— Он недоволен, что ему мало дали, и угрожает небесными карами, так, что ли? — спросила Лида Дмитрия Борисовича.
— Должно быть… Но тише! Посмотрим, что будет дальше…
Вещун все еще показывал на небо, как бы призывая его на помощь. Раздался твердый голос вождя. В мертвой тишине он звучал особенно властно. Вождь произнес всего лишь несколько слов, однако и их было достаточно. Вещун как-то съежился, от его надменного вида ничего не осталось. Он дал какойто невыразительный ответ, вяло повернулся к жертвеннику и взмахом руки поманил кого-то.
Три рослые женщины, очевидно помощницы вещуна, в расшитых золотом льняных платьях вышли вперед. На их головных уборах сверкали бронзовые украшения. Каждая в руках держала широкий кинжал. С решительным, не предвещавшим ничего доброго выражением лиц они молча подошли к пленным. Вещун взмахом руки указал им на жертвенник, на утомленных, едва державшихся на ногах людей, стоявших около него. Угрожая кинжалами, женщины схватили пленных и поволокли их к жертвеннику. Раздался отчаянный вопль… Пленные, до сих пор казавшиеся покорными и даже безучастными к своей судьбе, почуяв смертельную угрозу, начали упираться. Но что могли сделать обессиленные и безоружные люди?
— Это возмутительно! — вырвалось у Лиды. — Женщины помогают мерзкому жрецу!
Будто не слыша ее слов, Дмитрий Борисович бормотал:
— Так, так, все правильно! Именно женщины были у скифов жрецами! Женщины, а не мужчины, да, да! Удивительно только, что главный вещун не женщина, а старик, хоть и одетый в женскую одежду… Энарей, конечно, но в чем же тут дело?..
— Tсc! — снова остановил археолога Иван Семенович.
Вождь невозмутимо смотрел на то, что происходило возле жертвенника. Его неподвижное лицо ничего не выражало. Молчали и воины. Истошно вопила только пленная женщина, которую волокли к подножью жертвенника…
— Они хотят убить их! — возмущенно сказала Лида.
— Принести в жертву! — поправил ее Дмитрий Борисович, забыв о необходимости сдерживать себя и говорить шепотом.
— Ш-ш-ш! Тише! — вновь услышали они предостерегающий голос Ивана Семеновича.
На этот раз Артем не мог удержаться. Со свойственной ему горячностью он бросился в атаку:
— Иван Семенович, это же невозможно! Мы должны вмешаться, помочь… Наконец, спасти их!
— Нас всего лишь четверо, Артемушка…
— Все равно! — Артем решительно сжал ручку своей кирки.
— Это безумие, Артем. Я приказываю вам…
Но было уже поздно. Артем ринулся вперед, четко вырисовывавшаяся на фоне рыжих стволов фигура юноши была сразу же замечена. Несколько всадников бросились навстречу Артему, размахивая арканами и дротиками. Через мгновение они уже окружили путешественников. Их дротики и острые секиры были подняты над головами участников экспедиции. Сопротивляться было бессмысленно. Однако скифы не пускали оружия в ход. Они обменивались между собою удивленными фразами, видимо пораженные внешностью незнакомцев. Последовал какой-то приказ, и всадники стали осторожно теснить маленькую группу к толпе.
— Да тише вы! — обозлился Артем.
— Придется покориться, друзья мои! — философски заметил Иван Семенович. — Теперь мы тоже пленные…
— Иван Семенович, простите, я виноват! — обернулся к нему Артем.
— Потом, Артем… И не казните себя: если бы вы не опередили меня, то я сделал бы то же самое, — просто сказал Иван Семенович. — Да и этих, — он кивнул в сторону скифов, — нам никак не миновать, мы же отрезаны от внешнего мира…
Подталкиваемые воинами, друзья приблизились к скифскому вождю.
«Поскина… поскина?!» — Артем против вещуна. — Победа у жертвенника. — Дмитрий Борисович начинает понимать. — В жилище старого вождя. — Варкам. — Что такое скифская оксюгала.
Дмитрий Борисович пожал плечами:
— Что ж, идти так идти. Не скажу, что это наилучший способ познакомиться с жизнью древних скифов… Но, — он поднял руку и поглубже надвинул свою мягкую шляпу, — но, кажется, ничего большего нам не остается… Э, постойте, это что же такое?..
Один из всадников, должно быть заинтересовавшись странным, с его точки зрения, головным убором Дмитрия Борисовича, подцепил копьем шляпу и поднял ее в воздух, показывая другим. Всадники оживленно заговорили, но их разговор оборвала Диана, обидевшись за своего друга. Рыжий боксер с грозным рычанием прыгнул вперед и, словно соломинку, перегрыз своими клыками древко копья, на котором висел головной убор археолога. Шляпа упала на землю. Всадник едва сдержал испуганного коня, который захрапел и поднялся на дыбы, а сам, пораженный неожиданным нападением, чуть не вывалился из седла.
Большой боксер, присев на задние лапы, оскалил зубы, показывая, что готов и впредь защищать друзей. Дмитрий Борисович поднял с земли шляпу и, обиженно ворча, надел ее.
— Какая невежливость… Хорошо еще, что Диана помогла!
— Посмотрите на них! — отозвался Артем. — Ей-богу, они боятся собаки!
Действительно, всадники боязливо поглядывали на Диану. Особенно был испуган тот, у которого собака отбила шляпу археолога. Постоянно озираясь, он торопливо бросил в кусты сломанное копье и отъехал далеко в сторону, испуганно повторяя одно и то же:
— Поскина!.. Поскина!..
Остальные всадники также явно избегали встречи с собакой, хотя и держали наготове дротики и мечи. Загадочное слово «поскина» слышалось отовсюду…
— Что может означать это «поскина»? — тихо спросила Лида.
Ей никто не ответил, но было ясно одно: никто из всадников не осмеливается задеть большую рыжую собаку. Почувствовала это, должно быть, и сама Диана. Она зарычала еще раз и презрительно отвернулась от боязливых всадников. Тем временем скифы снова принялись оттеснять друзей по направлению к вождю. Но теперь они делали это значительно осторожнее, как бы проникнувшись к ним известным уважением; скорее это было похоже на приглашение. Артем удовлетворенно улыбнулся:
— Спасибо тебе, Дианочка, что ты вовремя вмешалась!
Иван Семенович предложил:
— Пошли, друзья. Но будьте сдержаннее, осторожнее. Положение достаточно рискованное. За каждым нашим движением следят.
Действительно, скифы с напряженным интересом, даже с изумлением следили за нашими друзьями. Песни стихли. Оборвался начавшийся было ритуал у жертвенника. Даже безразличные ко всему пленные — и те обернулись к незнакомцам, которые приближались под конвоем всадников. И даже старый вождь, который до сих пор как будто не обращал ни на что внимания, с заметным любопытством осматривал чужестранцев.
А они шли, стараясь сохранить непринужденный, спокойный вид.
Снова послышалось:
— Поскина!.. Поскина!..
Слово это катилось по толпе, передавалось из уст в уста. На мгновение скифы даже забыли о чужестранцах, пораженные видом собаки; они показывали на большого рыжего боксера, со страхом смотрели на него и повторяли:
— Поскина!.. Поскина!..
Единственным существом, которое не замечало этого, была сама Диана; она преспокойно шла рядом с Иваном Семеновичем.
— Поскина!.. Поскина!.. — провожали ее возгласы скифов.
Путешественники подошли к вождю, который неподвижно сидел на коне. Теперь Артем мог хорошо разглядеть его. Спокойные, полуприкрытые ресницами глаза глубоко запали под нависшими седыми бровями. Тонкий нос с горбинкой выдавался вперед. Бледные губы почти скрывались под седыми усами, а борода волной спадала на сверкающий нагрудник. Обращаясь к незнакомцам, старик произнес несколько непонятных слов.
Иван Семенович и Дмитрий Борисович обменялись взглядами: чего хочет от них этот странный человек?
В толпе пронесся возбужденный гул голосов. Люди придвинулись ближе, тесно наступая с трех сторон. Только с трех: к Диане, которая скалила зубы и свирепо рычала, никто не осмеливался приблизиться.
Иван Семенович прикрикнул:
— Спокойно, Диана! Сидеть! Тихо!
Собака оглянулась на него и, шевельнув коротким обрубком хвоста, затихла.
Старый вождь, не дождавшись ответа, снова сказал что-то — на этот раз заметно более мягким, даже дружелюбным тоном. И разумеется, снова не получил ответа. Заметив, как близко к чужестранцам придвинулась толпа, он отдал какое-то распоряжение своим приближенным. Те оттеснили пеших. Вождь одобрительно кивнул головой.
— В самом деле, так будет спокойнее, — сказал Артем.
Услышав голос юноши, вождь повернулся и внимательно оглядел Артема.
Снова раздались вопли пленницы, отданной на расправу вещуну. Крепкие женщины сочли необходимым закончить свое дело, от которого их отвлекло появление чужестранцев. Затянув молитвенные песни, они, держа наготове кинжалы, схватили несчастную.
