– Пострадаем за Новгород, вот только где купленное зерно складировать? Таких больших амбаров во всём Новгороде не сыскать. – Пахом Ильич был в курсе наших планов и вставил свой вопрос для проформы.
– Будем строить. Выберем удобное место, например, Ореховый остров. Там и поставим острог с амбарами. Лучшего места и найти трудно, вот карта, смотрите. – Из заранее принесённого тубуса была извлечена карта.
– Лексей, а поближе, это ж в какую даль переться? – Сбыслав подошёл поближе к рисунку местности, цокнул языком, но более подходящего места строительства не указал. Необычность карты состояла в том, что рисовали в то время, привязываясь к определённому ориентиру, считая его нулевым меридианом, от него и плясали. В лучшем случае, на рисунке, могли указать направление течения реки и глубину в сомнительных для судоходства местах, чаще, просто обозначали приметные места, да селение, где переночевать или коня подковать можно. А тут, создавалось впечатление, что существует ещё одна, более гигантская карта, с которой просто скопировали кусок и принесли сюда.
– Устье Невы, бывал я там. Хорошее место. – Гаврила тоже приблизился, но в отличие от Якуновича, больше заинтересовался листом плотной бумаги. – Лексей, а Мурманск далеко, покажи где?
Подобного поворота событий я не ожидал. С виду пьяненькие бояре, оказались совершенно трезвыми. Спокойно выслушали моё предложение, согласились участвовать, но при этом не забыли свои интересы и в карте сразу разобрались.
– Далеко. Тут не указано, бумага кончилась. – Настороженно ответил Гавриле.
– Так мы это, сейчас исправим. Ты пальцем покажи, в какую сторону от реки. – Якунович стал по левую руку от меня, и теперь я оказался почти зажат между двумя боярами.
Резко сделав шаг назад, дал возможность друзьям чуть ли не стукнуться лбами.
– Ой. – Гаврюша и Сбыслав обняли друг дружку.
– Давайте думать о деле, а не о том, где Мурманск найти. Кто знает по чём будет торговаться рожь через месяц? – Заседание продолжалось.
Гюнтер плохо помнил события последнего времени. Толчком в бок его разбудили, заставили выползти с телеги, спросили имя и отвели в конюшню. Всё, что он запомнил, так это то, что новгородец, подлым образом пленивший его, пересчитывал марки в сундуке. Швабец откусил кусок сладкого пирога, стал жевать, одновременно размышляя о своём положении. Отцовское наследство не светило, ни при каком раскладе, тем более, после того, как его выперли из родного дома. А тут, в Новгороде его купили за сундук серебра. Даже если родственники узнают, что он в плену, то при всём желании не смогут собрать таких денег. А скорее всего – не захотят. Старший брат даже обрадуется, как же, грамотей Гюнтер угодил в лапы к руссам, надо было не грамоте учиться, а бою на мечах. А разве я плохо обращаюсь с мечом? Разве я не смог собрать сорок бойцов, каждый из которых в открытом бою стоили двух? Если б не этот священник, который пообещал новый крестовый поход во спасение души, в жизнь бы, не отправился на Балтику. Какой к дьяволу крестовый поход, если только на мне был нашит крест, ни один рыцарь и не думал об этом. Деньги, виной всему этот проклятый металл, вернее его отсутствие. Утро вечера мудренее, так вроде говорил русский купец. Эх, какой был человек, жизни своей не пожалел, защищая юного Гюнтера от разбойников. Сон овладел рыцарем. На зелёной поляне, возле бирюзовой глади озера на коне сидела незнакомка. Девушка улыбалась и приветливо помахала рукой, дразня своей улыбкой.
– Гюнтер! Ты мой король. Помоги слезть с коня. – Попросила незнакомка.
Штауфен рванулся к девушке, но не смог сделать и шага. Корни неизвестного растения обвили его ноги, накрепко приковав к земле. И тут возник новгородский купец, который его купил. В руке он держал меч. Блеск стали перед глазами и … Гюнтер проснулся. Сквозь щели в конюшню пробивался солнечный свет.
Нюра сидела во дворе на лавке и старательно красила ногти. Баночек с бесцветным лаком с блёстками было всего десяток, и мамка страшно ругалась, когда видела, чем занимается дочка, но сегодня был такой день, когда девушка должна выглядеть много лучше, чем есть на самом деле. Как на тех картинках, с девицами в модных нарядах, демонстрирующих искусно сделанные перстни. Ну вот, последний ноготь готов, теперь надо время, чтобы лак высох, и остаётся только ждать, когда понесут еду пленнику.
– Ильюша, снеси немцу кашу на конюшню, да квасу захвати, а то, поди, проголодался он там, как бы овёс не слопал в яслях. – Пахом Ильич вышел из терема, сделал потянушки и поспешил в уборную.
Через некоторое время дверь отворилась и из неё показалась белобрысая голова купеческого сына, затем и сам Илья, державший обеими руками широкий горшок. Мальчик поставил горшок на землю, посмотрел, привязан ли пёс и снова скрылся в тереме, чтобы через минуту явиться вновь, но уже с крынкой кваса, которая была накрыта ломтём хлеба.
– Братец, давай подсоблю. Не мужское это дело, с едой возиться. Ты бы лучше с мечом тренировался, как папенька. Видал, как он им крутит, ты так ни в жизнь не сможешь. – Нюра разговаривала с братом, не вставая с лавки, тем самым ещё больше распалив юношеское самолюбие.
– Много ты понимаешь. Да я…. Да я и не так умею. Жди тута, сейчас покажу. – Илья побежал обратно в дом, на этот раз, задержавшись чуть подольше, и вынес короткий, полуметровый узкий меч, подаренный дядей Лексеем.
– Погодь братец. Потом покажешь. Ты лучше дверь в конюшню отвори и посторожи, пока я пленнику еду снесу. – Нюра встала с лавки, поправила косу, положила на припрятанный заранее поднос льняное полотно. – Ставь горшок и крынку, чего ждёшь?
– По-нашему разумеешь? – Девушка стояла напротив полуголого мужчины, жадно глотающего гречневую кашу.
– Угу. – Ответил Гюнтер с набитым ртом.
– А я тебе нравлюсь? – Нюра выставила напоказ накрашенные ногти рук.
– Угу.
– Да что ты всё угукаешь, слов больше не знаешь? – Девушка разозлилась. Не так она представляла себе их встречу. Слов восхищения её красотой не прозвучало, да и вообще, ничего путного, ласкающего слух молоденькой дамы – сказано не было.
– Ты просто прекрасна, как моя мать, такая же красавица. – Штауфен отпил квас, улыбнулся, приподнял с пола засохший цветок и протянул Нюре. – Возьми, мне нечего больше подарить. Ты очень похожа на незнакомку, из моего сна … моя королева.
Девушка покраснела, протянула руку и приняла цветок. На секунду, их пальцы соприкоснулись. Земля завертелась под ногами Нюры в бешеном ритме, краски стали необыкновенно яркими, чувства обострились, приятная дрожь пробежала по всему телу.
