А затем «Темные Звезды» и орудия Вавилона—5 вернулись к жизни.
И ударили по кораблям ворлонцев.
* * *
Здесь было девятеро. Он знал что это не все. В конце концов, логично было ожидать что часть окажется в иных местах, в других мирах, занятые другими делами.
И все же девятеро Светлых Кардиналов были достаточно впечатляющим зрелищем.
Если что — то в родном мире ворлонцев можно было бы описать обычными словами, то это мог быть зал Совета. Здесь не было ни столов, ни экранов, ни средств связи или чего — то подобного, но это, несомненно, было место правительства, место, где собирались самые могущественные и влиятельные ворлонцы.
Девять скафандров стояли, образуя круг, в котором были пустые места для еще троих. Все скафандры были пусты. И все они были разных цветов. Некоторые цвета Бестер легко мог различить. Один — угольно черный, цвета беззвездной ночи, укрытой покрывалом из дыма и пепла. Другой — пятнистый, болезненно — зеленый, оттенка умирающей планеты, пораженный болезнями и гнилью. Еще один белый — цвета не чистоты и святости, но цвета костей и плесени.
Некоторые цвета он не мог описать, какие — то цвета его человеческие глаза не могли увидеть. Пока что. Эти скафандры размывались по краям и слегка подрагивали когда он пытался разглядеть их чувствами, отличным от обычного зрения. Этому он научится со временем.
Девятеро ворлонцев парили в воздухе зала, их длинные тела сердито извивались, сияющие щупальца рассекали воздух. Они сливались вместе, в единую массу из тел сознаний и энергии.
У Бестера было ощущение что они не в лучшем настроении.
«Атом считает, что он может возвыситься до звезды.» — прогремел в его разуме один из сердитых голосов.
«Ниже нашего внимания ниже нашей заботы. Инструмент, что был создан для единственной задачи, и не ему оскорбляться тому, что он был для нее использован.»
«Подобные существа ближе к Смерти, чем мы.» — прошипел третий, или, может быть, тот же первый. В его тоне, казалось, был оттенок почтения. — «Они стремятся избежать блаженного спасения наших повелителей.»
Бестер подлетел ближе.
— Вы все ошибаетесь. — спокойно сказал он. — И вы все скоро будете мертвы. Я просто хотел увидеть вас лично, своими собственными глазами.
«Осторожней, атом. Ты существуешь по нашей милости.»
— Да? И что же случится, если я рассержу вас? Быть может, вы снова запихнете меня в Сеть? Превратите меня в раба на остаток вечности? Я, разумеется, не хотел бы чтобы это случилось.
Один из них оторвался от остальных и плавно спустился к Бестеру. Одно из тонких щупалец протянулось к нему, остановившись в каком — то дюйме от его лица.
«Винтик машины считает, что он может стать машиной.»
— Нет. — с усмешкой ответил Бестер. — Винтик машины считает, что он может полностью уничтожить машину. И ее производителя, если это не станет чрезмерно натянутой аналогией. Позвольте, я продемонстрирую.
Это произошло со скоростью мысли. Кто — то из Светлых Кардиналов осознал что происходит, но никто из них не мог даже вообразить что он это сделает. Он был мошкой, винтиком, не более чем атомом, что до сих пор был ниже их внимания.
И все же, этот атом сбежал их их сети, освободил и себя и других, и взял под свой контроль ту ее часть, которую пожелал.
Такую, как спутники орбитальной обороны.
Луч концентрированной энергии, мощнее всего того, что могла создать любая раса моложе Изначальных, прорвал атмосферу и ударил в здание. Он поразил тело Светлого Кардинала с невероятной точностью. Бестер не знал точно чьи порабощенные разумы были заперты на том спутнике, но он поблагодарил их про себя.
А затем он вызвал еще один удар, на этот раз — с нескольких спутников.
Светлые Кардиналы погибли прежде, чем они могли бежать или просить о пощаде. Некоторые из них, казалось, приветствовали смерть, даже смаковали ее, принимая ее с фанатизмом, рожденным преклонением перед их Повелителями.
После этого, просто потому, что он мог это сделать, Бестер уничтожил их скафандры. Затем он обыскал здание. Он не совсем точно знал, что именно он ищет, но он знал что узнает это, когда найдет.
И, в конце концов, он нашел. Это был шар, размером с комнату, в центре его горел огонь и плясали молнии. В нем ощущалось чье — то присутствие, и он знал, что это врата в иную вселенную, во владения Смерти. Нечто на другом конце содрогалось, словно пробуждаясь от долгой спячки.
Мысль этого существа понеслась в его направлении, и ее мощь едва не сбила Бестера с ног. Дрожа от омерзения, он, не раздумывая, отдал приказ.
Врата были уничтожены, нечто на том конце теперь было глухо и слепо в этом измерении.
Он вернулся к миру снаружи и продолжил исследовать свой новый дом.
* * *
Синовал рассмеялся. Это сработало. Все прочее остается Шеридану.
Он закрыл глаза и заговорил, отдавая приказ всему флоту. Лишь некоторые из них понимали его, но это были те, кто был ему нужен. Он лично отобрал всех и каждого из них. Все они согласились. Ему не нужен был никто иной. Это было путешествием в один конец, и все они знали это.
Никто не отказался от этого задания. В конце концов, часто ли выпадает шанс повидать целую новую вселенную?
— Шпиль огням. Эгида началась. Восхождение в небеса.
Корабли выходили из боя, осторожно отступали, огрызаясь огнем. Маррэйн, разумеется, с половиной его Так'ча. Некоторые бракири. Некоторые дрази. Его Охотники за Душами — почти все, несмотря на то, что кому — то следовало остаться и продолжить свою работу.
И, разумеется, все Изначальные.
Ворлонцы не могли воспользоваться этим. Дезориентированные, рассыпавшиеся, разбитые, атакуемые со всех сторон, они не могли сделать ничего. Кто — то из них понял — что произошло, но было слишком поздно, и они были бессильны что — либо с этим поделать.
Возле Вавилона—5 были прыжковые врата и они открылись перед ними. Собор прошел первым, и остальные последовали за ним.
Гиперпространство поглотило их всех. Прыжковые врата закрылись вновь, словно их и не было.
* * *
На борту «Поминовения», глядя на битву со смешанным чувством восхищения и отвращения, Шеридан огляделся по сторонам.
— Ушли? — спросил он.
Деленн коснулась его руки.
— Теперь это наша война. — проговорила она.
* * *
На боту Собора Сьюзен закрыла глаза и беззвучно прошептала молитву. Она не молилась уже много лет, но это казалось странно подходящим к моменту.
Она хотела, чтобы Бог был с ней, когда она отправится в Ад.
* * *
На борту «Широхиды» Маррэйн не говорил ничего, а его глаза блестели от мыслей о войне, с которой они породнились. Тиривайл коснулась его плеча, выражение ее лица было мрачным, но страха в нем не было.
* * *
На башне выше всех остальных, Синовал продолжал напевать, его голос становился все громче и громче.
* * *
Меньшие врата продолжали светиться. Послышался звук, странно похожий на тот, что издает повернувшийся в замке ключ.
* * *
Темный свет озарил силуэт главных врат.
* * *
Дэвид
Это мое последнее письмо тебе. Не знаю, как написать это, что сказать и как высказать тебе все то, что я хочу тебе сказать, так что, если я что — то забуду… прости.
У Синовала есть план. Я не могу рассказать тебе каков он, и, по правде говоря, я сама не знаю его полностью. Судя по тому, что я действительно знаю, думаю, он сработает. Это шанс навсегда закончить эту войну, и… он поступает правильно. Он смотрит дальше войны. Он мог бы просто продолжать сражаться, пока все с обоих сторон не будут мертвы, и, думаю, он предпочел бы именно это. В сердце своем он воин. Он живет ради этого, а с окончанием этой войны ему нечего было бы делать, так что, думаю, частица его хотела бы, чтобы это продолжалось как можно дольше.
Но он учится. На это ушло много времени, но мне все же удалось чему — то его научить. Он не знает этого, но и тебе тоже — через меня. То, что ты говорил мне, твои идеи, твои убеждения — я передала это ему. Без тебя у меня не хватило бы на это сил. О, я бы продолжала сражаться, но, думаю, я стала бы похожа на Синовала, думающей только о войне, и ни о чем более. Ты всегда был для меня напоминанием о том, ради чего мы сражается, и это помогало мне убеждать Синовала.
Но более того, ты спас мою жизнь и мою душу. Это было давным — давно, и дольше для тебя, чем для меня, на Вавилоне—4, когда все было неправильным, запутанным, и я была… совсем другой. Тогда ты не знал этого, но ты спас меня. Все, что я смогла сделать после этого — это было благодаря тебе.
Я люблю тебя, Дэвид. Я тебя не заслуживаю. Я знаю, что сделала много дурного, и не жду за это прощения. Я бы хотела думать, что любой из нас может искупить свою вину, что бы он ни сделал, но мне не всегда в это верится. Хотя ты всегда убеждал меня в этом.
