Ляхову сегодня напиться ужас как хотелось, да ещё и в хорошей компании одного с ним происхождения и воспитания человека. Нелегко ему далось общение с Сильвией. Он решил отключить гомеостат часа на два хотя бы. Далее – по обстановке. Служба потребует – через двадцать минут будет как огурец.
Дворцовые лакеи уже тащили, непосредственно с царской кухни, жаренных в собственном жире с луком свежедобытых перепелов, закуски всевозможнейшие, названия которых большинство населения Империи если и слышало, то о сути не догадывалось: «страсбургский пирог», например. Естественно, напитки всякие, лично для Государя в особых винокурнях производимые. В количестве – на весь дворцовый адъютантский наряд, не меньше.
– Ты, Паша, хоть и войсковой старшина, – сказал Ляхов, отстёгивая шашку и снимая мундирный китель, слишком тугой и жаркий по этому времени, – а в высокой политике – ни в зуб ногой. Этот бабец, тебя очаровавший, думаешь – так себе? Графиня, проездом из Вятки в Карлсбад?
– Так и разъясни, чего зря трепаться, – сказал Миллер, поднимая чарку. Чокнулись, выпили, чтоб не последнюю.
– Позволь тебе доложить, друг мой Павел, что сия дама – непосредственно собственная жена оч-чень тебе хорошо известного генерал-лейтенанта Берестина, плац-парад не так давно вам здесь устроившего.
– Да ты… Твою ж мать! – Аж поперхнулся душистой травкой Миллер и немедленно налил по второй. – Того самого, врангелевского? Ну-у, брат. Ох же и бабы у них там, в старой России. И чего она сюда?
– Личное послание, вроде бы, привезла, то ли от мужа, то ли от самого Верховного Правителя…
– Ох, ты… – не нашёл более оригинального междометия Миллер. Опять чего-нибудь затевается? А для чего вот эту прислали? Офицеров не хватает?
– Читай «Три мушкетёра», – назидательно ответил Ляхов. – Миледи, граф Рошфор, кардинал и всё такое… О подробностях мне ничего не сказали. Велели встретить, договориться с Императором о встрече и препроводить…
Миллер снова покрутил головой, поскольку рот был занят разгрызанием перепелиного туловища. Адъютантская служба – она тоже не сладкая. Когда с царём рядышком сидишь и питаешься от пуза, а когда и сухпайком перебиваться приходится.
– Я всё равно не понимаю, – сказал войсковой старшина, прожевав и вытерев губы салфеткой. – Зная нашего Государя (а кто, как не ближний помощник, стременной и постельничий, может знать его лучше?), посылать для государственных переговоров такую бабу – он закатил глаза, – это или глупость, или провокация…
Ляхов был с ним совершенно согласен, не только потому, что уж очень они с Миллером друг друга знали и понимали, а поскольку сам интригу затеял. Ему было интересно, как опытные, неглупые люди, свободные от комплексов (а Павел был именно таким), отнесутся к разыгрываемой им комбинации. Вспомнился советский фильм-мюзикл по мотивам «Двенадцати стульев», ария Миронова-Бендера: «Вы оцените красоту игры!».
– Ты, что ли, подозреваешь генерала Берестина – а ты его помнишь в самый трагический момент нашей обороны, и здесь, и в Москве – в том, что он мог собственную жену Олегу подсунуть? – Голос Вадима прозвучал настолько естественно, как только возможно.
– Не заводись, Вадик, – положил ему руку на погон с вензелем Миллер. – Пей, пока позволено, и не осложняй себе жизнь. Я тебя на десять лет старше, всякого насмотрелся. Прежде всего – с чего ты вообразил, что он её подсунул? Есть масса других объяснений происходящему, и если бы не лень – каждое тебе изобразил. Второе – откуда ты знаешь, что это именно его жена? Не слабый вопрос, правда? Ты ведь до белого Севастополя и Харькова так и не добрался? А нас ведь звали…
Ляхову пришлось кивнуть, соглашаясь, что в тех местах и временах он так и не был и нотариально факт супружества этой дамы и генерала Берестина заверить, само собой, не готов.
– Поэтому, друг ты мой – забей на всё, – доверительно, почти на ухо сообщил ему Миллер. – Знать нам лишнего не позволят, кому следует, а главное – стремиться к этому не нужно. Сказал Олег – отдыхайте, так и будем отдыхать, чтобы он потом в изумление пришёл… Сказали тебе – жена генерала. Значит – жена. И не придерёшься. Велено. Главное – на второй этаж не лезь, и всем будет хорошо… А вообще очень ты вовремя приехал – словно специально подгадал. Телепатией, случаем, не занимаешься?
У Отца нашего почему настроение плохое – облом у него по женской части получился. Чекменёв ему обещал несколько ве-есьма, по его словам, соблазнительных девчонок показать, новых офицерш из женского отряда «печенегов», да ты наверняка в курсе. Они там в Одессе весьма ярко себя проявили и к орденам представлены. Государь и соизволил повелеть, чтобы их для награждения сегодня сюда представили. А они – надо ж такому случиться, все скопом отпуск на несколько дней испросили, с выездом за пределы Москвы. В неизвестном, можно сказать, направлении…
«Очень интересно, – подумал Ляхов. Как же это такая информация мимо меня проскочила? Специально, что ли, Игорь Викторович решил меня «за кадром» оставить, как бы чего не вышло? И Тарханов не сказал… Хотя он, может, и собирался, так меня в зоне телефонной доступности не было… Вовремя, получается, я девушек из-под удара вывел, а то и не знаю, что бы здесь сейчас случиться могло…»
– Так слушай дальше, – продолжал Миллер, – решил он другую даму из фавориток пригласить: не пропадать же куражу. Так и она, представь, в отъезде… В общем, настроение у Государя упало ниже уровня моря – и вдруг ты, как с неба свалился.
– А если и с ней не выйдет? – спросил Ляхов.
– Не наша забота, – отмахнулся Миллер. – Не догонит, так согреется… Давай-ка я гитару велю принести, и споём мы с тобой что-нибудь этакое, фронтовое. Из репертуара офицеров Добровольческой армии.
– Это – хоть сейчас, – согласился Вадим. Слух у него был великолепный, с раннего детства родители на рояле заставляли упражняться. Не дожидаясь гитары, запел «а капелла»:
Десятые сутки пылают станицы,
Горит под ногами родная земля…
Император провёл Сильвию в очень удобную и приятную светёлку. Комната в мансарде, обставленная скупо, но красиво. Ручной работы, причём – выдающегося резчика по дереву – два кресла, стол, скамьи по обе стороны окна, шкаф книжный и шкаф для напитков. Всё – из карельской берёзы или причудливых корневищ. Едва ли не стеклом выскобленный пол, ковры и паласы, привезённые из дальних среднеазиатских походов. Такое интересное сочетание стилей.
– Так что же просил передать мне ваш супруг, в котором, снова повторюсь, я вижу идеал настоящего русского офицера? – спросил Олег, вначале устроив гостью, потом выставив на стол два обливных глиняных кувшина с напитками, крепким и не очень, глиняные же чарки и кружки. Ваза со свежайшими фруктами уже присутствовала, неизвестно когда успевшая появиться.
