Барселона, площадь Каталонии, дом 5.
На чердаке все было именно так, как и описывал Павел Анатольевич, то есть частично разобранная крыша, штабель досок и строительный мусор, среди которого Максим тут же подобрал треугольный обрезок доски, который он тут же сунул острым углом под дверь и пинком загнал поглубже.
- Не помешает, - в ответ на вопросительный взгляд Греты прокомментировал Максим. - Если начнут ломиться в дверь, это даст нам несколько лишних секунд.
Затем Белов прошелся по чердаку, стараясь ступать как можно тише, чтобы не потревожить находившихся внизу жильцов. Наметив путь отступления на другую сторону дома и запомнив места, где запросто можно споткнуться, он вернулся на позицию и сквозь наклонные дощечки ставень, закрывавших чердачное окно, посмотрел на площадь.
Место, и правда, было выбрано удачно. С высоты шестиэтажного дома отлично просматривалась вся площадь, а трибуна, возле которой уже начали собираться люди, и вовсе была, как на ладони. Белов бросил взгляд на часы. До начала митинга оставалось еще полчаса. Пора было готовиться.
Отодвинув вместе с Гретой верхние доски, Максим обнаружил под ним завернутые в куски простыней винтовки, поверх которых лежал простой холщовый мешок со сменной одеждой, столь презрительно названной Судоплатовым «тряпками».
Как только Максим вытащил мешок, Киу занялась распаковкой немецких винтовок Маузера, самолично отобранных ей еще в Мадриде. Вообще-то, основным оружием националистов были семимиллиметровые винтовки Маузера местного производства, но в качестве снайперского оружия Германия поставляла им свои, немецкие винтовки калибра «семь - девяносто два» со своей же «цейсовской» оптикой. Распаковав винтовки, Киу приоткрыла ставни и высунула руку на улицу.
- Отлично, ветер слабый, при стрельбе им вполне можно пренебречь, - довольно произнесла Линь.
- Так, девочки, достаете из мешка одежду и раскладываем ее в той последовательности, в которой вы будете ее надевать, - скомандовал Максим, приступив к озвученным им действиям. - Скоро нам предстоит сдавать один забавный армейский норматив.
- Это какой же? - заинтересовалась Киу.
- Одеться, пока горит спичка, - усмехнулся Белов. - И у нас будет только одна попытка. И учтите, когда снимете косынки, не забудьте забрать их с собой. Потом где-нибудь выкинем.
- Максим, а зачем? - спросила Шнайдер, аккуратно раскладывая на досках платье и кокетливый кружевной беретик.
- Затем, что у вас волосы длинные, а у тебя, Грета, еще и светлые, - пояснил Максим. - Не надо давать людям повода задумываться, что за блондинка здесь побывала.
- Поняла, - кивнула Грета.
Наконец, одежда была надлежащим образом разложена, а винтовки - проверены. Натянув простые рабочие перчатки, бойцы «Авангарда» заняли позиции возле окон. Конечно, вести снайперский огонь в перчатках было не очень удобно, но въевшийся в кожу запах пороха может вызвать подозрения при встрече с нежелательными людьми, так что Максим предпочел не рисковать.
Между тем, народу на площади становилось все больше и больше. Наконец, со стороны улицы Рамбла на площадь один за другим въехали три автомобиля.
- Приготовились! - как самая опытная, скомандовала Киу. - Помните, стреляйте как можно быстрее и не более двух раз! Тогда, возможно, нас и не засекут...
Приоткрыв одну из ставней, Максим высунул ствол винтовки наружу и через прицел принялся наблюдать за выбирающимися из автомобилей лидерами ПОУМ. Вот на трибуну поднялся Андрес Нин, своими очками чем-то напоминавший школьного учителя. После него легким пружинящим шагом на трибуну взлетел Виллебальдо Солано, что возглавлял молодежную организацию ПОУМ, да и сам выглядел практически юношей. Всего на шаг от Солано отстал Курт Ландау, отвечавший за связи с иностранными журналистами. Следом степенно поднялся обладатель выдающегося носа Хуан Андраде, судя по выражению его лица, недовольный тем, что более молодые члены партии взбежали на трибуну раньше него. Затем, столь же неспешно, на трибуне оказался и Хулиан Горкин и, в самом конце, к ним присоединились еще какие-то персонажи, которых Максим опознать не смог.
- Распределяем цели, - негромко произнес Максим. - Киу, ты, как самая меткая, работаешь по Нину и на других не отвлекаешься! И помни, его нужно только ранить!
- Есть! - откликнулась Киу.
- Грета... - начал Максим.
- Я беру Ландау, - не дослушав, заявила Шнайдер. - Больно уж он на Гитлера похож!
- Хорошо, только держи себя в руках! - согласился Максим. - Тогда второй твоей целью будет Солано. Я же беру на себя Андраде и Горкина!
- Jawohl, Herr Kommandant![1] - ответила Грета.
- Вот и хорошо, - пробормотал Максим, не отрываясь от прицела. - Огонь по готовности!
Митинг на площади, тем временем, набирал обороты. Вначале с приветственным словом выступил Андрес Нин. Затем, к микрофону подошел Солано. Поскольку Максим находился довольно высоко, слышно ему было далеко не все, но из доносившихся до него обрывков фраз ему стало ясно, что Солано в своей речи горячо приветствует пришедшую на митинг молодежь и искренне радуется, что в Барселоне живет столько сознательных юношей и девушек.
После Солано к микрофону подошел Курт Ландау, который весьма эмоционально начал благодарить иностранных журналистов, готовых освещать сегодняшний митинг в газетах и, тем самым, придать ему мировую известность. Однако, закончить свою речь ему помешал хлесткий звук выстрела, раздавшийся рядом с Максимом.
Грета идеально выбрала момент. Ландау в порыве эмоций, должно быть, хотел воздеть руки к небу, но вместо этого нелепо взмахнул ими и опрокинулся на спину, только половинки очков в разные стороны разлетелись! Более показательной ликвидации трудно было представить!
На мгновение трибуна замерла, и именно в этот момент Максим
