– Гарри! – закричала Сарисса, вцепившись в запястье огра. По толщине оно не уступало ее бедру, и огр, похоже даже не заметил этой попытки бороться.
Красная Шапка жестко удерживал мою руку: запястье – все еще в петле галстука – было притянуто к его грудной клетке. Он расплылся в улыбке и, двигаясь назад, описал небольшой круг: боль и рычаг, которым была моя рука, вынуждали меня волочиться по полу перед ним. Волна музыкального холодного смеха прокатилась по рядам Сидхе, словно хор ледяных колокольчиков.
Красная Шапка, кривляясь, легким кивком приветствовал толпу и обратился ко мне:
– На какой-то момент, смертный, я даже забеспокоился. Ты быстрее, чем кажешься.
Он пнул меня в вывихнутое плечо. Нет, он не пытался оторвать мне руку. Он сделал это забавы ради. Боль была адская.
– Видел бы ты свое лицо, смертный, – сказал Красная Шапка. – Вот развлекуха.
– А знаешь, Красный? – задыхаясь, произнес я. – Сейчас мы все развлечемся.
Я перенес свой вес на колени и спину – и тыльной стороной правой руки изо всех сил врезал сбоку по колену этого дебила.
Не знаю, насколько сильнее я стал благодаря дару, которым меня наделила Мэб, но до ее терапии я никогда не занимался штангой. Я не слишком осведомлен о том, какой вес могут брать бодибилдеры, скажем, в жиме лежа. И не очень хорошо представляю, каков я нынешний в сравнении с собой прежним, обычным. Или в сравнении с другим обычным человеком. К тому же вес на блинах штанги был указан в метрической системе, и я едва не заснул, когда мы учились пересчитывать килограммы в фунты.
Но я практически уверен, что четыреста кило – это неплохо.
От силы удара колено Красной Шапки лопнуло, как воздушный шарик, и согнулось внутрь к другому его колену. От ужасающей боли он взвыл и попытался отскочить в сторону, но так же, как и я в течение нескольких критических секунд после нанесенной мне травмы не мог двигаться, так и его тело не могло реагировать должным образом – и он просто рухнул рядом со мной.
Вся левая сторона моего тела пылала как в огне, но с болью мы старые приятели. Хватка Красного на галстуке ослабла, но и я не мог двигать левой рукой, чтобы высвободить ее. И, не дожидаясь, пока Красная Шапка придет в себя, я врезал ему по горлу здоровой рукой. Он захрипел и задергался, и я смог снять шелковую ленту со своей раненой руки. Я попытался вырвать у него галстук, но он уже немного отошел от моего удара и крепко держался за ткань. Я дернул галстук изо всех сил, но мог делать это лишь одной рукой, а рычага у меня не было. Я почувствовал, как галстук выскальзывает из моих пальцев.
Поэтому я неожиданно отпустил галстук и, когда он падал, резко выбросил руку, метя в другую цель.
Красный сделал кувырок назад и очутился в шести футах от меня. Он опирался на руку и колено, продолжая сжимать галстук.
Я небрежно натянул его красную бейсболку себе на голову, приложил палец к козырьку, подмигнул ему и сказал:
– У тебя сейчас волосы как шапка – дыбом.
Снова раздался хор леденящего кровь хохота Сидхе. И когда сейчас они смеялись со мной, это было так же неприятно, как и тогда, когда они смеялись надо мной.
Лицо Шапки покраснело от ярости, и я видел, как в его глазах лопаются капилляры.
Адские колокола, этот придурок не особо расстроился, когда я покалечил ему ногу. Но стоило тронуть его кепку и унизить перед корешами, и у чувака снесло крышу. Похоже, нынче у всех проблемы с приоритетами.
Я успел встать на ноги до того, как он прыгнул на меня. Он врезался в меня раньше, чем я обрел равновесие, и мы оба оказались на полу. Глаза его пылали, он уже начисто забыл о галстуке и обеими руками вцепился мне в глотку.
Сил у него хватало. Думаю, я мог быть сильнее, чем он, но у меня осталась только одна здоровая рука. Ей я и рубанул по его предплечьям, зная, что если он не ослабит хватку, его ногти наверняка раздерут мне шею до крови. Он зашипел и отдернул руки в последнюю секунду – и я тут же впечатал свое колено в его искалеченную ногу. И отшвырнул его в сторону, пока он орал от боли. И навалился на него.
Мы несколько раз перекатились по полу – не могу сказать, кому из нас было больнее. Он мог пользоваться обеими руками. Две мои здоровые ноги позволяли мне стабилизироваться, но он был гораздо более гибким, и после серии размытых от скорости движений умудрился проскользнуть мне за спину и локтевым захватом передавить горло. Я подсунул под его руку несколько пальцев, пытаясь оторвать его от себя. Не особо-то мне это помогло. Давление я немного ослабил, но оторвать от себя не смог, и в висках уже пульсировала кровь.
Сидхе снова, все как один, сделали глубокий вдох. Я чувствовал, что они подались ближе, их интерес становился почти исступленным; сотни и сотни глаз-самоцветов сверкали как звезды, а в моих глазах свет начал меркнуть. Сарисса округлившимися глазами, с выражением ужаса на лице, не отрываясь, смотрела на меня.
Но… на ней не было одной из туфель.
Я смотрел, как она вытянула босые пальцы и сумела подобрать с пола одну из своих упавших стеклянных заколок. Долбаный йети, охранявший ее, ничего не заметил. Он был слишком поглощен дракой.
Сарисса перехватила заколку обеими руками – и переломила пополам.
Лопнувшее черное стекло отлетело от тонкого стального стержня, на котором крепилось. Не глядя, Сарисса просто подняла руку и прижала стержень к запястью йети.
Фэйри, будь то Сидхе или кто угодно еще, не переносят прикосновения железа. Для них это страшнее расплавленного плутония. Железо обжигает их как огонь, оставляет шрамы, отравляет их. В фольклоре часто упоминается холодное железо, и многие считают, что это относится только к холоднокованному железу, но это чушь собачья. Если в старинных преданиях речь идет о холодном железе, то лишь потому, что так оно звучит поэтичнее, как и тогда, когда говорят «горячий свинец». Если вы хотите ранить какого-то фэйри, нужно обычное железо, или любой сплав, в котором оно присутствует.
И, доложу я вам, уж оно их ранит очень всерьез.
Запястье огра полыхнуло внезапной вспышкой бело-желтого пламени, ослепительно яркого, как сварочная дуга. Огр взвыл и отдернул лапу от головы Сариссы – как ребенок, сунувший гвоздь в электрическую розетку.
Сарисса крутнулась на пятке и резанула маленьким стальным стержнем по бедру огра.
Он завыл от первобытной ярости и отпрянул назад, рефлекторно выбросив длинную руку в ее направлении.
Удар лишь частично достал Сариссу, но этого хватило, чтобы она зашаталась. Упав в нескольких футах от меня, она подняла ошеломленный затуманившийся взгляд.
Ее нижняя губа была рассечена.
