и в делах церковных ни бум-бум, и для него имя Иоанна Кронштадского пустой звук, где-то может и слышал, а вот для современников это далеко не простой звук, а ИМЯ!
[2] Игра слов «тесля» на украинском как и на сербском означает столяр. Правда. на Украине Столяр почему-то чаще всего еврейская фамилия.
[4] Для особо эрудированных: намек на то, что должно быть у чекиста.
[5] Отрывки из рок-оперы «Юнона и Авось» на стихи Вознесенского.
Глава восьмая
На безымянной высоте
Глава восьмая
На безымянной высоте
Мыс Святой Нос. Маяк (район Губы Лопское становище)
16 декабря 1889 года.
И вечный бой.
Покой нам только снится.
И пусть ничто
Не потревожит сны.
Седая ночь,
И дремлющие птицы
Качаются от синей тишины.
И вечный бой.
Атаки на рассвете.
И пули, разучившиеся петь,
Кричали нам,
Что есть еще Бессмертие
А мы хотели просто уцелеть.
(Й. Бродский)
Офицер по особым поручениям при Его Императорском Величестве Александре Михайловиче, Полковников
На борту дирижабля я предложил офицерскому составу «Опыта» провести военный совет в миниатюре. Помимо меня, моего верного помощника Валериана Данилова, присутствовал и каптиан-лейтенант[1] Чкалов, исполняющий роль командира плавающего корабля, а также лейтенанты Беляев и Байдуков. Роли было предложен распределить следующим образом: командир воздушного крейсера отвечал за маневры нашего главного козыря в предстоящей операции. А Беляев — становился старшим над группой усиления, которую следовало выбросить по моему сигналу. Сажать дирижабль было небезопасно, ибо даже в условиях постоянных сумерек полярной ночи его могли обнаружить. А мне вовсе не улыбалось попасть под залповый огонь, тем паче, что пуля, выпущенная из современной винтовки, теоретически была способна пробить даже бронетранспортёр в боковой проекции корпуса. Устраивать парашютный десант, тоже не комильфо. По закону подлости вполне мог подуть слабый ветерок, плавно переходящий в сильный и далее по шкале Бофорта и отнести наши купола в сторону моря. Я, конечно, сторонник здорового образа жизни, в том числе и водных процедур, но всё-таки не морж и не нерпа.
В общем, мы посовещались, и я решил, что загружаем в гондолу пару винтовок с оптикой, столько же винчестеров, револьверы, гранаты, ножи, сапёрные лопатки, аптечку, фляжки с водичкой и водочкой, кое-какие вещи, позволяющие пролежать на мерзлой земле несколько часов, белый маскировочный халат, а также переносной гелиограф, оснащенный электрическим фонариком, и ракетницу. На оставшееся пространство втискиваемся мы с Валерианом, после чего нас опускают на грешную землю на разумном расстоянии от башни маяка. Затем занимаем позиции таким образом, бы ружейным огнём перекрыть все походы к ней. Затем «Опыт» скрывается за облаками и работая двигателями на малом ходу зависает в обозначенной точке, ожидая сигнал с земли и воды о начале операции по спасению Императора. Это не оговорка, именно и с воды. Я, конечно, не Хельмут Мольтке-старший, и даже не младший, но наши планы базируются именно на принципе «идти врозь, а бить вместе!». Когда мы прибыли в Соловецкий монастырь, где, собственно, и базировался «Опыт», то застали там и Епископа Архангельского и Холмогорского, который прибыл с визитом, рискнув совершить морское путешествие практически на исходе навигации. В перечне лиц, на помощь которых можно рассчитывать в нашей нелёгкой миссии, который мне огласил Сандро, помимо настоятеля Соловецкого Спасо-Преображенского монастыря, было упомянуто и имя его высокопреосвященства Никанора. И вот именно из уст этих двух святых отцов мы в первые услышали первые слухи о наличие в месте предполагаемого заключения Императора британского боевого корабля.
Точных данных не было, но стали пропадать баркасы с местными рыбаками, а недавно в полузатопленном судёнышке нашли полумёртвого саамского охотника. В предсмертном бреду на ломанном русском языке он говорил что-то об англичанах и о корабле с двумя мачтами, трубой и пушками в Обской губе. Похоже, что лимонники сработали по своей стандартной схеме. Порылись по сусекам, и нашли или выкупили старую, но хорошо сохранившуюся лоханку, которая не числится в составе Royal Navy, и в случае каких-то неприятностей всегда можно пожать плечами и развести руками. Естественно, что назначенная на неё команда об этом предусмотрительно не информирована, быть может за исключением её командира. А обычный Jack[2] не приучен задавать ненужные вопросы. Жалованье платят вовремя, ром наливают, на мачте поднят «Юнион Джек», боцман исправно раздает зуботычины. А если в экипаже есть парочка морячков помоложе и посмазливее, то можно их использовать для плотских утех. Как там говорил или скорее, должен сказать сэр Уинстон Черчилль: ром, содомии, молитва и плети — вот и все традиции Королевского Флота.
Это конечно не броненосец и даже не канонерка, но на палубе даже небольшого пароходика можно разместить не менее четырёх 9 -фунтовых пушек RML 8. Одним словом — антиквариат. Но антиквариат кусачий, способен швырять снаряде километра на три или чуток дальше. А если это корыто подплывёт поближе к маяку и начнёт обстрел шрапнелью, то крови прольётся немерено и самое главное: может погибнуть Император. Единственный выход — обратиться за помощью к святым отцам, и попросить одолжить на время их корблик с командой. Естественно, принимать участие в возможном бою им не придётся, и грех убийства не падёт на их души. Согласие, пусть и неохотное было получено. Но ситуация изменилась кардинально, когда под величайшем секретом и после крестного целования обоим православным иерархам предъявили документ, в котором император-соправитель Александр Михайлович требовал предъявителям сего оказывать максимально возможное содействие и держать при этом язык за зубами. Получив высочайший пинок под зад, господа служители Господа вспомнили о том, что кесареву — кесарево, и после окончания этих экспресс-переговоров начались лихорадочные сборы. Загрузили уголь и пресную воду, продовольствие. Очень кстати, среди монастырской братии нашелся весьма сведущий в медицине, да и мы выделили человечка с аптечкой, набитой лекарствами, которые пока отсутствуют в свободной продаже. Нашлось место и для десятка моих головорезов. В первую очередь разместили, настроили, и опробовали радиостанцию. Под неё вытребовали отдельную каюту, на дверь которой повесили дополнительный замок. Там же нашлось место и
