Ознакомительная версия.
Президент, никак этого не афишируя, с момента прихода к власти свой идеал правителя (с поправкой на время, естественно) видел, скорее всего, в Николае Первом. Этот Государь, будучи очень интеллигентным и мягким от природы, по крайней необходимости санкционировал казнь всего лишь пяти главных «декабристов», и этого оказалось достаточно. Больше никаких заговоров и беспорядков в его правление не случалось. Вдобавок царь имел высшее инженерное, а не среднее военное, как другие самодержцы, образование, и все тридцать лет своего правления с утра до вечера работал, рассматривал и подписывал бумаги, путешествовал по стране, учил искусству управления своего наследника. И, что самое важное, не отдавался на волю бюрократии, предпочитая окончательные решения принимать самому. А чтобы держать собственную «вертикаль власти» под неусыпным контролем, были у него верные, без лести преданные друзья — Бенкендорф и Аракчеев, впоследствии незаслуженно ославленные, как и сам царь, либеральными историками.
Точно так и Президент: уже на подходах к должности он понял, что и как бы ни складывалось, близкие друзья у него останутся, причём останутся в прежнем качестве. Их было не так много, но каждый — только и именно друг. Не желающий извлечь какие-то дивиденды из прошлого, не стремящийся к постам и власти, не настроенный обогащаться сверх некоторого, довольно скромного уровня, дозволяющего определённый комфорт и независимость, но и не более того.
Исходя из личных качеств каждого, он предложил им государственные должности, внешне не слишком заметные, но с серьёзным «потенциалом влияния», особенно при согласованных действиях. Своеобразный «серый кабинет» во главе с «серым» же «кардиналом». Одни согласились, другие под разными предлогами отказались от официального статуса. Но при этом выразили готовность в случае необходимости помочь взлетевшему на вершину власти другу «словом и делом», «без гнева и пристрастия».
Пока что необходимости использовать эту структуру в полном объёме её возможностей у Президента не возникало, разве что примерно раз в месяц встречались в переменном составе неофициально, для обсуждения отдельных ситуаций, по которым у него не складывалось сразу собственного мнения. Но теперь он решил, что критический момент наступил. Доводить до сведения посторонних полученную информацию и суть непонятных, но уже вызвавших нервозность и напряжение в президентском окружении, правительстве и бизнес-сообществе событий он пока не считал нужным. Если всё же имеет место невероятно тонкая мистификация — стань она достоянием гласности, он рискует как минимум авторитетом в условиях и так достаточно нестабильной политической обстановки. Но если происходящее — правда, выпускать из рук сведения, способные перевернуть всё мироустройство, — та самая ошибка, которая хуже преступления.
Зато обсудить положение, в котором он (а точнее — все они) оказался, с близкими друзьями и выработать с их помощью линию поведения для следующей встречи с представительницей «Комитета по защите реальности» (надо же такое придумать!) — в самый раз. В его личную честность они поверят, никаких сомнений, а вот как истолковать случившееся и какие действия предпринять — станет ясно в ходе «мозгового штурма». Подобным образом у них было принято действовать со студенческих времен.
Президент не верил в способность «пришельцев» — так он для простоты продолжал называть «Александра» и «Сильвию» — контролировать все существующие каналы информации и даже заглядывать в близкое будущее. Если бы это было так — какая необходимость им назначать личные встречи? И без них узнали бы всё, что интересует…
Но, как известно, бережёного бог бережёт.
Один из друзей негласно курировал Службу охраны, он и обеспечил прикрытие отъезда Президента на одну из редко используемых дач, «Охотничий домик» в двух сотнях километров к северо-западу от Москвы. Подготовил сопровождение и группу обслуживания из абсолютно надёжных людей. Прочие участники «тайной вечери» добирались на место самостоятельно, разными маршрутами, будто вообразив себя персонажами давно прочитанных «шпионских романов». Предосторожность, скорее всего, совершенно излишняя, по своему статусу эти люди никак не могли находиться под постоянным и плотным наблюдением собственных или чужих спецслужб, но… Кто же на самом деле всю правду знает?
К вечеру первого из трёх отпущенных на размышления дней на даче, надёжно отгороженной от внешнего мира десятком километров труднопроходимой лесной чащи, болотами и четырехметровым забором, снабженным всеми современными средствами охраны и обороны, собрались все приглашённые. Удивлённые не тем, что их вдруг собрали, а тем, что это не случилось намного раньше. Поводов хватало. А тут неожиданно, без предварительных разговоров — и всех сразу!
На всякий случай из гостевого помещения были убраны телевизоры, компьютеры и прочие электронные устройства. Электропитание отключено, комнаты освещались многочисленными восковыми свечами. Президент внутренне посмеивался, но не мог не признать, что чем-то происходящее ему даже нравится. Словно перенёсся в девятнадцатый век или просто времена своей юности.
Это тоже послужило темой для предварительного обмена мнениями. Лёгкого, раскованного, ироничного, словно все присутствуют здесь в прежнем, давнопрошедших времен качестве.
— Тогда уж надо было и о дресс-коде позаботиться, — полушутливо сказал товарищ, в своё время талантливый журналист, согласившийся возглавить группу президентских спичрайтеров и заодно — консультант по вопросам взаимодействия со средствами массовой информации. — Приодеться в соответствующем стиле. У нас сегодня что — чей-нибудь день рождения? — Он обвёл глазами присутствующих. — Прошу прощения, если вдруг запамятовал. Служба протокола недорабатывает?
— Нет-нет, с памятью у тебя всё в порядке, — улыбаясь, ответил Президент. — Никаких достопамятных дат, вообще ничего торжественного. Просто вот захотелось пообщаться, как встарь, за столом посидеть без посторонних, а то и пулечку-другую расписать. Государи-императоры не стеснялись, помимо государственных дел, и в картишки перекинуться, в домино даже. А мы уж больно в официозах погрязли. Вот давайте попробуем. Никакого двадцать первого века за бортом, вообще ничего за пределами ограды. Хоть на сутки. Согласны?
Возражений не поступило, хотя ни один из присутствующих не поверил в столь простое и будто бы естественное объяснение. Не то время и не тот человек Президент. Не говоря о прочем, каждый по своим каналам кое-что знал о событиях последних дней и каждый по-своему случившееся осмысливал и трактовал. Ребята все были с неограниченным доступом к всяко-разным источникам, умеющие думать о вещах, далеко выходящих за пределы непосредственных обязанностей, с использованием исторических прецедентов «от Ромула до наших дней», как писал Пушкин.
Ознакомительная версия.
