\Луи Армстронг, негр, король джаза. Нил Армстронг -- первый человек на Луне.\
-- Знаешь, Веруся...
-- Ну и не говори, - жена резко отложила кигу, и встала с кресла.
-- Да погоди ты, не обижайся!
-- Очень странные вы с Володькой вчера были. Полночи не спала, думала что случилось. - Вера Борисовна присела на кровать, и приобняв мужа продолжила, - Саш, расскажи, что-то серьезное произошло?
-- Скорее удивительное и страшное... Да плевать! - Решился Шелепин, - вчера стало известно наше будущее.
-- Неужели?! Новый провидец спустился с гор Кавказа?
-- Намного проще. Неизвестным образом к нам переместился человек из 2010 года.
-- О! И как там живут? - Машинально спросила Вера Борисовна, не успев поверить в слова мужа.
-- По разному. Конкретно мы жить будем долго, но не слишком счастливо...
-- Нет, ты на самом деле серьезно?!
-- Совершенно. Ты уж поверь пожалуйста, есть все доказательства.
-- Тогда давай все с самого начала...
... На поздний завтрак в летней беседке собрались уже вчетвером. Выяснилось, что жены, не сговариваясь, с утра раскололи своих Председателей КГБ "до дна". Впрочем, последние не слишком сопротивлялись, новость была слишком велика и необъятна, чтоб держать ее в себе. Да и сказано на вечерней пьянке было хоть и намеками, но слишком много.
\А.Н. Шелепин занимал пост Председателя КГБ в 1958-1961 годах.\
Как ни странно, основную суть первыми ухватили именно женщины, наверно, им природой положено заботиться о будущем. Ведь их мужья-вожди своего, собственного, практически ничего не имели. Находясь на вершине власти, они, мягко говоря, ни в чем не нуждались. Но не более того. Дача, лимузин, мебель, даже квартира -- все было государственным. Выходя на пенсию или срываясь с карьерной лестницы они теряли все, без остатка. Дети и жены не наследовали практически ничего, да и вообще...
Супруги первых лиц государства прекрасно знали, как живут настоящие капиталисты-олигархи. Не смотря на декларируемую приверженность идеалам марксизма-ленинизма, пухлый червякок зависти проползал темными ночами в самые сокровенные закоулки сознания. Он грыз мозг сравнением бутиков Парижа и "сотой" секции ГУМа, санаториев Пицунды и пятизвездочных отелей на Лазурном Берегу. Отравлял старость угрозой жизни на одну пенсию, ведь даже пенсионер "союзного значения" не получал ничего по сравнению со спокойным финансовым достатком зарубежных политиков.
Мужчинам было тяжелее. Подобно искренним, возможно истово верящим монахам, которые сделали карьеру в служении святому престолу, они привыкли получать за это почитание паствой, хвалебные речи и вполне земное вознаграждение едой и кровом. Каково им узнать, что усердно молящиеся сегодня люди завтра с криками радости разнесут храм на кусочки, а заодно брезгливо вытолкают взашей служителей культа, пожалев на них даже пули-кары? Как говорится, есть о чем задуматься.
Впрочем, все присутствующие понимали, что двадцать лет немалый срок. Призрак огромной, почти неограниченной власти манил своей близостью, отказываться от этого было попросту смешно. Новые знания не только давали существенные преимущества в грядущей аппаратной борьбе. Они оправдывали практически любые средства "великой целью" спасения всего Советского Союза. Воспринятые Шелепиным еще в детстве и юности императивы первичности результата прорвались на новый уровень. Внезапно Секретарь ЦК КПСС понял, что ради такой цели он готов бороться со всей коммунистической партией. Но результаты этого Александр Николаевич почувствует только спустя много лет.
Однако ситуация требовала срочного решения. Друзья прошли суровую школу партийных дискуссий, и обсуждение "перспектив" вполне профессионально задушили в зародыше. На повестке, фактически, стоял только один принципиальный вопрос А именно, раскрывать информацию перед соратниками в ЦК или нет. Впрочем, преимущество монопольного использования информации было столь велико, что довольно быстро обсуждение скатилось к поискам достойного предлога для консервации создавшихся условий.
Тем более, объяснений таким действиям было более чем достаточно. Лишний десяток человек в добавление к восьмерым уже "посвященным", создавали недопустимый риск. Безусловно, предателей партии и страны среди членов Президиума не было. Но порой так трудно провести четкую грань, где заканчивается использование знаний о будущем и начинается разглашение серьезных государственных секретов.
Следствием этого стало понимание - доверять работу с попаданцем КГБ ни в коем случае нельзя. Разумеется, никто не поверит рассказам сумасшедшего, которым Петр тут же становится без своей техники. Вот только беседы Секретаря ЦК с необычным арестантом будут очень странным событием, о котором в ЦК узнают примерно через час. А через три начнут задавать неприятные вопросы на Президиуме. Дать бумагу, карандаш, и пусть пишет? Ничуть не легче, соратники по партии по этим листочкам и спросят.
Увы, стукачей в КГБ - каждый первый, а каждый второй -- двойной агент. Хорошо хоть, у своих же начальников. А они очень разные... Александр хорошо понимал положение Семичастного, сам несколько лет назад был в его шкуре. Ну осыпал он комитетчиков генеральскими званиями, получил благодарность и готовность к выполнению задач партии. Но не преданность! Между этими словами дистанция огромного размера. Комсомольцы все равно оставались для КГБ контролерами, непрофессионалами, в общем -- чужими. Таких и предать не грех, коллеги поймут и поддержат.
Точно так же, бессмысленно засылать попаданца в глушь лесов или селить на конспиративной квартире. Он не казенный харч прожирать должен, а показания давать. Процесс не быстрый, за день не успеть. Скорее не один месяц понадобится, ведь тут не отдельный факт надо выяснить, а целую жизнь по полочкам разложить. Такую работу доверить даже вдоль и поперек проверенному сотруднику -- опасность великая.
Радовало только одно. Полковник Музыкин честно заработал красные генеральские лампасы. Информация была жестко локализована, и о прорыве времени знали, кроме присутствующих, всего три человека. Это позволяло на длительный срок замкнуть Петра исключительно на свои цели и задачи. С такими шансами есть смысл бороться за сохранение СССР, тем более, по его словам, многие ученые 2010 года верят в возможность "изменения будущего с образованием новой ветки реальности". Хотя что это значит -- до конца не понимают.
Самую дельную мысль выдвинула Вера Борисовна уже после того, как официантка с поваром принесли все для чая и большое блюдо с разнообразной сдобой.
