– Хорошо. Я вам верю. Но ведь вы сюда приехали не только поэтому?
– Да, милорд. У меня к вам есть предложение.
– Лично у вас?
– Не только. Меня поддержат и некоторые командиры частей.
– И в чем суть предложения?
– Вы отказываетесь от титула лорда. Не обязательно публично и во всеуслышание. Оставляете замок и покидаете графство. Мы обеспечим ваш отход вглубь королевства. Разумеется, милорд, ваши люди последуют за вами. Мы поможем сохранить всё это в тайне. Таким образом вы спасёте свою жизнь. В ином случае, никого из вас не выпустят через проходы.
– А все остальные? Жители графства? Мои солдаты?
– Война без жертв не бывает, милорд...
– То есть, война будет в любом случае?
– Да, ибо Молчащие и горские князья об этом ничего не узнают. Им нужна ясно видимая цель, иначе они не войдут в графство.
Красиво и изящно.
И рыбку съесть, и на хрен сесть.
Расправиться с Молчащими и горцами, попутно опустив ниже плинтуса репутацию церкви и Серых, которых церковь поддерживает. Все в дерьме – один король в белом.
– И сколько же времени у меня на размышление?
– Четыре дня, милорд. Я, разумеется, не вправе вам указывать, но... времени, действительно, мало. Передовые отряды ордена будут у границ графства уже через неделю. Мы можем просто не успеть...
– Итак, дорогие товарищи, что скажете?
Обвожу взглядом собравшихся. Оба епископа выглядят помрачневшими, барон задумчиво смотрит в окно. Лексли вертит в руках какую-то железяку.
– Что мы можем противопоставить этим новым неприятностям? И кто такой этот полковник? Можно ли ему верить?
– Он, действительно, командир полка, – отвечает барон. – Я его знаю.
– Ну, хотя бы в этом я могу быть уверен. А всё остальное?
– Нам нужно время, – тяжело говорит Гройнен.
– Как много, ваше преосвященство?
– День... может быть, два.
– Хорошо. Всё равно, других вариантов у нас пока нет. Буду ждать.
– А... предложение барона? – поднимает епископ на меня взор.
– Вы меня, ваше преосвященство, надеюсь, за мерзавца не держите? Что, неужели кто-то всерьёз решил, будто я смогу принять т а к о е предложение? Ну... знаете ли...
Слов у меня просто не остаётся. Резко повернувшись на каблуках, выхожу из комнаты. Хлопнув дверью, сбегаю по лестнице и выхожу во двор. Отпихнув часового, выскакиваю на улицу и быстрым шагом удаляюсь от дома. Ни хрена ж себе! Не ожидал...
Никого сейчас видеть не хочу!
Пройдя по переулку, сворачиваю ещё куда-то и присаживаюсь на лавочку около небольшого домика.
Здесь тихо, только в пыли копошатся куры. Откуда-то издалека доносятся обыкновенные звуки городской жизни. Но здесь её не видно совершенно.
– Кхе-кхе... Вы позволите?
Старый-престарый дедок. Я что же, его место занял?
– Да, ради бога! На минутку всего и присел...
– Не волнуйтесь, любезный господин! Просто я уже привык тут сидеть. Старым костям немного надо, всего-то и радости – на солнышке погреться, когда погода позволяет. А сейчас – как раз такой денёк.
– Присаживайтесь. А я уж пойду себе...
– Нет-нет, оставайтесь! В кои-то веки кто-то присел ко мне на скамейку! Здесь нечасто ходят люди...
– Отчего же?
– У нас, любезный господин, нехорошее соседство.
– Это вы графский дом имеете в виду? Так он, вроде бы, неплохой человек?
– Ничего не могу сказать вам против, хотя он и... ну, вы меня понимаете?
– Серый, что ли?
– Ну да. А вот жена у него – просто ангел! Её тут все любят!
– Уж я-то думаю!
– Ну и от лорда никто из нас ничего плохого не видел. Пусть он и не из нашего мира, но нам с того не хуже. Нет, он, по-своему добрый человек. Хотя и Серый.
– Так в чем же тогда дело?
– Вот этот дом, любезный господин, – посох в руке старика указывает на ближайшее строение. – Это нехороший дом, около него никто не решается присесть или остановиться.
– Чем же он плох? Обычный дом.
– Хозяин у него был... как бы это вам сказать... словом, плохой человек.
– Он что – детей по ночам жарил? Суп из девственниц варил?
– Господь с вами, любезный господин! Такого ужаса, даже и я, отродясь, не слыхивал! Он был... чернокнижник!
– Колдун?
– Нет, такого тут быстро бы извели! Он писал черную книгу!
– Её кто-нибудь видел? Читал?
– Видели! И многие! А вот читать – господь уберег!
– И что же с ним стало?
– Однажды он просто не вышел из дома. Когда к нему вошли, то он лежал на спине, и лицо его было жутко перекошено! Будто бы он увидел... ну, сами понимаете, кого!
– Только лицо?
– А вы проницательный человек. Нет, пальцы рук тоже были сведены и скрючены. Вся одежда разорвана, будто бы он пытался сам её разодрать.
– Царапины на лице были?
– И на шее тоже.
Судорожное сокращение рук. Классическая картина отравления – бедняга испытывал приступы удушья и старался хоть как-то облегчить себе дыхание. Стрихнин? А он в этом мире есть? Хотя, что-то похожее, наверняка, присутствует.
– Книга?
– Её не нашли. Хотя, судя по всему, уж книгу-то искали не мы первые! В доме всё было перевернуто и разбросано.
– И что же было после?
– Ничего. Дом забили досками. Там больше никто не живёт.
– Как давно это случилось?
– Да уж... года три. Или больше? Не помню...
Оставив словоохотливого деда на скамейке, подхожу к дому. Совершенно обычный домик. Момент... Д в е трубы? Насколько я уже в курсе – это роскошь! За вторую трубу здесь платят особо – это как раз один из тех странных налогов, который и был отменен вместе с прочими несуразностями. Но хозяин-то прежний его платил! Стало быть – деньги были. А жил в маленьком домике... Нестыковка!
Обойдя дом, обнаруживаю дверь. Она, мало того, что забита досками, так ещё и опечатана. Печать, кстати говоря, вполне себе свежая, уж точно не трехлетней давности – сургуч столько не проживет. Особенно на улице, под открытым небом. Значит, в доме кто-то был... И недавно. Осмотрев входную дверь, качаю головой. Нет, скорее всего, просто печать обновили. А зачем? Чья у нас печать?
Хм...
Печать оказалась... графской. То есть – прежнего графа, мною упокоенного. Она у меня в замке на столе лежит. Это что же – граф Дарен самолично тут бывал? Да нет, вряд ли... Послал кого-нибудь, вот это – вернее. Однако же! Дарен знал про этот дом!
А я чем хуже?
Доски – долой!
Печать – да и хрен бы с ней!
Замок. Ключа нет... Впрочем – отчего же нет? Вот он – универсальный ключ, на боку висит.
