Ознакомительная версия.
Вот оно! На ловца и зверь бежит. Я шагнул вперед, вытянулся, как смог:
- Старшина Кузьмин. Был ранен при бомбёжке, отстал от части. Прошу принять меня в бригаду. В действующую армию не годен, пока, - я поднял загипсованную руку, - но имею опыт обучения новобранцев. В процессе и долечусь. Время нас ждать не будет. Хребет зверю ещё не сломали, только отповедь дали. А без меня сломают - обидно будет.
- Орёл?! - ледяные глаза комбрига потеплели. Он повернулся к заведующему хирургией - Натану, старательно прятавшемуся за широкими спинами военкомов: - Он достаточно подлечился?
Натан выглядел одновременно сердитым, растерянным и обиженным, но голос был твёрд.
- Кузьмин был не столько ранен, сколько контужен. И что там в его голове сейчас происходит - непонятно.
- Как и у всех нас, - перебил его Синицин, - ближе к делу.
- Выписать его не могу, но и удержать его невозможно - опять под бомбы полезет. Его прямо к ним тянет.
- Это как? - удивился комбриг.
- Это не тот ли старшина, что своим видом ожившей мумии всех немцев распугал? - встрял ещё какой-то тип с тремя шпалами и огромной звездой на рукаве, - Он самый? О, Александр Дмитриевич, этот старшина уже успел отличиться. Во время бомбёжки станции, сбежал отсюда, пешком дошел до вокзала, остановил панику среди железнодорожного персонала, понёсшего потери, организовал ремонт повреждённых путей силами женщин-путейцев и привлечённых бойцов, поддавшихся панике и пробегавших мимо.
- А почему как мумия?
- Так в бинтах с ног до головы, ноги-руки не гнуться из-за гипсов.
- Да, старшина. Такие люди нам нужны. Считайте вопрос решённым. Что, военврач?
- Я его не могу выписать, - упрямо заявил Натан.
- Да вы что, издеваетесь? - комбриг как-то весь приподнялся. Казалось, он стал коршуном. Сейчас как кинется на Натана, перья только и полетят.
- Он может заниматься делами вашего ведомства, но останется под наблюдением. Каждый день должен являться на приём.
Комбриг стал обычным. Даже усмехнулся.
- Пойдёт. Так бы и сказали, что переводите его на дневное. Так, старшина. Слушай мою команду: завтра, в 8-00, в кабинете военкома, как штык!
- Есть, как штык! Благодарю!
- А вот это лишнее. Пойдёмте, товарищи. Натан Ааронович, у вас есть ещё подобные бойцы?
- Настолько же контуженных нет.
- Жаль. Мне бы тыщёночку "настолько же контуженных" и остальных можно ставить на заготовку берёзовых крестов.
Из коридора раздался дружный смех. Это хорошо. Но, не очень. Как я понял, комбриг думает, что немчуру остановили? Его ждет разочарование. Кадровая армия мирного времени тормознула вермахт, но и сама растерзана как тузикова грелка. Перегруппировка Гудериана под Киев - миллион у нас минус. Огромная кровоточащая дыра на юго-западе и жиденький заборчик на смоленской дороге. Времени мало. Не сформирует комбриг своей бригады - по частям под танки бросят. Тьфу-тьфу, не дай бог. Но времени мало. Его уже практически нет.
Спать. Срочно. Когда ещё придётся. С завтра - цейтнот.
Встать в строй!
Утром я, как пан-король, на полуторке был доставлен к военкомату. Народ вокруг военкомата роился в невообразимых количествах. Многоголосый их говор сливался в один большой шум. Подобное меня всегда бесило, уставал от этого сразу. Провожаемый десятками пар любопытных и удивленных глаз (я в больничной коричнево-полосатой пижаме) я прошёл в военкомат. Меня немного "потрясывало", как всегда перед собеседованием с людьми, от которых хоть немного зависела моя судьба. Нашёл нужный кабинет, коридор перед которым был плотно упакован молодыми (и не очень) людьми. Протолкнуться я бы не смог. Стал ждать. Часов у меня не было. Опаздывал я или нет, не знал. Но проявить непунктуальность не хотелось. Поэтому, набравшись наглости, тормознул солдатика с двумя треугольниками на петлицах. Выбрал его за не соответствие молодого лица и сосредоточенность на этом самом лице (типа сильно занятой).
- Слушай, дружище, меня в восемь ноль-ноль военком ждать должен. С комбригом.
Солдатик испугано выдернул рукав из моих пальцев, сменил испуг на лице презрением, с которым оценил мой прикид.
- А народный комиссар обороны тебя там не ждёт? - процедил он сквозь зубы.
- Не советую ёрничать, мальчик, у меня это лучше получиться. Иди, доложи: старшина Кузьмин прибыл. Если ты не понял - старшина Кузьмин - я. На внешний вид не смотри, я с госпиталя.
Когда я его назвал "мальчиком", лицо его побагровело. Но, дальнейшие слова охладили пыл.
- Тут много всяких дожидается. Постарше званием старшины. И ничего, ждут.
- Не всем указано явиться лично пред очи ровно в восемь нуль-нуль, как мне. Ты мне долго мозг парить будешь? Туда же всё одно идёшь. Вот и скажи.
- Посмотрим.
Минут через пять дверь открылась:
- Старшина Кузьмин!
- Здесь! Ну-ка, ребятки, пропустите будущего героя штурма Кенигсберга и Берлина!
Ответом был взрыв хохота, но людская стана раздалась в стороны.
- Прямо в пижаме на штурм пойдёшь?
- А-то! Это оружие массового поражения - меня увидят, со смеху помрут. А гипсом - добью!
Двери захлопнулись за мной. Оказался я в "приёмной". Небольшая комната, мужик с двуми кубиками на воротнике и звездой на рукаве за столом, заваленном папками и бумагами. Мужик поднял красные, как заплаканные глаза, но черные круги вокруг глазниц говорили - краснота от недосыпа.
- Старшина Кузьмин.
Мужик кивнул головой на дверь. Я дошёл, открыл. Тоже небольшой кабинет. "Т"-образный стол, стулья вдоль стены, ковровая дорожка. За столом двое - комбриг Коршун и, видимо, военком. Геометрические фигуры в петлицах совпадали, но как обратиться? Кто он - полковник, комбриг или вообще какой-нибудь интендант какого-то ранга? И что они так намудрили?
- Старшина Кузьмин прибыл! - доложил я.
- Это тот самый? - спросил военком у комбрига.
- Ага, - комбриг кивнул, не глядя на меня, отхлебнул из стакана в подстаканнике парящую коричнево-прозрачную жидкость, наверно, чай.
- Почему в пижаме?
- Обмундирование пришло в негодность полностью. Меня из него вырезали.
- Так сильно побило? Служить сможешь?
- Так точно!
- Эк, ты! Для старорежимника молодоват. Какая воинская специальность?
Я пожал плечами:
- Меня контузило. Не помню ничего о прошлом своём. Память как отшибло.
- Ну и как он учить новобранцев будет? - это уже к комбригу вопрос. А тот у меня спрашивает:
- Совсем отшибло?
- Я не знаю. Так вроде не помню, а вроде и знаю всё. Портянки руки сами наматывают, бреюсь сам, люди мне подчиняются почему-то. А я даже в знаках различия перестал разбираться. Вот вашего звания не знаю.
Ознакомительная версия.