Писателя, когда он подлечил перелом носа, ключицы и сотрясение мозга, наградили почетной грамотой от ДОМа и именным оружием — ПФ с моей личной дарственной надписью. Видео его подвига потом использовалось как пособие в спецшколе на занятиях по изобразительному искусству, где курсанты постигали нелегкое искусство изображать из себя простого лоха. Герда же совершила поступок, узнав о котором, я искренне порадовался за девушку. Кажется, ее чувство к писателю тоже стало достаточно серьезным. Полевые агенты обычно относились к господам Ли не очень приязненно, хоть и отлично понимали всю необходимость их неблагодарного труда, и Герда не была исключением. Так вот, она явилась к Ли-старшему и поделилась с ним своими личными наработками из области экстренного потрошения. После чего попросила, если ее скромные находки покажутся господину Ли интересными, применить их к гадам, посмевшим побить ее парня. Ли поблагодарил и заверил, что госпожа Герда может не волноваться, все будет исполнено в лучшем виде.
Ну, а мне пришлось удовлетвориться тем, что с крышевавшими бандитов ментами разберется эрэфовское правосудие, — Никонов пообещал, что в данном случае оно будет работать без оглядки на высоких покровителей, даже если они есть. Как говорится, свежо предание, но нам оно было в общем-то без разницы. Зато в документах о портале появилась статья, где допускалось несогласованное его открытие в качестве средства самообороны. В случаях, угрожающих жизни, здоровью либо чести наших людей. С последующим извещением о них противоположной стороны.
Так вот, бумага о том, что на нашего человека неустановленными лицами было совершено нападение из хулиганских побуждений, уже имелась, я подписал ее и положил в папку для отправки в Вольфшанце, где именно на такой случай безвылазно сидел никоновский сотрудник. Никакой лжи в ней не содержалось, ибо среди множества вопросов, заданных нашему гостю, не было ни одного о том, как его, скота, зовут и где он, гад, работает. Кроме того, точно такая же бумага уже приходила по тому же адресу десять дней назад. Тогда один Танечкин агент, обладавший ярко выраженной кавказской внешностью, имел неосторожность повстречаться с группой, выражаясь официальным языком, националистически настроенной молодежи. На самом деле парни просто были возмущены засильем кавказцев в их районе, причем при явном попустительстве властей, ну и не сдержались. Взяли их аккуратно, так, что они ничего и не поняли, накормили лучшим обедом, который только смогли приготовить мои повара, от души напоили фишмановкой, дали каждому по сто тысяч рублей и с напутствием: «Молодцы, ребята» выпроводили обратно в двадцать первый век. А никоновскому сотруднику тут же пришла бумага вышеприведенного содержания.
Так что пускай ищут, где там у них опять случилось нечто подобное. В конце концов, нам недолго и еще раз повторить, если не найдут.
Отложив бумаги, я задумался о текущем состоянии наших отношений с Федерацией. Еще раз, хоть это и проигрывалось со всех сторон в процессе подготовки операции. Насколько для наших партнеров окажется критичной эта ситуевина, даже если они и разберутся, что на самом деле произошло с господином депутатом? Пожалуй, что не очень. Два месяца назад в разговоре с Никоновым я обмолвился, что недавно вернулся из Китая. Это было чистой правдой, с тем китайцем, которого на нас вывел Андрей, мы уже провернули несколько весьма выгодных для него сделок, и теперь сарай при его доме был моим оперативным складом, ну и местом стационарного открытия портала заодно. От этой новости Петру Сергеевичу даже слегка поплохело. Все правильно, ведь самым большим геморроем для тамошних властей являлись вовсе не мои агенты, что бы они там ни вытворяли. Кстати, никаких особых безобразий пока и не было. Но если вдруг я вздумаю выйти на руководство Китая и предложить ему полигон, где время течет в тридцать или даже в пятьдесят раз быстрее, то дальнейшее представить себе нетрудно. Элите придется в темпе паковать чемоданы и бежать куда угодно, потому что через несколько лет Россия станет еще одной провинцией Китая, и вряд ли новые хозяева оставят старых не то что у власти, а даже на свободе. Так что ссориться с нами им было совершенно не с руки.
Играло роль и то, что противоположная сторона могла доверить наблюдение за нашими людьми весьма ограниченному количеству сотрудников, ибо в такую тайну, как существование портала, можно было посвятить немногих. Мы же при необходимости имели возможность задействовать весьма значительные силы, потому как что случается с болтунами — у нас понимали все. Но и положительная мотивация у наших сотрудников была куда сильнее, чем у Федерации! Они чувствовали за собой мощь огромной империи и знали, что та никогда от них не только не откажется (это вообще невероятно), но и не бросит в беде. И дело тут не в том, что мы с Гошей оказались такими уж высокоморальными. Просто мы понимали, что доверие исполнителей стоит гораздо больше любых сиюминутных политических выгод. И это доверие у нас было.
Возьмем, например, ситуацию с только что гостившим у нас депутатом. Хоть он и оказался полным слизняком, но наверняка вел бы себя достойней, если бы был уверен, что Россия предпримет хоть какие-нибудь серьезные шаги для его защиты. Но он знал, что, если руководству это покажется выгодным, его сдадут без малейших колебаний. Увидев фото, где мы сидим за столом с их премьером, он сломался окончательно. Окажись в аналогичной ситуации наш комиссар, он был бы твердо уверен в обратном, причем совершенно оправданно.
Кроме вышеперечисленного определенный интерес представляла и позиция самого Никонова. Ведь кем он был всего полгода назад по их времени? Обычным замзамычем уровня чуть выше среднего. А теперь он ближайший доверенный сподвижник второго лица в государстве, причем такого, которое многие вполне оправданно считают первым! И это будет продолжаться, пока наши отношения нормальны. Стоит им прерваться или даже перейти во вражду, кем мгновенно станет некто Петр Сергеевич Никонов? Хорошо если просто никем, а не покойником, хотя и такое нельзя исключать.
Так что Никонов был кровно заинтересован в продолжении нашего сотрудничества, и, по косвенным данным, уже подумывал, где бы это в целях его расширения найти общего для обеих сторон врага.
После обеда дошло время и до обзора деятельности Кисина. Надо же, подумал я, быстро просмотрев три страницы отчета. Дурак-то он, конечно, дурак. Но ведь говорит же иногда умные вещи! Интересно, у него это случилось непроизвольно или таки началась активизация мозговой деятельности в связи с резко изменившейся обстановкой?
