вацетис и не передал Сталину полное содержание разговора.
— Архиинтересно. А вот и чай нам принесли, — Ленин повернулся к двери.
— Спасибо, Лидия Александровна, — Владимир Ильич помог Фотиевой поставить поднос на стол. — Не соединяйте меня пока ни с кем, голубушка. Только с Троцким, если позвонит.
— Хорошо, Владимир Ильич, — ответила секретарь. — Еще будут какие-нибудь распоряжения?
— Пока не будет. Спасибо, — после этих слов Ленин повернулся к Сталину. — Пейте чай, Иосиф Виссарионович, сахар не забудьте положить.
Они некоторое время пили чай. После небольшой паузы Ильич спросил, — Что еще Вы намерены предпринять, батенька?
— Владимир Ильич, все распоряжения отданы. Вечером начнется погрузка войск, припасов, имущества, надо проконтролировать. Надеюсь выехать в ночь вместе с Дзержинским. Крайний срок — завтра — восемь утра.
— А Вы успеете, голубчик, задача архисложная? — улыбнулся Ленин.
— Обязан успеть, Владимир Ильич, — без тени улыбки ответил Сталин.
«Это хорошо, что он не улыбнулся. Коба уже в Перми, организует оборону», — про себя подумал Ленин. Вслух же он сказал, — Хорошо, Иосиф Виссарионович. Я очень надеюсь на Вас и на Дзержинского. Особенно на Вас. Постарайтесь как можно скорее вникнуть в обстановку. При необходимости телеграфируйте мне лично.
— Конечно, Владимир Ильич. С оперативными донесениями ознакомлюсь в дороге, но думаю так. Если Троцкий действительно угадал замысел Колчака, то у нас будет хороший шанс разгромить белогвардейцев, — Сталин немного подумал. — Разрешите идти? — спросил он, приподнимаясь в кресле, и услышал в ответ.
— Подожди, Коба.
Сталин сел. Начинался серьезный разговор. Причем личный. Ленин, в отличие от других соратников по партии, называл его этим псевдонимом очень редко, только тогда, когда говорил ему то, что должен знать только Сталин.
Владимир Ильич, прищурившись, посмотрел на Сталина и после короткой паузы быстро спросил.
— Коба, тебя не удивила депеша Троцкого?
— Удивила, Владимир Ильич.
— Чем же, голубчик? — Ленин нервно принялся стучать пальцами по столу.
— Не похоже на его депешу, не его стиль. Никогда он так не писал, даже во время провала в Царицыне.
— Это ты, Коба верно подметил. Совсем не похоже. Что говорят про Льва после заседания ЦК?
Владимир Ильич пристально посмотрел на Сталина. Тот понял, что это один из самых главных вопросов.
— Говорят, что сегодня или завтра будет катастрофа. Троцкий перепугался и в панике не знает что делать. Иначе как объяснить, что вызывает он именно меня. Он же меня ненавидит, и терпеть не может, особенно после Царицына.
— Все верно и что думаешь об этом ты, Коба? Подходит версия?
— К Троцкому не подходит. Не знаю, что думать. Владимир Ильич, это не похоже на боязнь катастрофы, скорее, это попытка ее избежать. Продуманная попытка. Про то, что он меня терпеть не может, правильно говорят. Про ненависть тоже верно. Странная история.
— Вот так и я думаю, Коба. Странная ситуация, — Ленин встал, прошелся по кабинету. — Ты присмотрись там, голубчик, внимательно присмотрись. Послушай, что он будет тебе говорить. Сам не рвись встречаться с ним, но, когда вызовет, не медли. Скорее всего, он попытается тебя переманить, предложив пост своего заместителя и таким образом купить тебя и подмять.
Сталин слушал очень внимательно. Убедившись в этом, Ленин продолжил.
— Другой вариант таков. Ситуация действительно катастрофична и он хочет таким образом свалить на тебя и на Юзефа все будущие неудачи. Это ослабит и твои и мои позиции в партии. Будь очень внимателен, Коба.
Ленин замолчал на какое-то время.
— Мне будет очень неприятно, если ты меня предашь, Коба, — нервно добавил после небольшой паузы.
— Я понял Вас, Владимир Ильич. Буду держать Вас в курсе происходящего. Можете на меня положиться.
— Отправь ему шифрограмму о проделанной работе и посмотри, что и как он ответит. Копию пришли мне лично.
— Обязательно, Владимир Ильич.
— Вот теперь все, Иосиф Виссарионович. Вы можете идти. Вам еще архимного нужно сделать, — улыбнулся Ленин. — Я Вас задерживаю, батенька. Это нехорошо. Желаю Вам большой удачи, товарищ Сталин.
